Н. Оленин - это целые полвека в истории нашего просвещения нашей историографии, особенно археологической ее ветви. Он з давал направления просвещению и историографии, но в продолжении 50 лет - до 1843 г. - трудно вспомнить в ходе русского просвещения крупное дело или крупного дельца, не припоиная и Оленина. Не быв крупным светилом, он как-то умел восить свой лу- на каждое современное ему светлое явление этих областях нашей жизни.
По своему общественному положению это был государственый делец, проходивший самые разнообразные служебные порища; одно из блестящих произведений и оправданий школы Екатерины II и Бецкого, мечтавшей о воспитании дельцов, которые, подобно древнеримским деятелям, способны были бы ставиться мастерами всюду, куда призывала их польза государва и отечества. Юнкер Пажеского корпуса, студент Артиллерийской школы в Дрездене, батарейный командир в шведской и польской кампаниях, инженер в Финляндии, потом, по переходе гражданскую службу, - управляющий конторой по покупке металлов, чиновник Ассигнационного банка, составляющий по поручению министра финансов графа Гурьева краткое рассуждение о бухгалтерии, обер-прокурор 3-го Департамента Сената, директор Юнкерской школы, помощник директора и потом директор императорской Публичной библиотеки, статс-секретарь Государственного совета по Департаменту гражданских и духовных дел и потом государственный секретарь, наконец, президент Академии художеств, ее реставратор, поднявший ее из хозяйственного и художественного упадка - такова служебная карьера Оленина.
А чем он был в обществе вне службы - об этом прочтите любую биографию крупного писателя, любые автобиографические тиски прикосновенного к литературе и науке человека первых пятилетий текущего столетия. Прекрасно образованный человек, страстный любитель искусств и литературы, талантливый рисовалыцик, с тонким чувством изящного и огромной начитанностью, любитель отечественной старины и покровитель рождающихся отечественных талантов, при обширных связях высшем петербургском обществе, простой в обращении и гостеприимный хозяин-хлебосол, деливший свое время и силы между службой и дружбой - вот каким изображается Оленин вэтих биографиях и мемуарах. Я не буду говорить о том, что он делал для Академии художеств, которую он оставил в блестящем состоянии, но застал в полном упадке, в которой у целой трети учеников росли зобы от дурной пищи и душного воздуха в классах и спальнях и профессора и ученики в натурном классе едва могли отчихаться от копоти смрадных ламп .
Мы перебираем лучшие страницы истории нашей литературы и общежития, припоминая жизнь Оленина. Сначала он - один из самых видных членов кружка Державина , благотворно влиявший своим литературным вкусом на Хемницера, потом у него собирается собственный кружок, где своими людьми становятся Крылов и Гнедич; последний по совету Оленина и Уварова предпринял перевод всей Иллиады гекзаметрами. Постепенно разрастаясь благодаря приветливости и любознательности хозяев, этот кружок скоро превратился в самое многолюдное и лучшее литературно-художественное собрание в Петербурге. Лет 30 весь литературно-художественный мир столицы твердо помнил 5 сентября, когда каждый гость весело направлялся в петербургский дом Оленина или на его дачу Приютино, чтобы поздравить его жену, ласковую Елизавету Марковну, и провести вечер в обществе, какое трудно было встретить в другом доме. Здесь можно было видеть русских художников трех поколений, начиная с Боровиковского и даже старого Косенна, помнившего еще первые времена Бецкого, и оканчивая молодым художником 14 класса Солнцевым. Русская литература бывала здесь в полном сборе, во всей пестроте своего состава. Может быть, только в этом добродушном доме и можно было встретить за одним столом и бессмертных арзамасцев с беспокойным «.Сверчком» Пушкиным во главе, и важных покойников-халдеев шишковско-державинской «Беседы». Светила русского пера, резца и кисти на закате находили здесь почтительный прием; но и таланты, едва вырезывавшиеся из-за горизонта, впервые были замечаемы в доме Оленина, как на зоркой обсерватории. Не говорим о Крылове, который не знал, где он больше дома, у себя или у Оленина, и басни которого здесь знали раньше, чем они появлялись в печати.
Трагик Озеров, прежде чем, по выражению Пушкина,
... невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил,
прежде постановки своих трагедий на сцене, проверял их вкусом оленинского общества. Сам Карамзин, читая свою «Историю» среди членов любимого им «Арзамаса», в письмах своих в почтительных
скобках отмечал, что слушателем его бывал и Оленин. Не нужно прибавлять, что он был очень внимательным слушателем
историографа. Он принадлежал к кругу тех незабвенных любителей отечественной старины, которые оказали столько услуг русской историографии и впереди которых стоят в наших
историографических воспоминаниях М усин-Пушкин, граф Румянцев,
граф Строганов, граф Толстой. Художник и меценат, Оленин не гнушался черной работы по археологии и библиографии.
Желательно было бы собрать и обработать в цельный очерк все его труды по этой части. Имя Оленина связано с открытием в 1814 г. Императорской Публичной библиотеки, на устройство
и каталог которой он положил много труда. Труда его, Опыт нового библиографического порядка, Оленина - система делений
рукописей по предметам - ее держался и А. Ф. Бычков, став в 1844 г. хранителем рукописей Библиотеки . В 1828 г. умер
хранитель рукописей императорской Публичной библиотеки Ермолаев, оставив по себе много материалов по археологии. В детстве помещик и сенатор Бороздин приютил его, отдал в Академию художеств; Оленин заметил любознательного юношу, определил его в библиотеку, открыл ему свой дом, дал направление его занятиям
- и из Ермолаева вышел скромный энтузиаст - археолог и палеограф. При содействии Оленина Ермолаев в 1809-11 гг. вместе с сыном Бороздина совершил ученое путешествие по России,
и они привезли 4 тома рисунков, хранящихся в Публичной
библиотеке. При содействии Оленина Солнцев был послан описывать и срисовывать
памятники русской старины. В 1832 г. Устрялов, приготовляя сказания князя Курбского, от Оленина получил превосходный портрет Грозного,взятый из его рукописи В 1844 г.
составлен был в Москве под председательством графа
С. Г. Строгонова комитет для издания известного Описания Древнероссийского государства; материалами для этого издания послужили рисунки, изготовленные академиком Солнцевым для Оленина .
В страшный холерный 1831 г. известный князь В. Ф. Одоевский, описывая состояние Петербурга, писал: «Из всех живых существ я видел почти одного Оленина, в огромной шинели на плечах, в калошах на ногах, с портвейном в руках, с сигарою в зубах, с холерою на языке и между тем с спокойствием в сердце, ибо он принадлежал к числу немногих, которые во время болезни сохраняли присутствие духа и хладнокровие; он прекрасно действовал и с всеусердием помогал больным; я его вдвое больше полюбил с сего времени» Этим изображением, напоминающим своими красками маленькие старинные картины Ван-Остаде, я и закончу свое воспоминание о скромном ученом вельможе и милом человеке.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |