[ Всемирная история | Библиотека | Новые поступления | Энцикопедия | Карта сайта | Ссылки ]



назад содержание далее

Лекция 10 (6 Октября)

Мы видели, в каком положении находились государства христианские Западной Европы во второй половине 15 столетия. Мы сказали о той опасности, какую внушало Европе возрастающее могущество Турецкой империи. В самом деле, славянские государства и мадьярские, силы в Польше и Венгрии были недостаточны, чтобы остановить напор турок. Империя немецкая, разбитая на 1000 с лишком владений, не могла представить надежного оплота, а силы турецкие росли. Надо взглянуть ближе на это государство, чтобы понять причины этого могущества. Турецкие летописцы рассказывают еще о том времени, когда основатель турецкого могущества мог собрать всю дружину свою около одного котла. В 14 столетии османам принадлежит вся Малая Азия, они вступили в Европу, и в половине 15 столетия овладели всеми землями Византийской империи. В начале 1453 г. Магомет II осадил Константинополь, собственно Византийскую империю, ибо пределы империи совпадали с укреплениями этого города. Четыреста тысяч и более было жителей в царственном городе (прим. Число жителей византийской столицы в середине XV в. составляло около 40 - 50 тыс. человек. См. «История Византии», т. 3. М.. 1967. стр. 117.), но готовых защищать явилось только 5000. К ним присоединились 2000 итальянцев под начальством генуэзца Джустиниани. Этим 7000 ратников вверена была защита города, от падения которого зависела не только судьба всей Юго-Восточной Европы, но падение которого грозило и остальным странам Западной Европы. Занятые своими домашними делами, народы Европы не обращали должного внимания на эту опасность; последний император был убит, имя Стамбула заменило имя Константинополя. Но Магомет не остановился на этом завоевании и шел далее. Он говорил, что не положит оружия, доколе в Европе останется хотя бы один христианин. Магомета II не надобно представлять себе каким-либо варваром вроде Чингис-хана или Тимура. Он был человек относительно своего времени высокой образованности; кроме персидского, арабского, турецкого языков, он знал языки греческий, еврейский, латинский. Он любил науки и искусство, даже те, которые были запрещены пророком, и призывал к себе итальянских художников. Это сделало его тем более грозным. Не только с суши грозил он врагам своим, но и флотом на Средиземном море. Турция явилась одновременно морскою и сухопутною державою. Мы знаем, что тайна долгого существования Византийской империи объясняется только теми средствами империи, которые извлекала она из народов славянских, но народы славянские, постепенно ослабленные Византийской империей, слагались в массы и государства на южной стороне близ Дуная. Эти государства были также завоеваны турками. Отчаянно сопротивлялись они, но вожди не могли сдержать этого натиска. Земли славян, Пелопоннес, нынешняя Греция, часть архипелага — все это было покорено еще при Магомете. Остров Родос, место пребывания рыцарей Иоанна Странноприимного, отразил нападение турок, но ему угрожала новая осада. Суда мусульманские явились у берегов Италии и осадили Отранто. Напрасно было воззвание пап к походу крестовому против этих врагов. При дворах думали об этом, то есть делали предварительные праздники, но никто надлежащим образом не понимал опасности. В 1481 году умер Магомет II, и можно сказать без преувеличения, эта смерть была счастьем для Европы. Преемник его Баязет II был слаб и беспечен. Он возбудил против себя общее негодование, особенно между янычарами; завоевания шли медленно и вяло, без участия самого султана. Такой порядок вещей не мог удовлетворять требованиям новой Турции. В 1511 г. он должен был сойти с престола и уступить его Селиму, сыну своему, тот славно продолжал завоевания. Из чего же составлялись силы Турции? В 1-м томе «Истории римских пап» Ranke образцовым образом изложено состояние Турции в это время. Это сочинение составлено из донесений венецианских послов, знавших хорошо Турцию, с которой беспрерывно входили они в столкновения. На трех основах держалась турецкая власть: во-первых, на старой турецкой коннице, во-вторых — на учреждении янычарской пехоты, и, наконец,— на личностях султанов. Когда Османы соединили под своей властью княжества, основанные отдельными турецкими вождями в Малой Азии, они приняли в ряды свои соплеменников своих, рассеянных в Малой Азии; каждый, вступив в ряды, получал участок земли, род лена, тимар, за который обязан был службою. Тимары были незначительны, от 3 до 5 тысяч пиастров приносили они дохода; пиастр равнялся нашему рублю. Тимары должны были вместо пошлины выставлять всадников, именно с 8000 тимаров взималось 200 всадников. Шлёцер говорил с'еst tout comme chez nous (франц. «Всё, как у нас»), но мы видим, что здесь существовало глубокое различие от европейских ленов. Во-первых, турки не знали настоящей наследственности; каждый тимар мог быть отдаваем другому владельцу по смерти одного. Дети владетеля не имели права на тимар. Но зато один род был постоянно владетельным. Только турки, Завладевшие Византийской империей, могли владеть тимарами. Таким образом, в конце 15 столетия у турок является 130 тысяч превосходных всадников, для которых война была любимым делом; чем более увеличивалось народонаселение, тем более нужно было число тимаров и, следовательно, надо было завоевывать новые земли, новые участки. Эти 130000 тимаров, которые видим мы в конце 15 столетия, составляли настоящее турецкое войско и в противоположность грекам покоренным назывались воинами, христиане назывались гражданами. Но кроме этой превосходной конницы, султан располагал лучшей пехотой в Европе; странен был состав этой пехоты. Около 1367 г. в половине 14 столетия, турки начали воспитывать христианских мальчиков для службы в своем войске; когда паша отправлялся на христиан, он привозил в дар султану здоровых, сильных мальчиков. Отцы их были убиваемы или продаваемы, дети поступали в дар к султану. Потом каждые пять лет происходил обыск селений, турецкие сановники осматривали всех детей христианских, выбирали самых крепких и здоровых и отправляли их к султану. Одна часть, самая меньшая, отправляема была в сераль, другая, большая часть, отдавалась в Анатолию для учения тому, что было прилично воину, участвовала в обработке земель, приучалась ездить верхом и владеть оружием. Когда им наступало 20 лет, они возвращались в европейскую Турцию и вступали в ряды янычарские. Крепкие и здоровые юноши, оторванные от семейств, забывшие язык и веру отцов своих. Им не суждено было иметь семью, они осуждены были на безбрачие и войны с неверными; они жили вместе в огромных казармах, подобно монахам, каждый вечер делали их перекличку, не позволено им было отлучаться на ночь; они не могли жениться. Они были подчинены правилам самой строгой дисциплины, ропот наказывался смертью, по-видимому, тяжелая, безрадостная жизнь. Но у них были свои вознаграждения, они гордились уважением к ним султана, султан без них не ходил на войну, они не ходили без него. Начальники янычар могли быть выбираемы только из их рядов. Дети христиан, таким образом, предводя людей христианского происхождения, были самыми страшными, жестокими врагами христианских народов. Мрачный, религиозный фанатизм был отличительным характером янычар в первое столетие их существования. За султана и рай Магометов они охотно проливали кровь свою. Такие учреждения, основанные на абстрактных целях, не могли долго существовать; но сначала янычары были страшны, выигрывали все великие битвы, при Варне, при Косове, и они же овладели Константинополем. Таким образом, на счет христианского народонаселения поддерживал турецкий султан могущество свое. Но не в одни янычары поступали они, часть их назначалась для воспитания в отдельных сералях, в Адрианополе, Константинополе. Это были лучшие, подававшие более надежд; они учились грамоте и военным обрядам; они составляли впоследствии конную стражу султана, не получали тимаров, но были на жалованье султана; отсюда выходили первые военачальники и великие визири; в половине 16 столетия все великие визири, покрывшие такою славою турецкое оружие, были отсюда.

Наконец, личность султана. За исключением Баязета II, все они отличались великими дарованиями, великим честолюбием, деятельностью. Можно сказать, что они большую часть деятельности проводили в войне с христианами. В руках их были сосредоточены все средства государства, они располагали несравненно с большею легкостью всем этим, чем христианские государи. Но само собой разумеется, что такой порядок вещей находился в сильной зависимости от личных качеств отдельного султана. Последним великим султаном был Солиман; после него мы увидим упадок турецкого могущества, ознаменованный упадком и личных достоинств сановников и янычар. При Солимане уже было заложено начало этому падению, он первый позволил янычарам вступать в брак и не всегда ходил в поход с ними.

Мы видели, следовательно, в каком положении находилась Западная Европа в это время; везде упадок средневековых учреждений, возникновение новых форм и политических требований. Везде этот переход условливается усилением монархического начала и отдельных национальностей. Именно в тех государствах, где эти явления обозначались не с такой силою, там оказалось более препятствий к успеху и зародыш будущего разложения. Но не в одной только сфере государства, в сфере политической жизни обнаружились явления, свидетельствующие о переходном времени. Западная церковь представляет нам то же зрелище, как и государство. Известны великие требования пап в 13 столетии и, по-видимому, успех был на стороне их. Целая династия, в руках которой была лучшая часть Европы, Гогенштауфены сокрушились в неравной борьбе с папской властью. Успех пап был полный, ни одно из государств Европы уже не могло противопоставить им прежнего сопротивления. Но это была мнимая победа, и победитель и побежденный сошли равными с театра битвы.

Прошло полвека после смерти Фридриха II и несколько десятилетий после Конрадина, внука его, и агент французского короля дал Бонифацию VIII пощечину. Это не было делом только личного насилия, [наглой] обидой, нанесенной лицом лицу. Можно сказать, что великая политическая роль папы кончилась. Он вовлечен был в политические мелкие смуты и сошел с идеальной высоты своей. Прежде всех объявила себя независимой от папы Франция в том смысле, что церковь французская вышла из прежней покорности ему. Второй преемник Бонифация VIII переехал уже во Францию, в Авиньон. Здесь он жил под надзором, опекой королей французских и был рукой их видов, притом, надо заметить, во время упадка сил Франции, во время тяжких ее войн с Англией. При Эдуарде III единовременно с этим Англия отказалась платить подать папе, платив дотоле огромную сумму, признавая себя через короля своего в 13 столетии леном папским. Мы помним, что некогда папские легаты имели влияние на выборы императора; в 14 столетии курфирсты, собравшись в Реймсе, решили избирать только сами императора. Везде освобождались отдельные национальности. Потом началась великая схизма, давшая новые средства светской власти против духовной. В начале 15 столетия пап было даже три, третий жил в Испании; они обвиняли один другого в похищении престола и приводили в соблазн Европу своими ругательствами. Признание того или другого папы было делом личного произвола. Тогда со всех концов

Европы [поднялся] один мучительный крик, выразивший потребность восстановить значение пап. С этой целью в начале 15 столетия было три собора, первый в Пизе (1409 г.); здесь обнаружились все язвы западной церкви и болезни ее; собор не нашел, однако, средств к излечению; новый собор собрался в Констанце (1414 г.), его следствием была смерть Гуса и выказавшееся новое направление. Недовольные папою кардиналы и архиепископы думали ограничить его власть соборами с преобладанием аристократического начала в церкви. Но собор Констанцский, споря с папою, силится оправдать себя в общем мнении, и силится доказать, что он настоящий католический собор, и потому, быть может, так строго поступил с Гусоми Иеронимом Пражским. Последний собор был в Базеле (с 1431 г.). Здесь движение собора приняло характер чисто демократический; здесь выражены смелые начала, что соборы стоят выше пап, что собор может изменять решения папские, низлагать пап, что на соборе священник равен папе. Но самая талантливая, блестящая личность отложилась от этого собора: Aeneas Silvius Piccolomini, юноша аристократического образования и происхождения, принесший на собор начала новые; но потом он не выдержал первого направления, перешел на сторону пап и явился потом сам папою Пием II. Видя, к чему клонится дело, папа и его приверженцы обратились с предложениями к отдельным государствам, предоставляя значительную свободу французской и английской церкви, предоставляя им многие права, делая уступки в догматах самих гуситам чешским, чтобы хотя что-либо сохранить из папской власти. Но результаты всего порядка вещей были очевидны. Реформа святых отцов собора не состоялась, но национальные церкви везде выигрывали.

назад содержание далее






При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник:

http://historik.ru/ "Книги по истории"

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь