Мы говорили о великом движении, происходившем в сфере науки в Италии. Один из замечательных представителей этого движения был Пико князь de Mirandola. 24 лет от роду он взялся защищать 900 тезисов из наук тогдашнего мира. С именем его привыкли соединять самым несправедливым образом понятия о многостороннем, обширном, но бесплодном знании. Новые исследования показали его совсем с другой стороны. Конечно, весьма немногие из его современников действовали так благотворно на науки и имели такое обширное влияние. В нем можно найти значительные сходства с неоплатониками. Подобно им, он вдается не только в мистицизм, он занимался последние годы своей жизни изучением каббалы. Это еврейское слово, значащее предание. Под ней разумели евреи откровенную науку, данную богом
Адаму и Аврааму. Впоследствии это же знание получил сверх 10 заповедей Моисей. Это знание, доступное и открытое немногим, передавалось изустно от одного поколения к другому. Во второй половине 15 века [нашей эры] вышли уже подробные исследования об этом (Франк Histoire de la cabbale). В 15 ст. знаменитейшие ученые, самые сильные умы верили в существование этой неведомой большинству божественной, непосредственно сообщенной богом человеку науки. К ней-то был привязан Пико. А между тем это был человек, который написал блестящее остроумное опровержение астрологических бредней; он искал в каббале символа, под которым истина является человеку. Основной его мыслью было единство человеческих преданий, от Адама непрерывная нить развития. По его мнению, христианство есть высшая форма всей истории, к ней стремились религии Востока и древние философские убеждения, с этой стороны Пико, глубоко знавший древних, защищал и схоластику, отдавая ей справедливость. Подобно большей части людей того времени, Пико не отделял своей жизни от своих мнений. У него одно отвечало другому. Несмотря на молодость, красоту, княжество, он жил отшельником, считая служение науке священнодействием. Он умер в 1432 г., избегая света, погруженный в труды свои. Его идеи отозвались вне пределов его родины, они перешли в 16 ст. в Германию, во Францию.
Но сверх этой умозрительной стороны умственного движения в Италии, была еще другая, практическая, где наука и жизнь приходили в более тесное соприкосновение. Мы говорим о попытках возвратиться к древним не только в науке, но и в самой жизни. Большего разрыва с настоящим трудно найти в истории; гуманисты отреклись не только от окружающей действительности, но часто и от христианства. В 1468 г. папа Павел III начал первый гонение на науку Италии, но это гонение осталось еще без следов. До какой степени греческие и римские классики действовали на умы молодых людей и всего образованного сословия, это мы видим из истории каждого итальянского государства; разительный пример Олиджияти, вместе с друзьями пытавшегося освободить Милан от Сфорцев; попытка его не удалась; друзья его погибли, он сам был приговорен к самой мучительной смерти; его в продолжение нескольких дней пытали, потом с живого содрали кожу. Во время страшных мучений он утешал себя изречениями древних и умер со словами mors acerba, fama perpetua (лат. «Ранняя смерть, зато вечная слава»). Так глубоко входили в жизнь итальянских граждан идеи древнего мира. Но закончил это направление знаменитый секретарь Флорентийской республики Макиавелли. Причины того, что мы будем говорить подробно о нем, заключаются в том, что, не зная Макиавелли, трудно понять характер 16 столетия; он стоит на рубеже между средним и новым миром. Он положил основание новым политическим идеям в Европе. Так как жизнь его находилась в тесной связи с его мнениями, то прежде скажем о жизни. Он родился в 1469 г., отец его был юрист, находился в службе; он дал сыну литературное образование; Макиавелли был еще очень молод, когда Флоренция свергла с себя начинавшее тяготить иго Медичисов. Петр, сын Лаврентия, не мог быть сравнен с своими предками; когда французы пришли в Италию, граждане Флоренции воспользовались этим и изгнали Медичисов. Древняя, чисто республиканская форма правления была восстановлена. Макиавелли тотчас получил место сначала секретаря совета, потом секретаря республики; все главные дела проходили чрез его руки. Но главная деятельность его была обращена на политические отношения Флоренции. Он 24 раза был послан к иностранным государствам с разными поручениями республики. Здесь он коротко ознакомился с делами современной Европы. В 1512 г. Медичисы вследствие насильственного переворота, поддержанного силами императора Карла V, возвратились снова во Флоренцию. Приверженцы прежней партии пали; Макиавелли был взят, жестоким образом пытан; он сам говорит об этих пытках: «Что еще бы немного, и я бы умер». Но он ничего не показал. За недостатком явных улик (собственных фактов против него не было, он был взят за образ мыслей) он был освобожден, но ему уже не давали никакой должности; тогда он поселился в поместье своем небольшом близ Флоренции. Небольшое состояние, наследованное от отца, он истратил на службе. Теперь, в летах зрелости, он должен был жить на небольшое количество денег. Здесь-то начал он свою литературную деятельность. Он здесь написал свою знаменитую книгу Del Principe. Потом часто посещал он Флоренцию, где в садах Козьмы собирались самые образованные люди Флоренции и иностранцы для науки и политики. Для этих-то друзей он написал свои беседы оТите Ливии. Здесь же написал он свой разговор о военном искусстве. Он умер в 1527 г. В последние годы жизни его Медичисы иногда обащались к нему за советами, но должности ему не вручали никакой. Он умер, можно сказать, измученный, не удовлетворенный потребностью практической деятельности, оставив по себе странное имя: с именем его соединяли понятие хитрой, коварной политики.
Между тем Италия не так смотрела на него и причислила его к числу великих граждан своих, почтительно храня память его. В новой Европе, много пострадавшей от учения Макиавелли, нашлись голоса в его защиту; спор решен тем, что честь его восстановлена. Это был один из самых страстных и благородных характеров Италии. Сочинения его разделяются, во-первых, на его официальные донесения Флорентийской республике в качестве посла; во-вторых, стоит его сочинение о князе, вопросы о Тите Ливии, и наконец, его мелкие сочинения, но это уже произведения, которые для нас не имеют значения. Донесения Макиавелли своему правительству принадлежат к числу самых важных исторических памятников; два донесения имеем мы из Германии, другие два — из Франции. Он описал страны им виденные. Более превосходных отчетливых известий о Германии и Франции в таком кратком объеме не найдем даже во всей современной литературе, но он не довольствовался одним внешним, он взглянул глубже; много здесь верных, глубоких замечаний о Франции, Германии, замечаний, оправданных историей.
Еще важнее как для личной оценки Макиавелли, так и для истории тогдашней Италии донесения его об итальянских государствах, особенно донесения о времени пребывания его при особе Цезаря Борджиа. Цезарь был сын папы Александра VI. Сначала папа призвал его в кардиналы и дал ему архиепископство Валенции. Когда умер, конечно, не без содействия Цезаря, старший его брат, Цезарь сложил духовный сан и воротился к светской власти. Это было бесспорно, одно из типических лиц тогдашней эпохи. Пользуясь средствами, которые представлялись его отцу, Цезарь Борджиа было вздумал основать в Италии могущественное государство. Все средства для этой цели не разбирались им - тайные отравы, измена, воина. Войско у него было преданное, прекрасно обученное, могшее поспорить со всеми войсками тогдашней Европы. Сам он был человек необычайно деятельный, потерявший всякое различие между добром и злом, но чрезвычайно даровитый, любитель и покровитель наук и искусств, справедливый там, где справедливость не мешала его видам; в городах ему подвластных удары его не падали на низшие сословия; они падали на противников его стремлению. В 1502 году он стоял на высшей ступени своего могущества, но у него завязалась распря с могущественными домами Вителли и Орсини. Флорентийская республика также питала неприязнь к этому человеку; она не любила Цезаря и отправила Макиавелли следить за его движениями. Донесения последнего от 1502 г. в высшей степени любопытны, ибо характеризуют того и другого. Оба они не доверяют друг другу, хотя превосходно понимают один другого. Из улыбки Цезаря Макиавелли угадывает о его намерении; он редко ошибается в своих выводах; как Цезарь ни хитер и ни осторожен, но Макиавелли знает и понимает его. Одно из этих писем навлекло на Макиавелли подозрение. Он доносит, что Цезарь под видом дружества пригласил к себе на пир своих противников и умертвил их. Но по известию видно, что это нисколько не удивило Макиавелли и что он даже некоторым образом оправдывает Цезаря». Дело ясное: человек никогда не может высвободиться из-под влияния своего времени; нравственные и политические понятия времени связывают его. У Макиавелли понятие о нравственности было политическое, он говорил, что благо народа есть высший закон. С другой стороны, характер Цезаря имел для него тайную прелесть: он смотрел на него не с ужасом, а с тайным удовольствием. Когда пресеклась для него пора гражданской деятельности, в 1513 году он написал книгу Del Principe, где явно оправдываются преступления и подаются для них уроки; все преступления делит он здесь на полезные и бесполезные и отвергает только последние, принимая первые необходимыми в государстве. В этой книге резко отделена нравственность частная от политической и гражданской; между ними нет ничего общего. Эта книга преимущественно доставила Макиавелли ту печальную известность, которой он пользуется доселе. Но происхождение этого сочинения замечательно. Оно написано чрез год после падения того порядка вещей, которому принадлежала деятельность Макиавелли, написано человеком, который вытерпел пытку, и адресовано тому самому Петру Медичису, который представлял наиболее сходства с Цезарем. Одни говорили, что Макиавелли написал эту книгу как низкий льстец, чтобы получить снова прежнюю свою должность; другие видели здесь скрытые намерения обличить современную политику, которой держались тогда князья итальянские; третьи, наконец, объясняли это гораздо проще, сообразно с характером жизни и мнениями Макиавелли.
Для того чтобы познакомиться с характером той эпохи, мы приведем письмо Макиавелли к Францу Веттори, товарищу его с детства, который был вместе с ним при дворе Максимилиана и который, будучи осторожнее, сохранил свое место. Макиавелли рассказывает ему свой образ жизни в своем маленьком поместье, жалуется на бедность и недостаток деятельности. «Рано утром,— говорит он, — выхожу я в поле и занимаюсь полезными делами: ловлю птиц, рублю лес и продаю его, выгадывая и обманывая; потом иду в трактир на большой дороге, где узнаю свежие новости и мысленно улетаю в город; потом ухожу я в лес и беру с собой одного из любимых писателей, особенно Данта: здесь приходят ко мне толпою воспоминания моего детства и молодости. После скудного обеда я опять отправляюсь в тот же трактир, сажусь играть в шашки с лавочником, медником и так шумим о мелочах, что шум наш долетает до города». В другом месте говорит он: «Я не могу более терпеть, мне приходится бежать отсюда, я не могу здесь жить, я хочу скрыть срам моего семейства, пусть меня считают умершим... Но когда наступает ночь, я прихожу в свою уединенную комнату, здесь скидаю крестьянскую одежду и надеваю прежнюю, великолепную; здесь ожидают меня великие люди древности. С ними беседую я, и они дают ответы на все мои вопросы». Здесь же посреди этой жизни он написал свое Del Principe.
Книга эта написана холодно, спокойно, видно, что рука автора не дрожала; и вдруг он замыкает ее дифирамбом: «Какими бы средствами ни овладели Вы престолом, говорит он, обращаясь к Петру Медичису, какие бы преступления ни довели Вас до цели, благословение божье будет над Вами». Он видел, что Италия лишена была всех средств к восстановлению порядка при всеобщей порче нравственности; для ее спасения он жаждал диктатуры и это убеждение вынес он из изучения древности. Ему все равно, кто бы ни был этим диктатором, лишь бы он спас Италию. Таким диктатором мог быть, по его мнению, Цезарь Борджиа. С презрением отзывается здесь Макиавелли о французах и немцах: из точки зрения Макиавелли, любившего горячо свою родину, это презрение было понятно. С какою же целью посвятил он эту книгу Петру Медичису? Жестокий, неталантливый, он мог, по его мнению, осуществить идеал диктатора. Справедливо сказал о Макиавелли Ranke. Макиавелли поступил с Италией, как врач с больным: видя опасное положение больного, врач дает ему яд. Другого средства не было. Этот яд предложил Макиавелли отечеству в виде Цезаря Борджиа или бессменного диктатора, какой бы нравственности не был он.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |