Мы видели, из каких побуждений возникла английская Реформация. Нельзя сказать, чтобы личная жизнь короля, виновника этой Реформации, давала ей большое нравственное значение в глазах народа. Достаточно упомянуть о семейных отношениях короля: он был шесть раз женат; с двумя женами он развелся — с Екатериной Арагонскою под предлогом родства, с Анной Клевскою под предлогом неодолимого отвращения; Анна Болен и Екатерина Говард умерли на эшафоте вследствие судебного приговора, обвиненные в неверности королю, хотя эти обвинения, по крайней мере относительно Анны Болен, решительно не доказаны, несмотря на все усилия католической партии бросить на несчастную королеву тень подозрения; Жанна Сеймур умерла родами; Екатерина Парр обязана своим спасением счастливому случаю: уже было отдано приказание судить ее, когда она ловкою хитростью отклонила его исполнение.
Мы видели, с какой расточительностью король истратил доставшиеся ему земли после конфискации монастырских имений. Ни одна голова в Англии не была тверда на плечах; король казнил за ослушание его воли не только самих виновных, но и родственников их: 70-летняя мать кардинала Поля, удалившегося в Рим, чтоб сохранить свои католические убеждения, заплатила жизнью за побег своего сына. Почти каждая знатная фамилия принесла кого-нибудь из своих членов в жертву подозрительности короля. Протестанты гибли как еретики, католики как ослушники.
Таково было это тяжелое царствование Генриха VIII. Посмотрим теперь на его результаты и следствия, надлежащим образом понятые и оцененные немногими историками. Известно, что Англия с давнего времени пользовалась политическими правами, из которых развилась ее нынешняя конституция. В Великом совете феодальных баронов, которым окружил себя Вильгельм Завоеватель, можно искать начала парламента. Великая хартия, исторгнутая мятежными баронами у Иоанна Безземельного, положила основание политической свободе Англии. Но каждый шаг на этом пути был ознаменован новыми трудностями. К началу XV столетия можно было выразить права английского народа, выигранные им дотоле, в следующих формах: король не имеет права без согласия парламента налагать новые налоги; не имеет права издавать новых законов; наконец, в администрации должен соображаться с существующими законами. Один из самых глубокомысленных писателей XV века, известный нам Филипп де Комминь ставил английские учреждения выше учреждений всех современных ему государств. Но здесь не должно слишком себя обманывать; в государственных учреждениях Англии XV века не должно искать, как это делают некоторые английские историки, оправдания теорий, возникающих в наше время. Эти коренные законы, ограничивавшие власть короля, не были, однако ж, ненарушаемы; у короля были средства искусно обходить их. Так, например, что касается до сбора новых податей, то самые могущественные короли из дома Плантагенетов, Эдуард II и III, делали тщетные попытки, чтоб оградить себя с этой стороны. Но были такого рода способы успеть в этом деле: король просил добровольных даров, иногда просил денег взаймы; разумеется, первого рода просьбы очень походили на приказ, а в требовании займа был намек, что он никогда не будет уплачен. Тем не менее, буква закона оставалась неприкосновенною, и ею дорожил народ, тем более, что правительство прибегало к упомянутым мерам в крайности. Другое ограничение власти короля в отношении законодательном обходилось таким образом: король пользовался неограниченным правом помилования нарушителей закона; если какой-либо закон не находил одобрения у короля, то он прощал его нарушителей. Повторяем: и такого рода случай встречался довольно редко, но все же он бывал. Наконец, что касается до самой администрации, то здесь чаще всего встречалось нарушение положенного. Таким образом, несмотря на определение Великой хартии и последующие подобного же рода положения, по которым ни один английский гражданин не мог быть произвольно арестован, личность граждан все-таки не была обеспечена, даже личность пэров Англии. Равным образом пытка, отвергаемая английскими и вообще всеми германскими законами, этот страшный дар, принесенный византийским правом Западной Европе, хотя была всегда явно воспрещаема законом, но орудия пытки сохранялись в Лондонской башне и не раз употреблялись в дело. Глядя на подобного рода случаи, многие приходили к тому заключению, что конституция английского народа была только на словах. Но в такое время, о котором идет у нас дело, народы спорят не за отвлеченные начала, а за явные факты и результаты; потому отдельные нарушения того или другого закона проходят незамеченными в народе. Мы видим зато, что при каждой попытке коснуться прав народа, восстают сильные оппозиции; граждане подымаются с оружием в руках. Тогда такое явление было возможнее, чем в новое время; если бы теперь произошло что-либо подобное в Англии, то одна неделя междоусобной войны имела бы более значения, чем например война Алой и Белой розы: эта война отозвалась бы тотчас и в Китае, и в Америке, она остановила бы кредит; теперь в одном Лондоне гораздо более богатств, чем в целой тогдашней Англии. Следовательно, междоусобная война влекла тогда только к кровопролитию, но у народа, еще неторгового и небогатого, не могла оставить других потрясений. Вот почему Генрих VIII, безнаказанно посылавший на казнь отдельные лица, не касался коренных положений английского народа; он мог конфисковать и растратить монастырские имения, но когда потребовал один раз шестой части годовых доходов, тогда в народе началось восстание. Несмотря на свой непреклонный и своенравный характер, король должен был уступить мятежу и издать даже оправдательный манифест, в котором оправдывал предложенную меру. Вообще династия Тюдоров, из которой вышли самые могущественные из государей Англии, те, которые с наибольшей свободой располагали средствами своего народа, часто вводила в заблуждение многих историков, полагавших, что при ней парламент потерял всякое значение и власть, а народ все свои права. Но если государи этой династии не вступали в неприязненные отношения к парламенту, то это объясняется совсем другим, это были государи с значительными дарованиями и энергиею; они избегали столкновений с парламентом потому, что никогда не требовали излишних налогов и ограничивали свои издержки сообразно с этой мыслью. Зато они получали возможность редко собирать парламент, а парламент, видя их умеренность, оказывал всегда большую готовность подчиняться королевской воле. Величайшая перемена, происшедшая в Англии при Генрихе VIII, перемена, которая оправдывает мнение, что народ остался при прежних своих правах, это введение новых религиозных форм. И это дело объясняется следующим образом: во-первых, в Англии, столько же, как в Германии, и, конечно, гораздо более, чем в романских землях, ощутительна была потребность церковного преобразования. В XIV столетии здесь развивалась могущественная секта лоллардов, находившаяся в связи и имевшая влияние на гуситов. Во все продолжение XV столетия из Англии раздаются горькие жалобы на римское духовенство; здесь, как и в Германии, вопрос религиозный сливался с национальным. Когда Генрих VIII разорвал связь с Римом, на его стороне явилась многочисленная партия, не одобрявшая личных поступков короля, но готовая помогать ему во всем, что касалось церковного преобразования. В Англии образовались тогда две партии, чисто протестантская и католическая. Король собственно не принадлежал ни к той, ни к другой: сохраняя в чистоте католические догматы, он требовал себе церковного первенства, и всего авторитета, которым пользовался папа. Но в этом явлении лежало уже нарушение католического догмата. При жизни своей Генрих успел во многих из своих намерений: он употреблял враждебные партии при дворе для достижения своих стремлений. Тайные католики, ибо они не смели выказывать своего направления, часто доносили королю на протестантов, тайные протестанты доносили на католиков: и те и другие надеялись, что некогда король перейдет на их сторону. Но возрастала преимущественно партия протестантов: главою их был упомянутый Кранмер. Он получил богословское образование в Германии, но догматические убеждения его принадлежали к женевской школе; он даже был женат в Германии, но в Англии хранил в глубокой тайне свои убеждения. В продолжение 15 лет он занимал Кентерберийскую кафедру и действовал осторожно и хитро в пользу нового учения, скрывая от короля значение и смысл своей деятельности наружным согласием с ним. Это был человек, который был нужен Генриху VIII: он именно мог стать во главе того странного здания, которое носит название англиканской церкви. Он был одинаково богослов и государственный человек: как богослов он развивал догматы с логической последовательностью Кальвина; как государственный человек он уступал в своем учении старым религиозным формам, которым считал нужным уступить. Мы увидим еще впоследствии это соглашение старого и нового в англиканской церкви.
В начале 1547 года скончался Генрих. Он оставил десятилетнего сына Эдуарда VI от Анны Сеймур и двух дочерей — Марию от Екатерины Арагонской и Елизавету от Анны Болен. И та, и другая объявлены были королем незаконными, первая потому, что зачата была до брака, последняя вследствие сомнения короля в верности супруги. Таким образом, они не имели права на престол. Но пред смертию король переменил свое решение: он предоставил престол сыну, но в случае его смерти престол должен был отойти к Марии, а потом к Елизавете. Только в случае уже смерти Елизаветы престол переходил к младшей сестре короля Марии, которая была за Людвигом XII, потом за Суффольком, и от которой оставалась внучка Анна Грей. Преемнику Генриха было только десять лет. Покойный король учредил Верховный совет для управления государством во время малолетства короля. Главными лицами здесь были — канцлер Wriothesley и дядя короля граф Гертфорт (Hertfort). Эти два лица находились во враждебных отношениях один к другому. Первый поддерживал католицизм, последний был приверженцем протестантского учения. Перевес оказался на стороне последнего; он был провозглашен опекуном королевства и возведен в звание герцога Сомерсетского. Канцлер должен бы отказаться от своих намерений; тогда дело Реформации пошло иначе: Кранмер снял свою личину, партии обозначились явственнее. Король воспитывался под надзором строгих протестантских учителей; ему рано внушили уважение к новым и ненависть к старым учениям. Но он владел престолом только шесть лет (1547 - 1553). Из оставшегося дневника его, равно как из всех преданий, можно судить, что он обладал замечательными качествами и обещал многое. Но, разумеется, все сделанное в шесть лет его правления не могло принадлежать ему (он умер 17 лет). Прежде всего Кранмер приступил к отменению тех положений Генриха VIII, которые мешали распространению и утверждению в Англии протестантизма. Несколько парламентов, созванных один за другим, отменили, во-первых, 6 статей, изданных Генрихом; потом были разрешены брак для духовенства, причастие под двумя видами, чтение всеми Священного писания на родном языке; издано было собрание проповедей, составленных Кранмером, которые каждый священник в Англии должен был, по крайней мере, 4 раза в год читать своим прихожанам, если не мог сам составлять проповедей в этом духе; составлен катехизис по образцу Лютерова. Народ горячо принимал это учение. Но двойственный характер Кранмера как государственного мужа и богослова обнаружился во всем: мы увидим впоследствии, что англиканская церковь, которую можно назвать не столько делом Елизаветы, сколько делом Кранмера, была делом взаимных уступок — правительства, поддерживавшего католицизм, и народа, наклонного к новому учению. Главою церкви остался король: он заступил место папы. Но, допуская это первенство, английские богословы различно толковали эту статью: одни давали королю полное значение папы, другие давали ему незначительную роль — ограждение церкви: учение доселе неясное. Догматы были большею частью приняты протестантские; обряды и богослужение остались католические. Но и в последнем отношении совершено было значительное отступление: многие молитвы и обряды были приняты в англиканскую литургию от католицизма, но они были переведены на английский язык. Наконец, форма епископата была сохранена: Кранмер имел здесь в виду приобретение большего значения для королевской власти, ибо король назначал епископов (совсем обратное явление имело место в Шотландии).
Укажем вкратце на последующие события. Эдуард VI царствовал до 1553 года. Сначала правление находилось в руках Гертфорта, герцога Сомерсета, который ревностно поддерживал протестантское учение, но навлек ненависть народа уступками Франции. Он был свергнут, место его занял Варвик, герцог Нортумберлендский, деятельный, честолюбивый, но безнравственный вельможа. Сомерсет попытался снова овладеть властью, но погиб в своей попытке и был казнен. Варвик простирал свои планы далее регентства: он хотел возвести на престол собственную линию. С этой целью он женил сына своего Гильфорда Дудлея на Иоанне Грей и заставил короля сделать завещание, в котором он, обходя сестер своих, завещал престол Анне Грей. Ненависть народа была причиной того, что большая часть Англии стала за Марию, сестру короля. Эта принцесса, воспитанная своей печальной матерью Екатериной Арагонской, с ранних лет получила меланхолическое направление характера. Внушенные матерью католические верования усилились в ней до фанатизма вследствие гонений. Когда умер Эдуард VI, ей было уже 37 лет; взгляд ее на жизнь определился; она не обладала ни великим умом, ни знаниями; народ стоял за нее лишь только из ненависти к Варвику, а не из личного уважения к ней и к законности. Герцог Нортумберлендский, пытавшийся оружиесм защищать права Анны Грей, был оставлен всеми, предан суду и казнен. Та же участь постигла и семнадцатилетнюю Грей, женщину, оставившую поэтическое воспоминание: она была глубоко образованна; в то время образование женщин было гораздо значительнее; она знала не только оба языка классические, но читала Библию в подлиннике; неохотно приняла она то положение, которое дал ей свекор и за которое она заплатила своей жизнью. Вслед затем начались гонения на приверженцев ее партии. Мария скрывала еще свои католические намерения; она запрещала только в спорах оскорблять папистов. Но она скоро вступила в переговоры с родственником своим Карлом V и с папою: она требовала от них советов для восстановления в Англии католицизма. Кранмер был предан суду; другие епископы тех же мнений были отрешены от должностей. Враги протестантизма при короле — Гардинер, епископы Винчестерский и Боннер, епископ Лондонский — получили теперь наибольшее влияние на дела. В то же время королева заботилась о браке: она просила Карла указать ей достойного жениха, Карл указал на Филиппа Испанского. Трудно было найти принца, внушавшего более недоверия английскому народу. Гонение на протестантов усилилось; сама Елизавета, дочь Анны Болен, посажена была в Лондонскую башню за то, что протестанты смотрели на нее с надеждою. Она была обязана своим спасением Филиппу Испанскому; причина была проста; он хотел заискать ее расположение, опасаясь, с одной стороны, смерти Марии, женщины болезненной, с другой стороны, боясь того, что по смерти Марии королевой будет Мария Шотландская, которая соединила бы в одно Англию, Шотландию и Францию.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |