В отечественной литературе впервые вопрос о греко-египетском культе в Северном Причерноморье возник в связи с публикацией В. В. Латышевым фрагмента надписи, найденной на территории древней Тиры, в которой шла речь о посвящении Серапису, Исиде, Гарпократу и Анубису. Издатель датировал надпись II в. до н.э., высказав мысль, что памятник может относиться и к более раннему времени. Подобный вывод В. В. Латышева о существовании в эллинистическую эпоху в одном из северопонтийских центров культа египетских божеств явился неожиданностью и, вполне естественно, вызвал возражения. Действительно, в его время надпись из Тиры представлялась изолированным фактом среди несколько большего числа других материалов, содержащих отрывочные сведения о греко-египетском культе в Северном Причерноморье и относящихся к первым векам н.э. И поэтому долгое время господствующей оставалась точка зрения В. Дрекслера, согласно которой греко-египетские культы проникают в причерноморские центры только вместе с появлением на указанной территории римских гарнизонов.
В связи с публикацией и трактовкой александрийских изделий, происходящих из центров Северного Причерноморья, мы вновь обратились к проблеме греко-египетского культа в названном районе. В исследовании связей северопричерноморских центров с Египтом нами был предложен дифференцированный как в хронологическом, так и в географическом смысле подход. В разные эпохи центры Северного Причерноморья находились в различных по степени значимости контактах с Александрией. Причем для раннеэллинистической эпохи ведущую роль в этом отношении из всех северопонтийских центров играла Ольвия. Удалось установить, что александрийские вазы Гадра, агонистические погребальные амфоры александрийского производства, относящиеся к различным периодам III в. до н. а., происходят из Ольвии. Там обнаружена также александрийская скульптура и небольшое число александрийских монет III в. до н.э. Более того, в Ольвии найдена группа местных расписных сосудов III—начала II в. до н.э., тип которых сложился под сильным влиянием александрийского ввоза, что косвенно свидетельствует о достаточно систематическом поступлении изделий керамических мастерских Александрии в Ольвию в III в. до н.э. Таким образом, по археологическим материалам выясняется ведущая роль Ольвии срэди северопричерноморских центров в контактах с эллинистическим Египтом в III в. до н.э.
Известные археологические материалы из Ольвии — результат прямых, а не опосредованных контактов Ольвии с Александрией. Для подтверждения этой мысли обратимся к содержанию александрийского импорта в данном центре. При этом следует отделить серии вещей, которые не могут быть объектами транзитного обмена, от изделий, доставлявшихся к месту сбыта как непосредственно из центра их производства, так и через посредство другого центра. Можно допустить, что обнаруженная в Ольвии александрийская скульптура или немногочисленный монетный материал могли попасть в названный пункт не прямо из Александрии, а через посредство какого-либо средиземноморского центра, но это исключается для александрийских керамических изделий, и прежде всего для ваз Гадра, одна группа которых — полихромные вазы — отличается непрочной гипсовой облицовкой и акварельной росписью. Учитывая в целом их сравнительно невысокий художественный уровень, сугубо утилитарное назначение, трудно предположить, что они могли быть объектами транзитной торговли. Следует принять во внимание, что Александрия специально не экспортировала керамические изделия за пределы Египта или близлежащих владений Птолемеев. Вазы Гадра транспортировались из Александрии либо с прахом умерших в Египте иностранцев на их родину, либо, как это зафиксировано пока только в Ольвии, партиями для нужд ольвийского некрополя. Уже отмечалось, что вазы Гадра крайне редко встречаются за пределами Александрии и находки их в Ольвии в большей мере, чем в других местах Средиземноморья вне Александрии, — факт весьма примечательный, и его нельзя не учитывать.
Вместе с такими непрочными керамическими изделиями, как александрийские агонистические вазы, вазы Гадра, также предназначенные для погребального ритуала , оказавшиеся в северо-западном районе Причерноморья, — убедительный довод для заключения о прямых контактах Ольвии с Александрией в III в. до н.э.
Опубликованная В. В. Латышевым в 1892 г. надпись, содержащая сведения о синкретическом культе греко-египетских божеств в Северо-Западном Причерноморье в эллинистическую эпоху, в настоящее время не выглядит изолированным фактом, а входит в круг явлений, подтверждающих реальность связей эллинистического Египта с западным районом Северного Причерноморья.
Надпись из Тиры (IPE, I , 5) приобретает особый смысл в связи с открытиями и наблюдениями последних лет над эпиграфическим материалом Западного Причерноморья, в котором особое место занимают памятники, убедительно раскрывающие картину проникновения греко-египетского культа в названный район. Д. Пиппиди, специально изучивший указанный материал, приводит ряд эпиграфических документов из Том: надпись 100г. до н.э. с указаниями о культе Сераписа и две аналогичные, но несколько более поздние надписи (середина I в. до н.э.— середина I в. н.э.). О глубоких корнях греко-египетского культа в Томах свидетельствует существование там в конце эллинистической эпохи ieron tou SarapidoV ;. О культе Сераписа в Дионисополисе свидетельствует декрет в честь Акорняона сына Дионисия. Памятник датирован серединой I в. до н.э.
Приведенные эпиграфические документы относятся к концу эллинистической эпохи, они свидетельствуют о том, что до появления римлян в Западном Причерноморье уже существовал греко-египетский культ. В настоящее время наука обогатилась памятником, указывающим на значительную древность греко-египетского культа на берегах Понта. Речь идет о дважды публиковавшейся Д. Пиппиди надписи, содержание которой гласит, что в Истрии по совету оракула Калхедона официально вводится культ Сераписа. Надпись убедительно датирована издателем III в. до н.э.
Таким образом, материалы Западного Причерноморья показывают, что с III в. до н.э. и в течение всего эллинистического периода греко-египетский культ прочно укоренился в этом районе. Надпись из Тиры (IPE, I, 5) документально свидетельствует о том, что в данном городе, ближайшем к крупнейшему центру Северо-Западного Причерноморья — Ольвии, также существует в эллинистическую эпоху греко-египетский культ.
Объем и содержание александрийского импорта в Ольвии резко выделяет ее из числа других северопричерноморских центров и указывает на ее прямые контакты с Александрией в раннеэллинистическую эпоху. И несмотря на то что у нас нет прямых литературных и эпиграфических свидетельств о греко-египетском культе в названном центре, мы при учете надписи из Тиры с известной долей условности можем предполагать наличие греко-египетского культа и в Ольвии. В этом убеждает и тот факт, что все западное побережье Черного моря, включая и северо-западный район Причерноморья с крупнейшим в нем центром Ольвией, в эллинистическую эпоху оказался зоной распространения греко-египетского культа. В настоящее время мы не располагаем материалами для удовлетворительного решения вопроса о распространении в эллинистический период греко-египетского культа восточнее Ольвии — в Херсонесе и на Боспоре.
Греко-египетский культ, приобретший универсальный смысл, со значительным оттенком хтонического культа, имел к тому же и мистериальный характер. Не вдаваясь подробно в идеологию эллинистических обществ, следует заметить, что подобные культы имели особенно благоприятную почву для их усвоения, в том числе и в Причерноморье. Не следует греко-египетский культ в Северо-Западном Причерноморье смешивать с династическим культом Птолемеев. Подобный культ отмечается помимо Египта в зависимых от него центрах или находящихся в особенно тесных связях, как, например, Родос, где через посредство оракула Аммона был установлен культ Птолемея I (Diod., XX, 100, 3—4). Опубликованный О. Я. Неверовым интереснейший материал — эллинистические бронзовые перстни из собрания Эрмитажа — не служит, на наш взгляд, аргументом в пользу существования повсеместно (и особенно на Боспоре!) греко-египетского культа. В еще меньшей мере может идти речь о культе Птолемеев на Боспоре. Распространение перстней с портретными изображениями в Северном Причерноморье может быть объяснено торговыми контактами с Египтом в III в. до н.э., причем для ряда центров Причерноморья транзитными.
Вопрос о путях проникновения греко-египетского культа в Причерноморье весьма важен для уяснения времени его появления в названном районе. Д. Пиппиди в связи с этим утверждает, что для приобщения к синкретическому грекоегипетскому культу, получившему популярность в раннеэллинистическую эпоху в Средиземноморье, достаточно было контактировать с районом его распространения. Действительно, нельзя объяснить, как это делали Г. Лафайе и его позднейшие последователи, введение греко-египетского культа в каком-либо центре только пропагандистской деятельностью миссионеров первых Птолемеев, что имело место, как правило, в зависимых от них территориях. Но вместеус тем нельзя не обратить внимания на сравнительно быстрое распространение культа Сераписа и Исиды в тех центрах, которые были в экономических контактах с эллинистическим Египтом, примером чему служит Западное Причерноморье. Почти мгновенное вслед за служением распространение культа в весьма удаленных от Египта центрах Западного Причерноморья не может быть объяснено только контактами его обитателей с Восточным Средиземноморьем. Подобные контакты должны быть достаточно длительными. Не отрицая многообразия путей проникновения культа греко-египетских божеств, о чем пишет Д. Пиппиди, особенно настаивающий на посреднической деятельности Родоса , мы полагаем, что прямые торговые контакты явились главным каналом, по которому наиболее активно культ египетских божеств проникал в Западное Причерноморье, а также и в интересующий нас северо-западный район Понта. Естественно, что поклонение Серапису и Исиде приносили с собой местные, причерноморские купцы, посещавшие Александрию, или египтяне, привозившие свои товары в причерноморские города. Но речь может идти в первую очередь именно о прямых, идущих непосредственно из Александрии путях проникновения греко-египетского культа в Причерноморье. Об этом свидетельствует как сравнительно раннее появление в Истрии культа александрийских божеств, так и.наличие прямых торговых сношений Александрии с городами Западного и Северо-Западного Причерноморья, что мы пытались, показать на анализе александрийского импорта в Ольвии.
Греко-египетский культ Сераписа и Исиды по существующим в настоящее время материалам зафиксирован в Западном Причерноморье, а также на стыке двух больших районов Понта в Северо-Западном Причерноморье: в Тире и Истрии. Вместе с тем, базируясь на косвенных данных, мы предполагаем вероятность существования греко-египетского культа и в Ольвии. Названный культ появляется в Причерноморье не позднее III в. до н.э.
Литература:
Шургая И.Г. О греко-египетском культе в северо-западном Причерноморье// История и культура античного мира,-
М.: "Наука", 1977 - c. 206-210
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |