Типичный хеттский государственный документ начинается словами: «Так говорит царь NN. великий царь, царь Хатти, герой, сын ММ, великого царя, царя Хатти, героя» (с вариациями в титулах, иногда опуская, иногда расширяя генеалогию). За этим могли следовать: либо царский указ, касающийся некой злободневной проблемы, либо анналы военных походов царя, либо договор, содержащий условия присяги на верность, продиктованные вассальному царю. Формально все это ветви единого древа, корни которого могут быть прослежены до глубокой древности.
Самая ранняя из царских надписей — это надпись Анитты; подлинность ее обсуждалась выше. Однако по своей форме, как и по многому другому, эта надпись представляет собой аномалию. Повествование, которое занимает почти всю табличку, считается копией текста на стеле, установленной у ворот царского города. Надпись заканчивается проклятием любому будущему властителю или злодею, который попытается уничтожить или исказить текст надписи. Эта концовка роднит надпись с теми, которые были типичны для Вавилона и Ассирии; это обстоятельство говорит в пользу предположения о том, что исходный текст на стеле был составлен на аккадском языке. Надписи такого типа появились в Анатолии лишь после падения Хаттусы, и, таким образом, этот документ лежит вне русла основной хеттской традиции.
Имеется достаточно оснований полагать, что хеттская клинопись была введена во время царствования Хаттусили I, преимущественно для того, чтобы записывать дословно официальные высказывания царя, с которыми тот время от времени обращался к собранию своей знати. Так называемое «политическое завещание» Хаттусили представляет собой удивительный образец такого рода дословной передачи. Это запись высказывания царя по случаю усыновления им мальчика Мурсили в качестве наследника престола (см. выше). Царь говорит с народом свободно и естественно, не облекая свою речь ни в какую обдуманную литературную форму. Несколько отрывков иллюстрируют нескованный и энергичный слог этой речи:
Великий царь Лабарна (По-видимому, это собственное имя царя; он принял имя Хаттусили позднее, когда сделал столицей Хаттусу (см. выше).) целому войску и сановникам (сказал): «Смотрите, я болен. Юнца объявил я вам Лабарной, (сказав): „Он пусть сядет на трон". Я, царь, назвал его своим сыном, обнимал его, возвышал его, постоянно заботился о нем. Но он оказался недостойным юнцом: он не проливал слез, не выказывал сочувствия, он был холодным и бессердечным. Я, царь, повелел доставить его к моему ложу (и сказал): „Что ж! Пусть никто (впредь) не воспитывает сына своей сестры как своего приемного сына! Слово царя не дошло до его сердца, а слово его матери, змеи, дошло до его сердца"... Хватит! Он мне больше не сын! Тогда мать его заревела подобно корове: „Заживо разорвали чрево мое! Погубили мне сына, и ты убьешь его!" Но разве я, царь, причинил ему какое-нибудь зло?.. Смотрите, я подарил моему сыну Лабарне дом; я подарил ему много [пахотной земли], я подарил ему много [овец]. Пусть он теперь ест и пьет. [Если он будет вести себя хорошо], может приходить в город; но если он будет выступать [как смутьян]... тогда пусть не приходит, а остается [дома].
Смотрите, теперь Мурсили мне сын... На место льва бог [поставит другого] льва. И в час, когда будет дан клич взяться за оружие, вы, мои слуги и знатные граждане, должны быть [под рукой, чтобы помочь моему сыну]. По прошествии трех лет он должен отправиться в поход... Если вы возьмете его с собой в поход, [пока он еще ребенок], позаботьтесь о том, чтобы [он] вернулся [невредимым].
До сих пор никто [из моей семьи] не исполнял моей воли; [но ты, сын мой] Мурсили, ты должен исполнить ее. Следуй слову [твоего отца]! Если ты последуешь слову твоего отца, ты будешь [есть хлеб] и пить воду. Когда ты достигнешь зрелости, ешь два или три раза в день и не отказывай себе ни в чем! [А когда] достигнешь старости, тогда напивайся досыта! И тогда ты можешь больше не следовать отцовскому слову.
[А] вы, мои главные слуги, вы (тоже) должны следовать моему царскому слову. Вы должны есть (только) хлеб и пить (только) воду. [Тогда] Хаттуса будет на высоте и в стране моей (будет) мир... Но если вы не последуете слову царя... вы не останетесь в живых — вы погибнете.
Мой дед объявил своего сына Лабарной (наследником престола) в Санахуитте, [но впоследствии] его слуги и знатные граждане презрели (?) его слова и посадили на трон Пападилмаха. А сколько лет прошло и [сколько из них] избежало своей судьбы? Дома знатных граждан, где они? Разве они не погибли?
А ты, (Мурсили), не должен ни медлить, ни расслабляться. Если ты будешь медлить, (это приведет) к тому же старому злу... Всегда следуй тому, мой сын, что было вложено в твое сердце».
В начальных словах этого текста мы уже находим прототип вводной формулы, использованной в более поздних надписях. Следует также обратить внимание на исторический пример (рассказ о заговоре Пападилмаха), иллюстрирующий предостережение против раздоров. Фрагменты других текстов той же эпохи показывают, что это был тогда излюбленный риторический прием; мы обладаем сравнительно хорошо сохранившимся документом, который целиком состоит из таких «наставительных притч», например:
Цити был чашником. Отец царя велел подать сосул-хархара с вином для госпожи Хестаиары и для Маратти. Он (т. е. Цити) поднес царю хорошего вина, а им дал другого вина Первый (т. е. Маратти?) подошел к царю и сказал: «Они дали нам другое вино» Когда царь увидел это, он (т. е. Цити?) подошел и сказал, что это так и было. Тогда его увели и «разобрались» с ним и он умер.
Санта, человек из Хурмы, был дворцовым слугой в Хассуве. Он служил у хурритов и пошел навестить своего господина (т. е. царя хурритов) Царь прослышал об этом и изувечил его.
Не использовался ли этот своеобразный документ Как справочник, из которого оратор мог почерпнуть подходящий для его цели сюжет? Как бы то ни было, существование таких записей показывает некий подход к истории, который стал характерной чертой всех последующих царских указов.
В последовательности надписей, которыми мы располагаем, имеется пробел, относящийся к периоду между царствованием Мурсили I (наследника Хаттусили) и Телепину. Когда мы знакомимся с указом Телепину, предписывающим правила поведения царской семьи и останавливающим закон престолонаследования, то видим перед собой уже почти полностью развитую форму. Подобно речи Хаттусили, этот текст, очевидно, оглашался перед собранием знати; однако, в отличие от более раннего документа, этот имеет упорядоченный характер и, несомненно, потребовал тщательной подговки. Исторический пример превратился в длинную преамбулу (ее первые параграфы цитировались выше), которой описываются гибельные последствия раздоров в государстве; преамбула подводит к главной теме, содержание которой составляет вторую часть документа. Эта историческая преамбула стала в дальнейшем обязательной составной частью всех хеттских царских указов, включая так называемые договоры, в которых она служила напоминанием о прошлых милостях, оказанных вассалу, и, таким образом, пробуждала в нем чувства долга и благодарности. В конце концов в указах Мурсили II она была полностью отброшена, и мы впервые находим историю царствования как таковую, изложенную в форме анналов (Анналистика - один из наиболее ранних жанров хеттской литературы, о чем свидетельствуют древнехеттские «Анналы» Хаттусили I.- Примеч. ред.). Однако и здесь изложение представляет собой не просто хронику событий; последняя пронизывается, как правило, религиозной темой: перечень царских успехов смиренно докладывается покровительствующему божеству в виде благодарения. Это можно проиллюстрировать абзацем из введения к анналам Мурсили:
Когда я, Солнце (Обратите внимание на новый титул, сменивший «Я, царь» из прежней эпохи.), взошел на отцовский престол, то прежде, чем выступить против какой-либо из враждебных стран, объявивших мне войну, я посещал все праздники богини Солнца Аринны, госпожи моей, и праздновал их и, воздев руку, так говорил богине Солнца Аринны, госпоже моей: «Богиня Солнца Аринны, госпожа моя, враждебные страны, окружающие меня, зовут меня ребенком и не уважают меня и постоянно пытаются захватить твои земли, о богиня Солнца, госпожа моя, — обрушься на них, о богиня Солнца Аринны, госпожа моя, и порази эти враждебные страны ради меня» И богиня Солнца Аринны услышала мою молитву и пришла мне на помощь, и за десять лет с тех пор, как я сел на отцовский трон, я завоевал эти вражеские страны и разорил их.
Анналы этих первых десяти лет записаны на единственной, большой и исключительно хорошо сохранившейся табличке, в конце которой царь возвращается к своей теме в следующих словах:
А с тех пор, как я сел на отцовский трон, я правлю десять лег И эти вражеские страны я завоевал за десять лет своими руками, вражеские стоаны, завоеванные царевичами и сановниками, сюда не включаются. Каких бы благ ни удостоила меня богиня Солнца Аринны в дальнейшем, я запишу все л повергну к ее стопам.
Как видно, этот документ может быть назван «личными анналами» Мурсили II. Существовали также полные анналы всего царствования, занимавшие множество табличек, но многие из них ныне утрачены. Некоторые отрывки, иллюстрирующие стиль этих анналов, приводились выше, в главе о войнах.
Царь Мурсили имел особую склонность к анналам. Он регистрирует события не только своего царствования, но и царствования своего отца Суппилулиумы в форме анналов. О его наследнике Муваталли таких записей не существует; маленький фрагмент, из которого следует, что примеру Мурсили следовал его второй сын, Хаттусили III, — это все, что осталось. Анналы Тудхалии IV также сильно повреждены.
Мы, однако, располагаем хорошо сохранившимся текстом, касающимся царствования Хагтусили III; здесь традиционная форма используется для особой цели. Саттусили свергнул своего племянника Урхи-Тешуба и тем нарушил тот старый закон Телепину, который так корошо поддерживал стабильность царства. Для того чтобы оправдаться в этих насильственных действиях, он составил тщательно продуманный документ, который принято называть его «Автобиографией». Она начинается так:
Так говорит Табарна Хаттусили, великий царь, царь страны Хатри, сын Мурсили, великого царя Хатти, внук Суппилулиумы, великого царя, царя Хатти, потомок Хаттусили, царя Куссара.
Я говорю о божественном чуде Иштар, пусть все люди слышат то и пусть впредь среди богов Моего Солнца, сына моего, внука моего и потомства Моего Солнца воздается почтение богине Иштар.
Это — традиционная тема. Однако здесь повествование не касается в первую очередь военных побед, одержанных во имя господне. Царь рассказывает о своем детстве (когда он страдал от плохого здоровья) и описывает, как он был посвящен богине Иштар, как он был окружен завистливыми врагами и как Иштар всегда наделяла его способностью одолевать их. Она продолжала помогать ему, когда он был правителем северных провинций; затем Урхи-Тешуб наследовал трон и, из зависти к его успехам, присоединился к его противникам.
Но из почтения к моему брату (пишет царь) я преданно воздерживался от своеволия и семь лет подчинялся. Но затем этот человек задумал погубить меня... и он забрал у меня Хакписсу и Нерик, и тогда я перестал подчиняться и восстал против него. Но хотя я и восстал против него, я сделал это не греховным путем, не напал на него в колеснице и не напал на него в доме, а (открыто) объявил юлу войну, (сказав): «Ты хотел затеять ссору со мной — ты Великий Царь, а я, тот, кому ты оставил только одну крепость, я именно этой крепости царь. Так в бой! Пусть Иштар Самухи и бог грозы Нерика рассудят нас». А если бы кто-нибудь сказал мне, тогда я так написал Урхи-Тешубу, «почему ты раньше возвел его на трон, а теперь объявляешь ему войну?», то (я бы ответил): «Если бы он никогда не ссорился со мной, то разве (боги) допустили бы, чтобы он, Великий Царь, проиграл малому царю? Но раз уж теперь он решил затеять со мной ссору, боги своим приговором унизили его передо мной... И так как госпожа моя Иштар в свое время обещала мне трон, то теперь она явилась моей жене во сне (и сказала) «Я помогу твоему мужу, и вся Хаттуса перейдет на сторону твоего мужа».. И тогда Иштар оказала мне великие милости Она покинула Урхи-Тешуба, и не где-нибудь, а в (ее собственном) городе Самухе она заперла его, как свинью в хлеву... И вся Хаттуса перешла на мою сторону.
Хаттусили рассказывает здесь, как он обошелся с Урхи-Тешубом и с другими своими врагами, не мстя им, а лишь изгнав их, и вкратце подытоживает свои триумфальные успехи под руководством Иштар. Далее следуют два абзаца, в которых речь идет о посвящении некоторых зданий богине Иштар, о царевиче Тудхалии, как о ее жреце, и в заключение царь обращается к начальной теме со словами: «Кто бы ни наследовал в будущем, сын ли, внук ли или потомок Хаттусили и Пудухепы, пусть среди богов почитает Иштар города Самухи».
Самое существенное в этом документе — то, что касается Урхи-Тешуба. Это образец продуманного рассуждения, восходящего к почти юридической аргументации; такой тип рассуждения нередко встречается в хеттской литературе и почти не имеет параллелей у других народов ранней древности. Если подобные рассуждения кажутся явно неубедительными, то лишь потому, что мы уже давно перестали верить, что война есть «суд божий», на котором правое дело должно взять верх; но, как мы уже убедились, такая точка зрения для хеттов была аксиомой, и рассуждения Хаттусили были для них убедительными. То, что цитированный документ свидетельствует о высокоразвитой политической мысли, мы уже отмечали выше.
Объем книги не позволяет привести подробное описание всех менее значительных типов государственных документов, содержащихся в хеттском архиве. Мы располагаем жалованными грамотами, в которых некоторые лица или учреждения объявляются свободными от налога или других поборов; дарственными, по которым крупные имения передаются царским указом новым владельцам; рескриптами, улаживающими споры о границах или обвиняющими восставших вассалов в измене; следственными записями; и наконец, предписаниями для различных должностных лиц и знати.
Из вышесказанного можно видеть, что хетты создали свои собственные литературные формы и стиль, служившие административным и государственным целям; эти формы и стиль резко отличаются от тех, которые были приняты у современных им народов. Правда, ан-налистика давно известна ученым-ориенталистам по текстам ассирийских царей, но эти произведения относятся к векам, последовавшим за падением хеттской 'империи, и в этом смысле ассирийцы были наследниками хеттов.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |