Период Древнего царства охватывает несколько веков III тысячелетия до н. э. Точные границы этого периода пока установить затруднительно. По Манефону, на Древнее царство приходятся династии от III до VIII.
Период Древнего царства показывает, какое большое значение имело окончательное объединение страны, сплочение в единое экономическое и политическое целое Верхнего и Нижнего Египта.
В это время в Нижнем Египте было довольно много пахотной земли; известна была особая, нижнеегипетская разновидность ячменя; однако всё же не полеводство было отличительной чертой тамошнего хозяйства. Памятники III династии указывают, что в Нижнем Египте преимущественно было сосредоточено царское садоводство; большинство сортов вин этого времени называлось по Нижнему Египту и его городам. В болотах поморья развивалось птицеводство и рыболовство. Высокие густые заросли папируса покрывали Дельту. Из папируса плелись цыновкм, вязались челноки, изготовлялся писчий материал. Сочные, тучные пастбища служили отличным выгоном для скота (в Верхнем Египте он пасся по берегам). Скотоводство включалось в число «работ», производившихся в Нижнем Египте; на стенах гробниц часто изображались пасущиеся там стада. С пастбищ Дельты, как говорится в надписях, «выходили» к вельможному хозяину стада быков и коров; оттуда же ему доставляли «всё доброе», чем была богата тамошняя топь, — папирус и «всякую птицу».
В гробницах изображаются суда, прибывающие к хозяину из Верхнего .Египта, нагруженные крупным и мелким скотом, животными пустыни, журавлями, голубями и такими изделиями, как сосуды, ножи и т. д. Но главным их грузом было зерно. Многие суда были специально приспособлены для перевозки зерна.
Нижнему Египту с землями, отчасти засеянными злаками, отчасти занятыми садами, лугами и болотами, Верхний Египет противостоял как преимущественно хлебный край. Обе половины страны в хозяйственном отношении дополняли друг друга. С окончательным объединением Египта, завершившимся к концу II династии, становился возможным новый подъём хозяйства.
В Египте при раскопках найдено немало кремнёвых ножей, скребков, свёрл, относящихся ко времени III династии.
В погребальном сооружении одного из первых царей этой династии кремнёвые свёрла, оставленные каменотёсами, были найдены сотнями. В городских домах того же времени были обнаружены кремнёвые лезвия. Немало кремнёвых орудий дошло до нас и от последующих времён Древнего царства. Каменные свёрла имелись у каменотёсов, несмотря на соперничество медных. В ряде случаев каменное и деревянное орудие даже не имело себе соперников. Резец загоняли при ряде работ деревянной колотушкой, медь и золото ковали камнем, зажатым прямо в руке. Камнями оббивали твёрдый камень, не поддававшийся обработке при помощи меди. Каменными были также лощила.
Однако медные орудия, относящиеся к периоду Древнего царства, найдены также в значительном количестве: разные ножи и резцы, тёсла, топоры, пилы. Чаще всего это не настоящие орудия, а небольшие медные подобия их, сделанные, видимо, ради экономии. Эти орудия должны были, по представлениям древних египтян, служить погребённому с ними мертвецу в «потустороннем мире», и они точно воспроизводили настоящие медные орудия. Такие наборы, уложенные в ящики, изображены также на стенах гробниц. Там же показаны медные орудия в действии — в руках мастеров. Медь обычно ковали.
Медные орудия находили, несомненно, большое применение в деревообделочном ремесле. В изделиях из дерева нуждалось всё население повсеместно и повседневно. Прежде всего дерево было нужно в земледелии, а также для изготовления перекрытий, столбов, дверей в зданиях, в строительстве судов и производстве предметов домашнего обихода.
Ни в чём, однако, торжество орудий из меди и их широкое употребление не сказались с такой ясностью, как в невиданном до этого размахе строительства из мягкого камня (известняка). Только благодаря широкому употреблению медных орудий стал возможным такой подъём каменного строительства.
Медь в Древнем царстве употреблялась в естественном её виде, без искусственного приплава олова. Орудия из меди были мягкими; можно полагать, что их делали несколько твёрже путём крепкой ковки; действие пил и свёрл усиливали при помощи твёрдого песка. По самим каменным изделиям видно, как быстро снашивались медные орудия. Можно себе представить, какие груды медных орудий должны были египтяне источить за время Древнего царства, ворочая буквально горами камня! Железо же хотя и было известно, причём не только метеоритного происхождения, но производственного значения ещё не имело.
Как уже отмечалось выше, водораспределительная сеть, прорезывавшая вдоль и поперёк страну, существовала ещё в Раннем царстве. В какой мере её расширили и усовершенствовали в Древнем царстве, при современном уровне наших знаний пока ещё определить невозможно. Огороды и виноградники, даже у вельмож, поливали вручную, из сосудов.
Особых усовершенствований в сельскохозяйственных орудиях, по сравнению с периодом Раннего царства, не обнаруживается. Вероятно, эти орудия изготовлялись при помощи медных инструментов; нет никаких оснований считать, что сошник плуга и мотыга не были деревянными; серп, судя по его изображениям, остался деревянным, со вставным лезвием из кремня.
Большинство хлебных растений времени Древнего царства, если только не все, были уже известны египтянам и в период Раннего царства. То же можно сказать о виноградной лозе, финиковой пальме, смоковнице и др. Вряд ли много новых видов было и среди овощей (корнеплоды, лук, чеснок, огурцы, салат и т. д.). Льноводство было широко развито и до Древнего царства.
Основные виды скота также были теми же, что и прежде. Возможно, что ещё в период Раннего царства пытались приручать диких животных для откормки — в частности белых антилоп. Во времена Древнего царства, бесспорно, приручали также другие виды антилоп, газелей, козерогов. Из птиц во времена Древнего царства наряду с гусями, утками и голубями (на одном изображении есть и лебеди) держали стаи журавлей и тоже откармливали их.
Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении данные не обнаруживают существенных качественных изменений в сельском хозяйстве Египта Древнего царства по сравнению с Ранним царством. Изменения были, видимо, в основном количественного порядка.
Источники, дошедшие от Древнего царства, впервые позволяют нам заглянуть в существо древнеегипетских отношении собственности, хотя и не столь глубоко, как было бы нужно. Различались царское имущество и хозяйство, и имущество и хозяйство частных лип. Хозяйству царскому, «дому царя», хозяйство вельможи противопоставлялось как «дом личный». Царскому «местожительству», или дословно «внутреннему», противопоставлялся «личный дом» вельможи как нечто стороннее, дословно — «внешнее» (Толкование хозяйства, изображаемого на стенах гробниц, как «личного дома» вельможи принято не всеми советскими учёными; некоторые исследователи полагают, что речь идёт о храмовом хозяйстве, предназначенном для обслуживания заупокойного культа.— Ред.). Номарх тщательно различал между тем, что было лично его — «имуществом самого его по истине», и тем, что считалось его имуществом лишь «по должности».
Неприкосновенность благоприобретённого, «правильного имущества» подчёркивалась со всей определённостью. Хозяева гробниц, значительных и помельче, в надписях наперебой заверяли посетителей в своём законном и потому нерушимом праве на эти сооружения: чтобы воздвигнуть их, они-де никого не ограбили, создали их на собственные средства, «из имущества правильного», сполна оплатили мастеров. Иной спешил заверить, что вообще «жил с имущества» своего «правильного», «с сотворённого своей рукой», хотя на самом деле богатые всеми средствами стремились захватить имущество своих более бедных соседей. Фараоны располагали огромными земельными богатствами и раздавали их не только храмам, но и знати. Своей землёй землевладелец распоряжался свободно. Уже на рубеже III и IV династий даже простые люди могли продать свою землю. Землевладелец мог также подарить или завещать землю родственникам. Наследника можно было назначать, но обыкновенно, повидимому, им был старший сын, становившийся по смерти вельможи «владыкой» его «всякого имущества». Иногда младший брат служил у старшего прислужником или управляющим.
Скот, так же как и земля, мог быть пожалован, унаследован, передан по завещанию или приобретён. Если верить числам, написанным над изображением скота в гробницах, то в руках вельмож его было сосредоточено очень много.
Таким образом, помимо царской земельной собственности существовали земельные владения, которыми их владельцы могли распоряжаться. В Египте того времени имелись крупные владения вельмож, занимавших важные должности при дворе и в государственном управлении, владения храмов, самого паря, а с другой стороны, имелись рядовые хозяйства общинников.
Притеснение бедного более сильным с помощью неправедного суда, лишение тем же способом сына отцовского имущества стали в то время уже нередкими явлениями. Нам известен случай, относящийся ещё к рубежу III и IV династий, когда мелкие землевладельцы вынуждены были продать свои пашни одному из сановников. О голодных и нагих надписи упоминают часто. Всё говорит о процессе расслоения населения. Многие рядовые общинники нищали. Разорение рядового населения ко времени VI династии зашло, невидимому, довольно далеко. Один номарх хвалился, будто уделял из собственного достатка ячмень и молоко голодному, какого находил у себя в области, погребал бедного в своём полотне, вносил зерновую ссуду из своих средств заимодавцу за неоплатного должника. Такая похвальба свидетельствует о росте нищеты ко времени VI династии.
На исходе Древнего царства один номарх напоминал жителям области и соседям, что никогда не порабощал он дочери кого-либо из них. При VI династии младший брат одного сановника, рассказывая, как он в течение 20 лет управлял его хозяйством, добавлял, что никогда не бил там какого-либо человека так, чтобы тот «пал под пальцами» его, и никогда не порабощал там никаких людей (мужчин и женщин).
Об этом писали как о добродетели; следовательно, порабощение было сравнительно обычным делом в Древнем царстве.
Судя по имеющимся данным, жрецы, которым поручалось обслуживание заупокойного культа знати, могли иметь лично им принадлежащих рабов; помимо этого, в зависимом положении состояли при них иногда и их младшие родственники. Таким жрецам выделялись в пользование в виде оплаты за службу вместе с пашней и «всякой вещью» также и люди, причём при IV династии или в начале V династии вельможа в завещании запрещал заупокойным жрецам продавать этих людей кому бы то ни было или завещать на сторону. Это значит, что таких людей можно было продавать и покупать и что вообще существовал рабский рынок. О покупке людей для того, чтобы они выполняли различные службы по умершему, сообщает другая надпись, обозначающая их словом, которое можно передать как «купленники». Два карлика «купленника» с египетскими именами изображены в гробнице вельможи V династии в качестве личных слуг хозяина: один — с его переносным ложем и изголовьем, другой — с его тростью и обувью.
В той же гробнице прямо над карликами представлены двое слуг — «эфиопы», резко отличавшиеся по виду от своих египетских собратьев, несмотря на египетские имена: один — «провожатый» с дорожным мешком и умывальным прибором, другой — «ключник» с хозяйской одеждой. Такого «эфиопа» с господским мешком (возможно, с одеждой) и сандалиями мы видим в гробнице одного из царевичей V династии. Впоследствии слово «эфиоп» применительно к слугам означало «эфиопский раб».
Невольники-эфиопы могли быть из пленных. Древнее царство постоянно воевало с соседними племенами, и пленных брали тогда немало. При первом царе IV династии, Снефру, было уведено в плен мужчин и женщин — один раз 7 тыс. эфиопов, другой раз 1 100 ливийцев. Ливийских пленных изобразил в поминальном храме второй царь V династии, Сахура. При VI династии номарх Элефантины доставил в столицу из Эфиопии «большое число» пленных, а общеегипетское ополчение взяло на северо-востоке (где-то в Азии) пленных «очень много». Под одним из годов основателя V династии Усеркафа летопись упоминает о 70 иноземцах (иноземках?), доставленных в виде дани, очевидно, храму при царской пирамиде.
Приведённые свидетельства указывают на значительное распространение рабовладения в Египте Древнего царства, и не только в верхах общества, но и в средних слоях населения.
Но если покорённые чужеземцы легко могли быть обращены в рабство, то не так просто обстояло дело с порабощением своих же соплеменников. Правда, из сказанного выше видно, что соплеменников можно было полностью поработить, может быть, посредством долговой кабалы или другими способами. Но были и такие соплеменники, которые, хотя и эксплуатировались знатью рабовладельческими методами, отличались от собственно рабов. Такой непосредственный производитель материальных благ, даже лишённый уже фактически средств производства, сохранял ещё известные признаки прежнего состояния и мог обладать некоторым имуществом.
Памятники Древнего царства, созданные в интересах господствующего класса, не дают нам картины жизни общинников — земледельцев Нильской долины, не показывают ни их труда на своих наделах, ни их быта. О жизни трудового люда Египта мы знаем по изображениям на гробницах вельмож, а эти изображения показывали тех рядовых египтян, которые работали на вельможу.
На стенах гробниц Древнего царства изображены бесчисленные работающие на вельможу землепашцы и садоводы, пастухи и охотники, птицеловы и рыбаки, медники и золотых дел мастера, гончары и каменотёсы, плотники и столяры, ткачи и сапожники, пекари и пивовары. По виду, одежде, а также по их именам — в тех случаях, когда они надписаны,— это египтяне. Их непосредственные начальники сами работают вместе с подчинёнными — будь то надзиратель за хлебопашцами или начальник ремесленников: медников, плотников, кожевников и др. Мало того: надо ли сложить в скирды хлеб или обмолотить его, полить виноградник или давить виноград, доставить улов рыбы или тащить клетку с пойманным зверем, варить пиво или ковать металл,— к работникам, судя по гробничным изображениям, присоединяются и выполняют эту же работу жрецы заупокойного культа.
Один раз мы. видим, что в помощь выжимающим виноград был придан и некий «хранитель ведомостей».
Хозяйства вельмож играли огромную роль в экономике страны того времени. Владения вельмож были разбросаны по всей стране — в Нижнем и Верхнем Египте.
У одного вельможи могло быть более одного «домоправителя». Домоправитель был главным, ответственным управляющим «дома», иначе — хозяйства вельможи. Ему были подчинены писцы, хранитель ведомостей, мерщик и счётчик зерна. Этими людьми осуществлялся верховный надзор за хозяйством; им были подотчётны все низшие начальники; они чинили палочную расправу над всеми провинившимися. Как и в государстве в целом, в управлении хозяйством вельможи мы видим повсюду писцов «личного дома» вельможи: при полевых работах, при перегоне стад, в производственных мастерских. Отчётность в связи с этим стояла на высоком уровне; домоправитель неизменно представлял хозяину пространные ведомости, хранитель хозяйственных книг предъявлял отчёт за весь прошлый год.
Владения вельможи распадались на отдельные населённые пункты — «дворы», «селения». Во главе отдельных дворов и селений стояло по «властелину» (хека). Мы находим «властелина» при севе и жатве, на гумне и скотном дворе. Соответственно и отчитывается «властелин» как в собранном хлебе, так и в поголовье скота. Нередко такие отчёты кончались избиением «властелинов», которые, однако, отнюдь не были, как иногда трактуют термин «хека», деревенскими старостами. Когда надписи сообщают их звания, они оказываются в то же время и государственными чиновниками. У одного царского сановника над селением «властвовал» его младший брат.
Поля и гумна вельмож были распределены по отдельным селениям. На поле при севе и при жатве работали рабочие «отряды». Судя по изображениям, в них состояли одни мужчины. Женской работой было веяние. На гробничных изображениях женщина с мотыгой или за укладкой снопов — исключительная редкость. Если в страдную пору не хватало жнецов, а вельможа был номархом, то он мог в помощь отрядам своего «личного дома» привлечь «царских» людей, т. е., как мы увидим, земледельцев-общинников.
Посевное зерно выдавалось из хозяйской житницы, и собранный хлеб был зерном, принадлежащим «личному дому» вельможи. Когда в селениях имелись крупные скотные дворы, то коровьи упряжки, на которых пахали на вельможу, принадлежали также ему, а не землепашцам. На гробничных изображениях в плуг запряжено неизменно по две коровы, ив подавляющем большинстве случаев при каждой упряжке состоят двое, изредка даже трое взрослых мужчин: собственно пахарь, погонщик, иногда поводырь, идущий впереди и ведущий за собой упряжку.
Один номарх прямо говорит о зерне (?), плугах, быках, людях, как о лично своих. Вельможе принадлежали коровы и плуги, а также ослы, отвозившие хлеб с поля на гумно. Для такого табуна ослов имелось особое обозначение, и он исчислялся, если верить надписям, иногда сотнями и тысячами голов.
Рабочие отряды с особыми начальниками во главе мы находим и на судах и при сухопутной перевозке тяжестей (изваяний вельмож, поставленных на сани). Когда надо было повалить быка-великана, призывались опять-таки рабочие отряды. Их же, возможно, использовали и на охоте. Таким образом, очень похоже на то, что одни и те же отряды направлялись по мере надобности то на одну, то на другую работу.
Пастухи были тоже подчинены разным начальникам. Скот, который пастухи пасли, откармливали и доили, либо стоял в хлевах «личного дома», расположенных во дворах и селениях, либо пасся на отдалённых выгонах. Хлева являлись одновременно крупными молочными хозяйствами. В одной гробнице изображено доение множества коров и затем длиннейшее шествие мужчин, несущих молоко хозяину. Наряду с «властелинами» к отчёту о вверенном поголовье привлекались и начальники скота, а тот из них, кто не мог отчитаться, подвергался истязаниям.
Особым начальникам были подчинены рыбаки и птицеловы, которые обыкновенно работали целыми группами. Птицеловы пополняли богатые птичники вельмож.
Хозяйство вельмож включало в себя также и ремесленные мастерские. Ремесленники бывали объединены в общую мастерскую — «палату мастеров», где могли работать одновременно медники, золотых дел мастера, каменотёсы, мастера по ценным камням, изготовители каменной посуды, ваятели, столяры, плотники-судостроители и т. д. Это не мешало по отдельным ремёслам иметь особые мастерские или особых начальников. Так, существовали мастерские деревообделочные, соединявшие в себе, невидимому, все работы по дереву, от судостроительных до столярных, и состоявшие под начальством своих «старшин»; кожевенные мастерские с особым заведующим во главе, мастерские каменной посуды с соответствующими начальниками; имелись начальники медников, ваятелей.
Отдельные изделия проходили часто через руки нескольких различных мастеров. Так, предметы обстановки, изготовлявшиеся столярами, лощились иногда ими самими, иногда особыми «лощильщиками»; бусы-изготовлялись одними работниками, а нанизывались в ожерелья и подвески другими — обыкновенно карликами, маленькие и тонкие пальцы которых особенно подходили для такой работы.
От общих мастерских отделены были ткацкие. Если в первых совершенно не видно женщин, то во вторых они, как и можно было ожидать, преобладали. Название этих мастерских было «дома ткачих» (а не ткачей!). Зато руководство в «домах ткачих»— а руководители являлись знатоками данного дела — было сплошь в руках мужчин: «начальника», «руководителя», «писца» (последний, конечно, не был ткачом).
Был ещё третий вид мастерских — изготовлявших пищевые продукты; эти мастерские были одновременно и хранилищами припасов. Здесь могли производиться разные пищевые продукты, но основным, а иногда, повидимому, и единственным производством были тесно связанные между собой хлебопечение и пивоварение (пиво приготовлялось из предварительно испечённых ячменных хлебцев). Такой мастерской могло быть придано и гончарное производство, изготовлявшее посуду для пива. На изображении подобной мастерской середины V династии мы впервые видим гончарный круг. Во главе мастерской стоял её «начальник», и в ней могла быть своя житница с месячным запасом зерна. Начальники мастерских отчитывались перед администрацией «личного дома», производившей приёмку изделий. При неполноценности изготовленного изделия приёмщик отклонял его, требуя представить другое.
В мастерских, изготовлявших пищевые продукты, работали и мужчины и женщины, но одни работы выполнялись преимущественно мужчинами, другие — женщинами. Изделия проходили последовательно через много рук в порядке разделения труда: один лепил хлеб, другой брал и передавал третьему, клавшему его на огонь, который поддерживался четвёртым; подле растиравших зерно на зернотёрках располагались те, кто просеивал муку ситами, и т. д.
Во всех атих мастерских средства производства, все или почти все, принадлежали, несомненно, хозяину. Как мы уже говорили, зерно на пашне и упряжки на ней были его же.
Имеются известия о содержании работников самим хозяйством вельможи. В одной из гробниц времени VI династии находится изображение, названное «распределением (дословно: «отведением») рыбы отрядам личного дома» (судя по сопровождающим изобразительным знакам,— мужчинам и женщинам). Здесь изображено шествие рыбаков со всевозможной рыбой на шестах, на плечах, в руках, в корзинах, в связках. «Писец отрядов» ведёт «запись рыбы». В одной лишь корзине её оказывается «сотня». Другой «писец отрядов личного дома» учитывает выдаваемую рыбу. Два «начальника рыбаков» передают рыбу четырём «начальникам» и шести «руководителям» отрядов с предложением ускорить «кормёжку». Двое мужчин уносят рыбу с возгласом: «Мы накормлены!». Сходное изображение имелось и в одной гробнице времени V династии.
Примерно такое же изображение имеется и из быта ткацких мастерских — быть может, несколько приукрашенного.
В ряде изображений пахоты, сева, жатвы, увоза урожая с поля мы видим большие корзины с хлебом, пивом и овощами, а на одном изображении даже навес со всевозможными припасами. На изображении огорода вельможи показана доставка занятым там работникам корзины с хлебом. На изображениях, посвящённых скотоводству, можно нередко видеть приготовление пищи в значительном количестве. На другом изображении видна доставка в мастерскую, где работают медники, корзины с пивом и какой-то сумы. Таким образом, все эти работники временно или постоянно получали довольствие из господского хозяйства.
Некоторые работники, трудившиеся в хозяйствах вельмож, повидимому, владели каким-то имуществом и могли им распоряжаться. В гробницах вельмож Древнего царства неоднократно встречаются изображения происходящего обмена между людьми — картины своеобразных рынков. Большинство людей на этих изображениях по виду своему ничем, не отличается от работников хозяйств вельмьж. Некоторые из них названы «мастерами». Можно думать, что большинство продавцов и покупателей работало в хозяйстве вельможи, поскольку гробницы обычно украшалисьизображениями различных сцен, связанных с хозяйством вельможи. Обмениваются съестные припасы — зерно, овощи, хлеб, рыба и ремесленные изделия — на предметы обстановки, обувь, бусы, зеркала, веера, палки, рыболовные крючки и, кроме того, умащения. Хотя предметы меняют один на другой, однако оценивают их обычно в зерне, служившем, повидимому, наряду с металлическими деньгами (не имевшими, однако, ещё монетной формы) мерилом стоимости; поэтому на рынок частенько брали с собой четверик зерна вместо кошелька.
Как показывают приписки к гробничным изображевиям производственного содержания, жнеп должен был выполнять дневные уроки, скотовод и рыболов должны были. сдавать часть своей продукции. Ремесленник или рыбак дополнительно могли работать на себя. Рыболов на одном изображении говорит об улове, как о своём добре, и посягавшего на это добро в сделанной приписке обзывает вором.
Достаточно присмотреться к гробничным , изображениям, .чтобы заметить, что условия работы в хозяйствах вельмож были крайне тяжёлыми. В руках начальников очень часто мы видим тяжёлый жгут, подчас — палку. Под постоянной угрозой избиения работали в хозяйстве вельмож земледельцы и скотоводы, птицеловы и рыбаки, лодочники и корабельщики, даже ремесленники.
К сожалению, о положении самостоятельных производителей, не вовлечённых в хозяйство вельмож и царя, как мы уже говорили, у нас нет почти никаких сведений. Поэтому картина жизни трудового населения Египта времени Древнего царства остаётся лишь приблизительной. Какая часть населения привлекалась к работам в хозяйствах вельмож? Мы не можем ответить точно на этот вопрос, но число привлечённых было значительным.
О царском и храмовом хозяйствах мы осведомлены не в пример хуже, чем о хозяйствах вельмож, но то, что известно,— а известно не так уж мало — позволяет считать их по существу своему похожими на хозяйства вельмож. Мы встречаем здесь те же порядки. То же многочисленное управление работниками, те же мастерские, изготовлявшие пищу, только с иным назначением (например, для царского завтрака или для храмовых жертв), те же «дома ткачих» и другие мастерские, лишь с добавлением некоторых учреждений, вроде «мастерских царского убора», и те же дворы и селения в качестве хозяйственных единиц. В царских хозяйствах, повидимому, была ещё большая дробность в разделении труда и в управлении: в начале IV династии один сановник величал себя, например, «начальником двора молольщип (муки для) остроконечного хлеба» и «начальником двора молольщиц (муки для) лепёшек (?)». Эксплуатация была ещё патриархальной по форме. Между людьми, работавшими на полях сановников и вельмож — а, повидимому, также на полях царя и храмов,— и мелкими начальниками, надзирателями и т. п. не было ещё непроходимой пропасти. Однако такая эксплуатация могла возникнуть лишь с появлением в обществе рабов и рабовладельцев, лишь в результате того, что в руках рабовладельческой знати была сосредоточена вся экономическая и политическая власть.
Таким образом, мы видим, как в результате развития классового общества в Египте господствующий класс подвергает эксплуатации большое количество собственных соплеменников, а не только военнопленных рабов.
Для осуществления своей власти над тружениками и для управления хозяйством вельможи нуждались во множестве слуг — от высших управляющих до палачей. В своей совокупности эти слуги составляли ближайшую опору владычества знати, и многие из них прямо примыкали по своему общественному положению к угнетательским верхам. Имеются даже прямые указания на то, что они владели людьми. Они бывали одновременно и государственными должностными лицами. В большом числе разных управляющих и надзирателей нуждались также царские и храмовые владения.
Жрецы заупокойного культа, которыми часто состояли служащие сановника и которые занимались главным образом «кормлением» умершего и пользовались за свою службу выделенными им вельможей пашнями, людьми и «всякой вещью», входили в хозяйство своего владыки, разумеется, также отнюдь не как угнетённые. Многие рядовые жрецы храмов, будучи людьми не высокопоставленными, пользовались тем не менее за свою службу наделами из «пашни бога» и, повидимому, храмовыми людьми для их обработки. Верховные жреческие должности сосредоточивались в руках высших гражданских и военных сановников, часто членов царского дома; но и обыкновенные жреческие должности, бывавшие наследственными, являлись статьёй настолько доходной, что их охотно исполняли сановники и их жёны.
Часть людей среднего достатка обладала своими рабами. Мелкие заупокойные жрецы могли иметь собственных слуг или рабов, не считая тех, которых они получали в составе имущества, предоставленного им в пользование за службу. Известен текст времени VI династии, в котором вдова и сын молят дух покойного защитить их от обидчиков: те захватили не только всё, что было в доме, но и всех трёх прислужниц. Эти прислужницы носили египетские имена.
В определённых отношениях к дворцу и пирамидам состоял значительный круг лиц, владевших землёй на льготных условиях (хентиуше). Многие из них, мужчины и женщины, бывали людьми знатными, другие же занимали сравнительно скромное положение в обществе.
В начале периода IV династии упоминаются мелкие землевладельцы; у них один сановник скупал землю.
Примерно на одном уровне с мелкими чиновниками, писцами, жрецами находились многие из врачевателей, строителей, ваятелей, живописцев, певчих, даже ремесленных мастеров и т. п. Во вторую половину Древнего царства на столичных кладбищах заметно множатся склепы с надземными надстройками, воздвигнутые представителями средних слоев общества. Среди этих гробниц, в большинстве своём принадлежавших рядовым служащим и жрецам, известны и такие, хозяева которых именуют себя просто ремесленниками — «мастерами». Существовали ремесленники, которые за плату, насколько известно — натурой, сооружали гробницы, а также изваяния умерших. Оплата труда этих ремесленников, по крайней мере иногда, оговаривалась договором.
Из изложенного ясно, что египетское общество времени Древнего царства состояло: из крупной рабовладельческой знати — вельмож, обладавших большими богатствами и эксплуатировавших большое количество людей; из средних слоев свободных, включавших, в числе прочих, мелких царских чиновников и должностных лиц хозяйства вельмож, низших жрецов, свободных ремесленников и общинников; из людей, вовлечённых в хозяйство царей, храмов и вельмож, а также из рабов в собственном смысле слова. Именно резко противоположные друг другу общественные верхи — рабовладельческая знать — и низы определяли лицо общества. Чтобы держать угнетённых в повиновении, знать должна была создать государство большой силы.
Знать сосредоточила в руках царя неограниченную власть. Верхний и Нижний Египет слились в это время в одно целое государство. Верхнеегипетское происхождение царей перестало ощущаться, нижнеегипетские боги стали самыми почитаемыми при дворе. Столица была постоянно в Нижнем Египте. Верхний Египет имел особого управителя, и даже стало принятым называть Нижний Египет раньше Верхнего. После III династии исчез, как особое учреждение, ранее упоминавшийся памятниками «красный дом» — сокровищница Нижнего Египта.
В пору наивысшего могущества царского самовластия фараон распоряжался в любом из десятков номов, на которые делилось его царство. По своему усмотрению он перебрасывал номархов из области в область—из Нижнего Египта в Верхний и обратно. При IV династии знать в значительной части состояла в родстве с царями.
Важнейшие должности в государстве — верховных сановников, военачальников, хранителей сокровищ, начальников работ, верховных жрецов знаменитейших храмов — занимали часто члены царского дома. Только во вторую половину Древнего царства на местах стали выдвигаться номовые владетельные роды.
Всё в государстве, начиная с мероприятий по орошению, суд и кара, назначения и пожалования, наложение повинностей и освобождение от них, военные походы, поездки за рубеж и мероприятия по судоходству, государственное строительство и разработка горных недр — всё в конечном итоге возводилось к приказам царской власти: царь назначал, он приказывал, он посылал.
Материальной основой фараоновского самовластия были громадные земельные, людские, продовольственные и вещевые ресурсы, находившиеся в личном распоряжении царя. Но если формально и существовало какое-либо различие между «домом царя» и государством, то на деле оно стиралось. Государственные хранилища всевозможных благ были не более, как частями «дома царя», государственные работы были работами «дома царя», пожалования государственным сановникам — его пожалованиями. Налоги и повинности в пользу царя налагались весьма произвольно: при VI династии один управитель Верхнего Египта хвалился тем, что налагал их по два раза.
Перед лицом угнетённого народа знать окружала своего ставленника божескими почестями. Царю было мало слыть просто «богом», его -называли «большим богом». Особой милостью для приближённого, даже царского свойственника, было разрешение лобызать ноги, а не землю перед ногами царя. Однако в узком кругу высшей знати фараон не был столь недоступен. Одному он разрешал следовать за собой в носилках, другому — умащаться в его присутствии, третьему выказывал заботу в дни болезни, четвёртому писал письма, полные предупредительной любезности, и даже собственноручно. Дело дошло однажды до извинения царя перед сановником за невольный ушиб, и не только устно, но и письменно, с увековечением этого факта в надписи!
Первым лицом в государственном управлении после царя был верховный сановник (во многих исследованиях его называют арабским титулом «везир»). Он был одновременно главным судьёй, но круг его полномочий как верховного сановника очертить довольно трудно. Он не столько направлял деятельность ряда ведомств, сколько сам сосредоточивал их функции в своих руках. Можно дивиться, как он поспевал одновременно направлять деятельность «6 великих дворов», как назывались верховные судебные органы, ведать местным управлением, блюсти различные государственные хранилища, управлять разными государственными мастерскими, руководить всеми работами царя. Не всегда, правда, верховные сановники совмещали одни и те же должности; одни передавали часть их другим сановникам, иные присваивали себе новые звания; так, например, к концу Древнего царства ими было присвоено звание градоначальника столицы.
Военное дело в Древнем царстве достигло значительного развития. Основным оружием оставались простой лук и стрелы. Имелся особый «дом оружия» с особым начальником над ним. Пехота оставалась единственным родом сухопутных войск, но различалось несколько её видов. Границы с Синайским полуостровом и Эфиопией были укреплены, и вообще крепости были разбросаны едва ли не по всей стране. Засвидетельствован целый ряд званий военачальников. Известно, что в начале VI династии, при царе Пиопи (Пени) I, созывалось общеегипетское ополчение, которое в соединении с эфиопскими вспомогательными отрядами («эфиопы мирные», или «приручённые», служили, невидимому, в Египте стражниками) в количестве «многих десятков тысяч» отправлялось в поход в Палестину и Сирию под начальством тех самых гражданских должностных лиц, которые управляли местнрстями, поставившими этих ополченцев. Известно множество лиц, имевших звания военачальников, часто очень высокопоставленных, но интересно; что именно верховный сановник оставался в стороне от военного ведомства. Можно думать, что это вызывалось нежеланием царя сосредоточивать слишком большую власть в руках своего первого слуги.
То, что верховный сановник был неизменно и верховным судьёй, подчёркивает важность для знати судопроизводства как орудия её господства. Хотя судьи часто были жрецами богини Маат — «правды» и хвастались своей справедливостью, незаконное лишение по суду .наследства или отдача бедного в руки сильному были распространённым явлением. Судопроизводство было довольно развитым; требовалось множество судей и писцов, так как подробно записывались многочисленные свидетельские показания. В судебном порядке, хотя и тайно, рассматривались даже провинности царицы. Наказания налагались разные, например лишение имущества, но особенно в ходу была палочная расправа; даже такое заметное лицо, как начальник одного из разрядов дворцовых ремесленников, считал нужным хвалиться, что он от роду ни разу не был бит перед каким-либо сановником.
Знатные люди бывали не только верховными сановниками, судьями и военачальниками; ими были заняты все сколько-нибудь значительные должности, и часто в наследственном порядке. Знатные владели государственной властью сами занимали все основные посты в государственном аппарате, так что он был целиком в их руках.
Мы мало знаем о ходе событий в период Древнего царства, немногое,что мы знаем, не позволяет считать эту пору, несмотря на всю силу верховной власти, безмятежной для неё.
Перед знатью Древнего царства стояла трудная задача : создать аппарат угнетения как можно более мощным, удержать эксплуатируемые массы в своём подчинении. Поработители создали рабовладельческое государство чудовищной силы, однако обеспечить полную покорность угнетённых и такое государство оказалось не в состоянии. В перечне грехов оскорбление царя называлось первым. Своими заслугами в деле охраны царской особы, особенно в пути, хвалился не один сановник. От наличных источников трудно ждать сообщений о борьбе порабощённых масс. Но даже между строк заклинаний, начертанных в глубине пирамид, сквозит страх властителей перед мятежным народом. Извещают ли в заклинаниях мёртвого паря, что небесные двери для него отверсты, приглашают ли его стать у двери, чтобы быть взятым на небо,— во всех случаях царя неизменно заверяют, что эти двери «не допускают народ». За мёртвого царя заявляют в заклинаниях, что «устраивает он себе Верхний Египет, устраивает себе землю нижнеегипетскую, разоряет (в угоду) себе укрепления Азии (и) стряхивает себе (египетский) народ под пальцы свои». А в заупокойном храме в уста богов вкладывалось утверждение о том, что они заставили сжаться от страха перед царём сердце народа. Страх знати перед народными массами был вызван действительной обстановкой, сложившейся в стране. В конце концов государство Древнего царства пало под ударами внутренних противоречий, развивавшихся в обществе.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |