Источники свидетельствуют о значительном развитии производительных сил в стране хеттов к XVI в. до н. э. Бронзовые орудия труда к тому времени уже решительно преобладали. Хотя скотоводство, возможно, продолжало преобладать в хозяйственной жизни страны, однако относительно развитым стало и земледелие, причём, несмотря на неблагоприятные природные условия, зарождается и ирригационное земледелие. Возникают различные ремёсла, и достигает значительных размеров торговля.
Чрезвычайно обогащавшаяся во время успешных завоевательных походов хеттская знать приобретала в лице рабов, захваченных на войне, необходимую рабочую силу для организации крупных частных хозяйств на землях, ранее бывших племенной собственностью. Процесс приспособления классом рабовладельцев старой племенной организации к своим нуждам и формирования государства был длительным. После его завершения в период царствования Телепину, во второй половине XVI в. до н. э., и был составлен упоминавшийся нами древнейший хеттский исторический источник, описывавший события от времён Табарны (Тлабарны) до времени Телепину.
Для изучения общественных отношений у хеттов большое значение имеют несколько десятков тысяч клинописных документов, обнаруженных в государственном архиве хеттских царей, открытом при раскопках в Богазкёе (в современной Турции, недалеко от Анкары), где находилась столипа Хеттской державы — Хаттуса. В этом архиве обнаружены анналы, судебники, договоры с другими государствами, дипломатическая переписка, хозяйственные документы и т. д.
Характерные особенности рабовладельческого Хеттского государства ярко отражаются в договорах хеттских царей с царями других государств. Так, крупнейший из правителей Хеттской державы, Суппилулиума, значительно расширивший победоносными походами границы своего государства на рубеже XV и XIV вв. до н. э., требовал от союзников помощи в том случае, если «царь страны Хатти выступит в поход для захвата добычи». Необходимо было избежать столкновений между союзниками при разделе добычи, и поэтому в письменных соглашениях тщательно разбирался вопрос, на какую часть военной добычи имело право каждое из союзных войск. Так, например, город, принадлежавший одному из союзных государств, передавался после подавления восстания той из договаривавшихся сторон, которая им раньше владела. При совместных военных действиях против врагов, политически независимых от обоих союзных государств, договор устанавливал для каждой из сторон причитавшуюся ей часть добычи движимого имущества, а вопрос о владении захваченной территорией оставался временно открытым.
Столь детальная разработка вопроса о разделе военной добычи не может удивлять, поскольку войны Хеттского государства вызывались настойчивым стремлением захватить людей и скот. Многочисленные свидетельства хеттских текстов это подтверждают. Так, царь Мурсили II (около 1340 г. до н. э.) с гордостью сообщал в своих анналах о грабительских походах своего отца Суппилулиумы: «Когда мой отец был в стране Каркемиш, послал он Лупакки и Тесубцальма в страну Амка (область, примыкающую к Нижнему Оронту), и они пошли в поход, напали на страну Амка и привели добычу людьми, крупный и мелкий скот к моему отцу». Сам Мурсили II не отставал от своего отца в жадной погоне за «добычей людьми». Он сообщает в разделе своих анналов, посвящённом войне в стране Арцава (к югу от страны хеттов), о громадном количестве людей, захваченных здесь его войском: «Когда я всю страну Арцаву победил, что я, Солнце (титул хеттского царя), добычей людьми в дом паря привёл,— это было всего 66 000 людей добычи. То, что владыки (т. е. знать), войска, колесничие из Хаттусы привели в качестве добычи людьми, крупного и мелкого скота, нельзя было сосчитать». Сообщениями о числе захваченных людей и об отправке их в Хаттусу пестрят анналы Мурсили II. Охота за людьми оставалась основным стимулом войны до конца существования Хеттской державы.
Тотчас же после победы над врагами начиналась охота за людьми. Остатки разгромлённого войска, а также население вражеской страны загонялись в горы, чтобы заставить их вследствие недостатка пищи и питья сдаться на милость победителя. Враги — другие рабовладельческие государства, — конечно, платили тем же и в случае победы угоняли на чужбину жителей страны хеттов. Хеттские цари заставляли побеждённых врагов выдавать им пленных хеттов, которых они затем возвращали на старые пепелища. В договорах хеттских царей с соседними государствами всегда предусматривалась взаимная выдача, беглых пленных.
Шумерский термин нам-ра, встречающийся в хеттских документах, мы можем перевести словом «пленный», хотя для обозначения военнопленных хеттские писцы имели еще и особый несийский термин — «схваченные» (аппантес). Различие между ними сводилось, вероятно, к тому, что «схваченные» являлись врагами, пленёнными на поле сражения, а термин «нам-ра» относился к населению вражеской страны, уведённому хеттами в результате победоносной войны. В дальнейшем «схваченные» вливались в общую массу нам-ра. Эти последние по сути дела отождествлялись с классом рабов. В одном из текстов дано следующее описание благосостояния всего населения страны хеттов: «...люди и скот умножались, в пленные из страны врага были в хорошем состоянии, ничто не погибало». «Схваченные» здесь, повидимому, включены в общую массу пленных. Пленные выступают в этом тексте в виде особой категории населения страны хеттов в упоминаются вслед за скотом. Что это за категория? Рабы в тексте не упоминаются, хотя, несомненно, составитель текста имел своей задачей описать благополучие всего населения страны хеттов. В других хеттских текстах свободные обычно противопоставляются не пленным, а рабам. Мы имеем в данном случае полное основание для отождествления пленных с рабами. Нет никакого сомнения, что громадное большинство рабов в хеттском обществе состояло именно из пленных чужеземцев.
Часть из этих пленных, а именно те, которые были захвачены царём, т. е. хеттским войском, использовались для работ на царских землях — на полях, в садах и виноградниках, а также на пастбищах. Царь снабжал пленными также и хозяйства храмов; храмовые хозяйства, правда, велись в Хеттском государстве самостоятельно, но пребывали под постоянной охраной царя, защищавшего их от посягательств со стороны окружающего населения, когда оно стремилось воспользоваться «хорошей жатвой бога». Царь предоставлял пленных городам и общинам, которые являлись основой военной организации Хеттского государства, поскольку значительная часть свободного населения служила в качестве воинов.
Наряду с царскими пленными имелись и пленные, которые являлись собственностью частных лиц. Согласно свидетельству одного из вышеприведённых текстов, участниками в дележе пленных выступали «владыки, войска и колесничие из Хаттусы». «Владыки», т. е. высшая знать в Хеттском государстве, а также рядовые воины получали «пленных» в собственность и могли ими безоговорочно распоряжаться. По сравнению с большим количеством рабов из пленных число купленных рабов, вероятно, было незначительным.
Следует, конечно, сказать, что не все пленные без исключения становились рабами. Некоторая часть из них, наиболее пригодная для военного дела, сажалась царём на военные наделы, чтобы пополнить поредевшие ряды воинов-хеттов.
Наряду с обращёнными в рабство пленными и купленными рабами хеттское общество знало и долговое рабство. Оно усиливалось в годы голода, когда «отец продавал сына за серебро», да и сам глава семейства мог попасть в голодный год в положение раба-должника в хозяйстве того, кто ему, как говорят тексты, «давал жить».
После смерти Мурсили I, ставшего жертвой дворцового заговора, наступило, согласно вышеупомянутому тексту царя Телепину, время смут и волнений, продолжавшихся не один десяток лет. Тогда отдельные покорённые области стремились снова добиться самостоятельности, пользуясь раздорами в царском роде. Придворные перевороты, заливавшие кровью царский дворец, послужили царю Телепину основанием для тех реформ, которые были увековечены в указе царя. Следующими яркими словами Телепипу характеризует положение, создавшееся в результате длительных дворцовых смут: «Теперь кровопролитие стало обычным в царской семье, и Истапарни, царица, умерла и затем Аммуна, царевич, умер. Теперь боги и люди объявили: «Смотри же! В Хаттусе кровопролитие стало обычным». Теперь я, Телепину, созвал тулию (совет) в Хаттусе. С настоящего времени никто не сделает вреда члену (царской) семьи и не ударит его кинжалом».
Приведённые слова Телепину являются введением к указу о его реформах в вопросе о престолонаследии и в вопросе об установлении прав знати по отношению к царю. Согласно новому закону Телепину право на престол сохранялось за прямым потомством царя, т. е. не за родом царя, а за его семьёй. Царский указ устанавливал, что преемником царя должен быть старший сын царя от первой, т. е. полноправной, жены. В случае отсутствия такового, царём становился царевич «второй по порядку», или «второй ступени», т. е., возможно, сын от наложницы. Если же не имелось налицо мужского потомства, то власть передавалась мужу «первой» царевны, т. е. дочери от первой жены царя.
Закон о престолонаследии был проведён царём в тулии (совете), государственном учреждении, в состав которого входили сыновья царя, его родственники, свойственники, высшая племенная знать, высшая придворная знать и начальник тело- . хранителей. Этот закон укрепил царскую власть, ограничив престолонаследие лишь пределами семьи царя, но вместе с тем сохранял большое значение тулии. Так, царь не имел права казнить ни одного из своих братьев и сестёр без согласия на то тулии. Царь, казнивший кого-либо из них самовольно, отвечал за это своей головой, и его могли казнить на основании решения тулии. В случае подтверждения тулией виновности одного из царевичей царь получал право его казнить, но не имел права причинять зло его семье и конфисковать его дома, поля, виноградники, рабов, скот и т. д. Всё имущество казнённого наследовала его семья.
Наряду с тулией продолжал существовать и древний панк («толпа»), т. е. собрание воинов. Но в его состав входили теперь не все воины, а лишь привилегированная их часть—телохранители царя и начальники тысяч—наряду со знатью, входившей, кроме того, и в тулию. Подобно народному собранию времени племенной демократии, реформированный панк являлся во время войны высшим органом власти, который имел право требовать от царя, чтобы он «притеснял» врагов, а не прощал их. В мирное время «толпа» имела право «свободно говорить» о преступлениях паря, которые, правда, карались уже по решению тулии. Наказание виновного члена панка было правом этого собрания: «...если кто-нибудь злое сделает, либо отец дома, либо начальник слуг дворца, либо^начальник виночерпиев, либо начальник телохранителей, либо начальник знатных тысячников... и вы—панк— захватите его и предайте наказанию», — говорится в указе царя.
Указ царя Телепину свидетельствует о том, что власть хеттских парей не была деспотической, в отличие от власти царей Шумера и Аккада и фараонов Египта. В силу исторических условий Хеттская держава представляла собой объединение мелких царств, управлявшихся частью родственниками хеттского царя, частью представителями местных царских родов.
Важнейшим источником для определения общественных отношении в Хеттском государстве являются законы хеттских царей, ставшие известными историкам на несколько десятилетий позже, нежели законы царя Хаммурапи. В богатой сокровищнице богазкёйского архива едва ли не самыми пенными текстами являются две большие, правда, несколько повреждённые, клинописные таблицы, сохранившие часть законов хеттских царей. Благодаря ряду имеющихся фрагментов параллельных текстов содержание таблиц, в особенности одной из них, было почти полностью восстановлено. Эту таблицу можно датировать примерно концом XIV в., а другую—первой половиной XIII в. до н. э.
Законоположения, выписанные в первой таблице, позже подвергшиеся переработке, трактуют вопросы уголовного права (убийство, преступления против личности, кража скота, кража в домах и закромах, поджоги закромов, бегство и укрывательство рабов, похищение рабов и свободных), семейного права, положения воинов и т. д. Что касается второй таблицы, то она производит впечатление беспорядочной выписки самых разнообразных дополнительных положений с прибавлением обширного тарифа пен на различные товары. К некоторым статьям, выписанным в первой таблице, писец добавлял замечания о том, что внесло новое законодательство в старое право.
Сравнивая хеттские законы, насколько они нам известны по данным табличек богазкёйского архива, с законами Хаммурапи, можно заметить несколько большую детализацию права в хеттских памятниках. Так, например, кражи различных видов скота трактуются, в противоположность законам Хаммурапи, в различных частях хеттского сборника весьма подробно, что, пожалуй, и неудивительно в обществе, в котором скотоводство играло ещё и в это время значительную роль. В других случаях следует искать причину большей детализации законодательства хеттских царей в большей сложности социально-экономических условий Хеттской державы, объединившей в XIV в. дон. э. на сравнительно долгий срок обширную территорию. В одном отношении хеттское право было значительно более совершенным, нежели законы Хаммурапи, а именно в отношении кары за убийство. Хеттский законодатель принимал во внимание наличие злого умысла или отсутствие его у виновного: умышленное убийство каралось двойным штрафом по сравнению со штрафом за такое убийство, когда «грешит лишь рука» убийцы. В позднейшей переработке первой таблицы в случаях убийства купца предусматривались три возможные причины преступления: убийство купца с целью грабежа, убийство из мести, а не из корысти и, наконец, убийство по неосторожности. Что же касается законов Хаммурапи, то в них лишь в малой степени учитывалась злая воля.
При поверхностном изучении хеттских законов обращает на себя внимание, казалось бы, большая мягкость наказаний, которые устанавливали эти законы по сравнению с законами шумеров, вавилонян, ассирийцев, евреев, египтян. Однако следует подчеркнуть, что эта «гуманность» хеттских законов является лишь кажущейся, так как законы были мягкими только по отношению к свободным, но они были чрезвычайно жестокими по отношению к рабам.
Действительно, за кражу свободный человек должен был платить лишь штраф в 12 сиклей, заменивший штраф в 1 мину (60 сиклей или около 0,5 кг серебра), установленный более древним законодательством. Раб за то же преступление платил меньший штраф, который вносил, конечно, не он сам, а его хозяин, но зато раб карался отрезанием ушей и носа. В случае поджога свободный должен был лишь снова построить дом, но «если раб поджигает дом и если (даже) хозяин его возместит убыток, то (всё же) рабу отрезают нос и уши и передают его хозяину». Подобная же дифференциация в наложении •кары по отношению к свободным и рабам имеется и в статье, связанной с суеверным представлением о магическом злоупотреблении чьим-либо именем с целью причинить вред: «...если свободный человек убьёт змею и назовёт при этом имя кого-либо, то он должен уплатить за это мину серебра; если же это сделал раб, то он должен за это умереть». Вообще через все законы хеттских царей проходит красной нитью противопо ставление раба свободному человеку, называемому или просто «мужем», или же «мужем чистым».
По отношению к непокорным рабам хеттские законы были значительно более жестокими, нежели законы Хаммурапи, поскольку за сопротивление своему господину хеттский раб предавался мучительной смерти, а вавилонский раб подвергался лишь отрезанию уха.
Возможность брака раба со свободной женщиной была ограниченной: наряду с двумя статьями, допускавшими брак между свободной женщиной и рабом, мы имеем две статьи, которые должны были препятствовать сожительству свободной женщины с рабом. Рабы, от сожительства с которыми хеттские законы стремились удержать свободных женщин, были, конечно, не рядовыми рабами, а рабами, занимавшими привилегированное положение, подобно «рабу сокровищницы» или «рабу престолонаследника». Что же касается большинства рабов, то они, конечно, не могли заплатить требовавшуюся «цену жены», так как не владели ценным имуществом.
Что рабы были лишены средств производства, засвидетельствовано несколькими документами. Один из них говорит о положении рабов в хозяйстве крупного рабовладельца. Это царская дарственная грамота на рабов, скот и земли конца XIII в. до н. э., данная одной из дворцовых женщин высокого ранга. Здесь за перечислением общего количества рабов по полу, возрасту и профессии следует перечисление скота: «10 голов крупного скота челяди, 10 голов крупного скота дома повинности царю, 105 овец, 2 лошади, 3 мула». Первый пункт в перечислении даёт основание думать, что рабам в большом имении могло принадлежать некоторое количество скота, который, однако, включался в состав собственности рабовладельца. Перечисление скота сменяется перечислением земельных участков, но здесь нет указаний на то, чтобы часть земельных участков принадлежала рабам. Основная масса скота, а также вся земля находились в непосредственном владении землевладельца и рабовладельца. В маленьких же хозяйствах, на наделах тяжеловооружённых воинов, рабы не владели и скотом, как об этом свидетельствует одна из статей законов: «...если воин и его оруженосец вели совместное хозяйство и разъединяются и разделяют свой дом, то воин может, если их хозяйству принадлежит 10 голов (т. е. рабов), взять 7 голов, а 3 головы может взять оруженосец. Крупный и мелкий скот они делят так же». О скоте рабов здесь нет речи, хотя упоминание его было бы весьма естественным приподобном дележе. В пользу того, что раб, как общее правило, был лишён имущества, говорят и статьи законов, посвящённые карам рабов за их преступления, поскольку они свидетельствуют об ответственности рабовладельца за убытки, нанесённые его рабом.
Следует добавить, что если хеттские законы были жестокими в отношении рабов-военнопленных, то они не были мягкими и по отношению к тем свободным, которые попадали в положение рабов-должников. Хеттские законы не содержат оговорок, которые имеются в аналогичном случае в памятниках ассирийского права, о хорошем обращении с такими бедняками.
Новое законодательство хеттских царей требовало уплаты пени не только в случае увечья, но и в случае убийства. За преднамеренное убийство виновный должен был отдать семье убитого 4 рабов, а за убийство по неосторожности — 2 рабов, а по более позднему дополнению к законам— убийца платил серебром. Рабовладельческая знать, имущественно наиболее мощная и склонная к насилиям в отношении экономически слабых слоев общества, могла тем самым оставаться почти безнаказанной за совершаемые ею преступления. Крупные рабовладельцы могли, не боясь угрозы применения к ним принципа «око за око, зуб за зуб» и права кровной мести, расправляться со всеми неугодными им лицами. Некоторые представители хеттской знати, как нам известно, имели до сотни и больше рабов, а поэтому им ничего не стоило отдать за убийство своего врага 2 или 4 рабов, а за телесное повреждение — некоторую сумму серебра.
Хеттское законодательство давало возможность знати не только расправляться со своими врагами из среды мелких рабовладельцев, но также и расширять, по существу безнаказанно, своё рабовладельческое хозяйство за счёт хозяйства тех же мелких рабовладельцев. Так, хеттские законы карали лицо, укравшее раба, не смертью, а одним лишь денежным штрафом. За укрывательство беглого или украденного раба хеттское законодательство также налагало один лишь денежный штраф, хотя и весьма значительный. Законы же Хаммурапи, как было указано выше, устанавливали а за кражу раба и за его укрывательство смертную казнь, а не пеню. Последняя, конечно, не могла удержать крупного рабовладельца от соблазна усилить своё хозяйство включением в него беглых рабов. Следовательно, отсутствие в хеттских законах угрозы смертной казнью за кражу и укрывательство рабов следует сопоставить с отказом тех же законов от принципа «око за око, зуб за зуб» и права кровной мести. Это явления одного и того же порядка, свидетельствующие о господстве в Хеттском государстве крупной рабовладельческой знати.
Авторитет суда представителей знати утверждался хеттскими законами в той же мере, как и суд самого царя. Лицо, позволившее себе издеваться над судом царя, уничтожалось вместе со всей семьёй, а виновнику в непризнании суда сановника рубили голову.
Основная масса свободного населения была организована общины, повидимому уже сельские, а не родовые. Назывались эти общины в хеттских документах термином, означающим и большой город и небольшое селение. В состав территорий сельских общин входили поля «человека оружия». Документы отмечают и наличие полей «человека повинности», т.е., повидимому, тех лиц, которые вели хозяйство на царской земле. Повинности, выполняемые свободными, назывались саххан и луцци. Совокупность работ, требовавшихся повинностью саххан и повинностью луцци, обнимала собой, согласно свидетельству одного из источников, мотыжение, пахоту, доставку телег, колёс, топлива, зерна, соломы, шерсти, мелкого скота, кормление гонцов, а также работы на начальника области, начальника пограничного округа, начальника города, строительные работы, предоставление тягловых лошадей.
Некоторая часть полей «человека повинности» была предоставлена гражданским чиновникам, но число подобных наделов было, несомненно, очень незначительным, поскольку в Хеттском государстве почти все должности государственного аппарата были тесно связаны с военной организацией.
В договорах хеттских царей с союзными или с подчинёнными им государствами неоднократно встречается следующее условие: «Если из страны (такой-то) бежит какой-нибудь свободный человек в страну Хатти, то я тебе его не выдам, ибо выдавать беглеца из страны Хатти нехорошо. Если же это пахарь или ткач, плотник, кожевник или какой-нибудь ремесленник и он не захочет работать и станет беглым и придёт в страну Хатти, то я его схвачу и выдам тебе». В такого рода документах противопоставление свободного некоторым категориям тружеников, бывших, видимо, несвободными, обнаруживается вполне отчётливо.
Хотя торговля играла немалую роль в Хеттском государстве, но купец в общественном отношении стоял не выше ремесленника. По крайней мере убивший купца по неосторожности уплачивал ту же пеню, что и виновный в убийстве раба по неосторожности.
Хеттское государство располагало значительным постоянным войском, в состав которого входили как колесничие, так и тяжеловооружённые пешие воины; их наделы в сельских общинах были обеспечены достаточным количеством рабов, и они поэтому могли на длительное время отрываться от своего хозяйства. Все боеспособные представители знати входили в состав отрядов колесничих. Знать тем самым ещё более укрепляла своё положение, поскольку колесницы были основной ударной силой в войсках того времени. Хеттами применялись боевые колесницы большей мощи, хотя и меньшей манёвренности, нежели колесницы, которыми располагали враждебные армии, как, например, войско египетского паря. Хетты ввели колесницы с экипажем из трёх лип (бойца, его оруженосца и возницы), а не из двух (бойца и возницы). Таким образом, боец на хеттской колеснице охранялся от стрел и дротиков своим оруженосцем. Поскольку колесничие решали исход сражения, то и львиная доля добычи людьми, скотом и прочим имуществом доставалась им. Менее значительной была боевая сила хеттской пехоты. Хеттские цари укрепляли своё войско ещё вспомогательными отрядами, которые предоставлялись союзными и зависимыми государствами и племенами.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |