Культура Израиля была во многом сходна с ханаанейской. Это видно по характеру его искусства, которое носило в значительной мере следы сильного влияния Египта; произведения иудейских и израильских мастеров в этом отношении мало отличаются, в частности, от произведений финикийского искусства.
Испытала сильнейшее египетское, вавилонское и финикийское влияние и израильская литература. Когда израильтяне стали применять письменность — нам неизвестно. Древнейшие еврейские надписи восходят к IX в. до н. э. и написаны алфавитом, ничем не отличающимся от финикийского.
Литературу Израиля и Иудеи мы знаем в том переработанном виде, в каком некоторые её произведения вошли в состав Библии. Однако и по имеющимся данным очевидно, что её культовые песнопения (псалмы) весьма близки к подобным же вавилонским сочинениям, что некоторые поучения имеют близкие и притом значительно более древние аналогии в египетской литературе. Сохранившиеся мифы о создании мира богом из хаоса за шесть дней, о первобытном блаженстве первых людей и их грехопадении, о всемирном потопе и спасении Ноя в ковчеге имеют ближайшие аналогии в шумерской и вавилонской литературе. Повидимому, это частью более ранние семитические мифы, частью — прямые заимствования от вавилонян. «Пророческие» поэтические речи также имеют свои прототипы в литературах более развитых стран древнего Востока.
Если образный язык израильской поэзии стилистически близок поэзии других стран Востока, то художественная проза Израиля во многих отношениях оригинальна. Особенно это касается легендарных и исторических повествований, отличающихся большой живостью. Предания о жизни израильтян до перехода к оседлости содержат картины патриархального строя семьи.
Древние легенды и мифы, разнообразные памятники повествовательной и исторической литературы были позднее переработаны в классовых интересах иерусалимских рабовладельцев. Литературные сочинения до нас дошли в составе Библии—иначе говоря, в тенденциозной религиозной переработке, причём в них были внесены многочисленные вставки и добавления, исказившие первоначальный облик этих произведений.
Израильтяне в первый период своего расселения на территории Палестины стояли Ниже ханаанеев по культурному уровню. Естественно поэтому, что общий характер ханаанейской культуры передался и им, тем более, что по своему происхождению и языку они были близки к ханаанеям. Кроме того, есть некоторые основания полагать, что в состав израильского племенного союза вошли также и отдельные племена, уже задолго до этого находившиеся на территории Палестины. Многие культы были общими для ханаанеев и израильтян; поклонение деревьям, каменным столбами т. п. было столь же присуще израильтянам, как и ханаанеям. Однако некоторые черты культа были свойственны только израильтянам и были большей частью связаны с их кочевым племенным бытом предшествующего времени. Так, наряду с другими божествами существовал общий бог всего израильского племенного союза — Яхве; израильтяне не знали храмов, а поклонялись своим божествам на высотах гор или в шатрах. Среди израильтян существовал древний обычай обрезания, связанный, быть может, с существовавшим у большинства первобытных племён обрядом посвящения мальчиков в члены родовой общины. Этот обычай существовал, впрочем, и у многих других народов Востока. Впоследствии обрезание стало внешним признаком принадлежности к иудейской религиозной общине.
Хотя между религией израильтян и религией ханаанеев было много общего, однако ввиду длительной вражды между израильтянами и покорёнными ханаанеями всё, что было свойственно ханаанейским обычаям, хотя бы оно было искони знакомо и израильтянам, постепенно объявлялось чуждым, неизраильским; поклонение тем же богам, каким поклонялись и ханаанеи, с течением времени воспринималось как отход от того, что считалось чисто израильским.
С созданием царства усилилась роль бога Яхве; он стал теперь покровителем этого царства. Поскольку местная знать, часто слишком могущественная с точки зрения царя и его людей, была связана с местными культами, в интересах центральной власти было подчёркивать значение единого столичного культа. К тому же распространение культов, которые имели много общего с верованиями, распространёнными в других, более развитых государствах, обычно способствовало усилению иноземного влияния на израильское население.
Как главное в своей проповеди «пророки» выставляли борьбу за единый культ Яхве, против местных культов. В действительности «пророки» выступали не только против культов, которые были общими у израильтян с ханаанеями (как палестинскими, так и финикийскими), но и против некоторых чисто израильских культов. При этом «пророки» не были сторонниками единобожия, не считали Яхве единственным богом. Основная идея, которую они проповедовали, заключалась в том, что каждый народ должен поклоняться своему богу, а потому израильтяне — богу Яхве, а не другим богам. Естественно при этом, что Яхве, как всякий «свой» бог, считался наиболее могущественным, творцом мира и т. п. Ему приписывались черты мстительности и непримиримости по отношению к чужим культам.
Последующая редакция тщательно вытравляла из библейских книг, в составе которых до нас дошли речи «пророков», всякое указание на поклонение израильтян другим божествам, кроме Яхве. Однако мы знаем, что проповедь «пророков» ещё не исключала существования культа других божеств, связанных с культом Яхве; равным образом имелись и другие места поклонения, кроме иерусалимского храма. Так, документально установлено, что иудеи, бежавшие в Египет после падения Иерусалима, уже после реформы Иосии, признавая своё религиозное единство с иерусалимской общиной, тем не менее почитали богиню 'Анат (может быть — как жену Яхве), а также некоторых других божеств и не знали никакой догмы о допустимости существования только одного «законного» храма Яхве — в Иерусалиме. Тщательный анализ некоторых наиболее древних культовых текстов в Библии, вероятно не очень понятных уже во времена создания канона «священных книг» и потому не подвергшихся достаточному изменению, в сопоставлении с известными теперь древнефиникийскими религиозными текстами показывает, что и в Израиле и в Иудее были распространены культы самых различных божеств.
Что касается обрядов и мифологических представлений, то они в течение всего периода царств мало отличались от ханаанейских, но человеческие жертвоприношения были постепенно заменены выкупом, а обрядовая проституция в культе Яхве, повидимому, не имела места; впрочем она вообще была распространена далеко не во всех культах и у ханаанеев. Господствовавшие в период царств обряды и представления после соответствующей переработки вошли и в иудаизм.
Таким образом, израильтяне не были приверженцами единобожия вплоть до оформления догматов иудаизма. Религиозные верования Израиля и Иудеи не составляли определённой системы и существенно не отличались от верований других народов древней Передней Азии. Однако конкретные условия исторического развития Израиля и Иудеи были таковы, что они способствовали сильному росту значения племенного бога Яхве в ущерб всем остальным почитавшимся божествам. Процесс постепенного выделения из множества богов одного главного происходил в той или иной мере повсюду в странах древнего Востока в связи с укреплением монархии.
Иудеи, переселённые вавилонским царём Навуходоносором II, не все были обращены в рабство. Многие из них осели в городах Вавилонии, занимаясь ремесленной и другой деятельностью. Значительную часть из них составляли бывшие рабовладельцы, ростовщики, жрецы. Они разрабатывали планы относительно того, как они вернутся на родину и снова займут господствующее положение. Среди них получило распространение религиозно-политическое движение, связывавшее себя с традицией «пророков». Наиболее значительным деятелем этого движения в середине VI в. до н. э. был Иезекииль (Иехезкиэль) — видный представитель иерусалимской знати.
В своём учении Иезекииль пытался определить основные черты будущего иудейского государства. Оно рисовалось ему как восстановленное единое царство, но управляемое иерусалимским жречеством во главе с «мессией» — потомком династии Давида, причём полноправными в этом государстве должны быть только приверженцы культа Яхве в той его форме, которая была выработана «пророческим» учением. Центром государства должен был быть Иерусалим с храмом Яхве, при полном исключении возможности существования каких-либо иных культов.
В таком виде идеи Иезекииля были неосуществимы. Но они получили дальнейшее развитие участи пленных иудеев и были приспособлены к условиям, складывавшимся в то время в Передней Азии. Государство Яхве, согласно этим планам, должно было стать самоуправляющейся теократической храмово-городской общиной по образцу подобных общин, уже существовавших в Вавилонии,— фактически привилегированной организацией рабовладельцев, которая должна была эксплуатировать окружающее население. Такие организации рабовладельцев являлись опорой власти той державы, в состав которой они входили.
Персидский царь Кир, овладевший в 538 г. до н. э. Вавилонским царством, разрешил восстановление Иерусалима. Возможно, что Иерусалим должен был явиться опорным пунктом в борьбе против Египта, тогда ещё не завоёванного персами. Несколько тысяч потомков выселенных вавилонянами иудеев отдельными группами возвратились в течение VI—V вв. до н. э. в Иерусалим, многие из них — с рабами. Новая храмовая община освобождалась от царских налогов и повинностей, а на построение города и храма отводились даже средства из доходов сирийско-палестинской провинции. Членам общины дозволялось жить по собственным законам, а храму — собирать с общины определённые поборы. Местное население на территории, подчинённой общине, ставилось в неполноправное, полностью зависимое от неё положение и облагалось в её пользу поборами и повинностями.
Идеологическим обоснованием отнесения всего местного населения к числу неполноправных явилось то, что они не принадлежали к числу «правоверных». Поэтому изоляция членов общины, «праведных» поклонников Яхве, от окружающего населения должна была быть закреплена правовыми и религиозными запретами.
Однако создание подобной привилегированной храмово-городской общины, разумеется, вызвало серьёзное недовольство всего местного населения Палестины (так называемых самаритян — по имени Самарии, столицы Палестинского округа), состоявшего частью из потомков иудеев и израильтян, остававшихся в Палестине, частью из потомков жителей, переселённых сюда ассирийскими и вавилонскими царями. Среди персидской администрации также возникло опасение, что создание подобных автономных образований внутри державы может до некоторой степени ослабить персидскую государственную власть. Поэтому организация иерусалимской общины и восстановление города и храма происходили очень медленно и с большими перерывами. Они были завершены только в конце V — начале IV в. до н. э.
Прибывший в это время от персидского двора жрец Эзра провёл окончательную реорганизацию иерусалимской общины и, в частности, установил строгое правило, запрещавшее членам общины браки вне общины. Он даже добился расторжения подобных браков, уже заключённых ранее. Таким образом, была завершена изоляция в правовом и религиозном отношении членов иерусалимской общины от внешнего мира.
Ко времени Эзры был окончательно установлен текст приписываемого божественному внушению закона {торы.), якобы написанный мифическим Моисеем, куда вошли мифы и легенды, признанные жречеством Яхве «правоверными», а также правовые и обрядовые предписания, объявленные обязательными для общины. Всякое отступление от духа и буквы торы и тем более поклонение другим богам, кроме Яхве, и даже просто признание таких богов были объявлены несовместимыми с пребыванием в общине, как навлекающие на общину «гнев бога». Бог Яхве приобрёл теперь характер небесного подобия царя Персидской державы, в состав которой входила иерусалимская община. В установленных догматах большое внимание уделялось соблюдению обременительных обрядов и запретов.
Позже был произведён отбор различных, частью унаследованных от периода царств, частью новых, литературных и исторических произведений, а также речей «пророков», которые соответствовали задачам и характеру нового учения или могли быть к нему приспособлены путём соответствующей обработки (так называемые «Писания» и «Пророки»). Они также были объявлены священными, всякое же прочее литературное творчество, исключая только толкование «священного писания», бесповоротно осуждалось. «Закон», «Писания» и «Пророки» составляли вместе так называемую Библию (по-гречески библиа — книги).
Таким образом, деятельность руководителей верхушки пленных иудеев, а также главарей иерусалимской общины — организации, учреждённой с целью усилить позиции рабовладельцев,— привела впервые в Передней Азии к созданию религиозных догматов, основанных на писаном религиозном законе, резко отрицательно относящихся ко всем иным религиозным верованиям. Эта религия получила название иудаизма. Считалось, что приверженцы иудаизма независимо от того, где они находились, составляли единую религиозную общину.
Политической формой этой общины была иерусалимская храмово-городская община, состоявшая из определённых родов и управлявшаяся советом из числа верхушки городской знати и жречества; этот совет считался также хранителем религиозного закона. Разумеется, состав самой иерусалимской общины с самого начала не мог быть однородным, и её социальное расслоение с течением времени усиливалось. В то время как верхушка общины обогащалась, рядовая масса беднела и всё более разорялась. Религия же освящала власть богатых.
Идеологи иудаизма продолжали внушать своим приверженцам веру в грядущего избавителя — «мессию». Различные религиозно-философские системы, обещавшие прекрасное будущее (конечно, более или менее отдалённое), получили в это время значительное распространение в целом ряде стран древнего Востока. Мессианизм, откладывавший наступление лучшего порядка на неопределённое будущее и возлагавший надежды не на практическую деятельность угнетённых, а на их чудесное избавление грядущим царём-спасителем, был как нельзя более на руку господствующему классу.
Учение иудаизма не только в максимальной степени соответствовало интересам господствующего класса, но и умело использовало в этих интересах настроения забитых народных масс. Претерпевая с течением времени разнообразные видоизменения, учение иудаизма служило орудием идейного порабощения трудящихся евреев и в эпоху феодализма и даже в эпоху капитализма, вплоть до настоящего времени. Оно способствовало также в различных исторических условиях обособленности верующих евреев от прочего населения.
Впоследствии некоторые стороны иудаистического вероучения были развиты в новой религии, и по сей день являющейся мощным орудием идеологического воздействия господствующих классов на массы,— в христианстве. Канонические книги Библии под названием «Ветхого завета» целиком вошли в состав христианского «священного писания».
Библия, как мы видели, является собранием некоторых произведений древнееврейской литературы, правовых, обрядово-религиозных и исторических сочинений, специально отобранных и переработанных жречеством, «книжниками», в целях утверждения и пропаганды учения иудаизма. Состав её чрезвычайно разнороден. Выделение её отдельных частей и определение даты их написания представляют собой трудную задачу.
Усилиями передовых учёных XVIII—XIX вв. было установлено, что так называемая тора (тора по традиции разделяется на пять книг и поэтому называется также «Пятикнижием») и примыкающие к ней «Писания» исторического содержания состоят по крайней мере из четырёх источников, отнюдь не совпадающих с традиционным делением Библии на книги. Эти источники были использованы составителями в неодинаковой степени в различных частях «Пятикнижия» и «Писаний». К таким источникам относятся: «Яхвист» и «Элохист», называемые так условно, по употреблению автором того или иного обозначения для израильского божества (Яхве или Элохим), сборники легенд и исторических преданий периода разделённых царств, «Второзаконие» — обработка законодательства, созданного при Иосии, и «Жреческий кодекс» — продукт религиозно-политической литературной деятельности, повидимому, в основном времени вавилонского пленения. Кроме того, в текст включены отдельные фольклорные и другие отрывки (военные песни, пересказы эпоса), древнейшим из которых, как обычно считают, является «Песня Деборы» в «Книге судей» (конец XII — начало XI в. до н. э.).
Библия содержит остатки обильной, и. разнообразной древнееврейской литературы; некоторые её части смело могут быть доставлены в один ряд с другими литературными произведениями древнего Востока. Это относится, в частности, к сборнику любовных и свадебных песнопений — «Песнь песней».
В Библии имеются указания на то, что в Израиле и Иудее существовали царские анналы. Они были в какой-то мере использованы и тенденциозно переработаны редакторами-жрецами при составлении истории Израильского и Иудейского царств («Книги Самуила» и «Книги царств», объединяемые также под названием «Книг царей»). Позже эта история была еще раз подвергнута столь же тенденциозной переработке («Книги хроник» или «Паралипоменон»). Обе переработки сохранились, и при сравнении их можно в ряде случаев наглядно показать методы обработки, а иногда и прямой фальсификации, применявшиеся редакторами.
Библия содержит также тщательно отобранные стихотворные сборники речей, произнесённых «пророками» или приписанных им (VIII—III вв. до н. э.), новеллистические сочинения, афоризмы, сборник разновременных культовых песнопений («Псалмы Давида»), религиозно-философские и другие произведения разного времени (наиболее поздние — III в. до н. э.), в том числе интересную своей скептической философией, которую до конца не уничтожила официально-религиозная обработка, книгу «Экклесиаст».
Таковы выводы передовой науки XIX—начала XX в, В связи с новыми археологическими открытиями выдвигаются и другие теории относительно периодизации библейской литературы, однако ни одна из них ещё не может считаться вполне обоснованной.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |