В настоящее время ещё нельзя составить полную и подробную историю славянских племён в I—IV вв. н. э. Греческие и латинские авторы сообщали очень беглые сведения о древних славянах, отделённых от римских пределов широкой полосой земель германских, кельтских, фракийских, сарматских и других племён. Не соприкасаясь непосредственно со славянами, античный мир знал о них сравнительно мало.
Тем не менее античные авторы указывают на территории, занятые славянами в эти отдалённые времена. Это позволяет связать со славянами ряд археологических культур первой половины I тысячелетия н. э. и изучить развитие производства, быт и культуру этих племён.
Самые ранние упоминания о древних славянах содержатся в труде римского учёного Плиния Старшего, жившего в I в. н. э. Плиний, пользовавшийся данными карты полководца Агриппы и сам служивший в Германии, знал о том, что за нею тянулись территории, населённые не германскими племенами. Называя эти земли Скифией, Плиний, невидимому, следовал установившемуся в античной историографии обычаю давать наименование скифов самым отдалённым и почти неизвестным племенам. Говоря о Скифском (Балтийском) море, Плиний помещал на его юго-восточном побережье сарматов, германцев, венедов, скифов и гирров. Одно из перечисленных племён, а именно венеды — славянское, о чём свидетельствует тот факт, что племенное название венедов, вентов, виндов и т. д. сохранялось за западными славянами до сравнительно позднего времени. Так, готский историк VI в. н. э. Иордан писал, что племена венедов весьма многочисленны и имеют различные названия, «однако, главным образом, они именуются склавинами и антами». Свидетельство Плиния отвечает археологической карте расположения племён к северо-востоку от Эльбы, где жили самые северные из германских племён, затем за ними славяне, а далее на север и северо-восток — финские племена.
Очень важны свидетельства Тацита, хотя он специально описал Германию и поэтому уделил сравнительно мало внимания соседям германских племён. Отмечая этническое различие венедов и германцев, Тацит сообщает, что по образу жизни венеды ближе к германцам, чем к кочевникам-сарматам. Это свидетельство Тацита вполне подтверждается характером культуры славянских племён того времени. Тацит отводит венедам довольно большую территорию, указывая, что они живут между певкинами (бастарнами), которых он помещает в Прикарпатье, и фенами (финнами), находившимися к востоку и северо-востоку от современного Рижского залива.
Однако даже такие неполные сведения о древних славянах были известны в Риме сравнительно немногим писателям. Большинство римских авторов попрежнему включало славянские территории в понятие Сарматии. Эта тенденция сказывается в большом труде древнего географа Птолемея (составленном около 160—180 гг.), который территорию к востоку от Вислы и Карпатских гор называл Европейской Сар-матией, а Балтийское море — Сарматским океаном.
Венедов Птолемей упоминает среди племён Европейской Сарматии, помещая их по всему Венедскому заливу (так он называет юго-восточную часть Балтийского моря) и далее в глубь Европы. Определить точно восточную границу венедов по данным Птолемея довольно трудно, однако то обстоятельство, что древний географ помещает Венедские горы далеко от балтийского побережья, позволяет думать, что, по его мнению, территория венедов была значительной. Данные Птолемея также показывают, что в его время название венедов уже приобрело значение обобщающего имени многих племён и порождало географические наименования — Венедский залив, Венедские горы. Среди географических названий карты Птолемея встречаются славянские термины, как, например, название города Калисия (сохранившееся до сих пор в названии Калиш), наименование горы Бодин и некоторые другие. Наряду с общим наименованием — венеды — Птолемей знает и славян в качестве одного из венедских племён под именем стлаваны или суовены.
Несколько иначе область обитания венедов показана на римской дорожной карте IV в. н. э. (так называемая Певтингерова карта), где венеды помещены у западных склонов Карпат и на Нижнем Днестре. Видимо, эта римская дорожная карта отразила начало движения славянских племён к Дунаю. Рассмотренные выше сведения древних писателей о распространении славян в I—IV вв. н. э. позволяют предположить, что эти племена занимали территорию от берегов Балтийского моря до северных отрогов Карпатских гор, гранича на западе с германцами и кельтами, на юге и юго-востоке — с сарматами; восточная граница славянских племён для этого времени не может быть определена.
Важные исторические данные доставляет анализ славянских ЯЗЫКов. Все они — русский, польский, полабский, лужицкии, чешский, словацкий, болгарский, сербохорватский и словенский — происходят от древнеславянского языка. Этот язык, как общий язык для всех славянских племён, существовал, повидимому, ещё в первой половине I тысячелетия н. э. Даже в IX в., когда в русских летописях уже упоминались отдельные славянские народы — болгары, чехн, ляхи и др., летописцы отмечали, что все они говорят на одном славянском языке. Учёные, исследовавшие древне-славянский язык, определили, что сложившиеся на его основе обособленные славянские языки появились лишь в тот период, когда славяне давно уже пользовались железом и имели значительно развитые ремёсла.
Действительно, у славянских народов едины не только названия всех общеупотребительных металлов — железа, золота, серебра, меди и олова, но и
многочисленных изделий из железа. Таковы, например, названия: коса, долото, клещи, секира, серп, мотыга, пила, стремя, острога и многие другие. Весьма важно, что и названия земледельческих орудий — плуг, рало, лемех — едины у всех славян. Характерно, что ремесленная терминология также восходит к общеславянскому языку, как и самое название «ремесло» и многочисленные названия профессий — кузнец, гончар, суконщик, ткач и т. д. Эти данные показывают, что общеславянский язык-основа сохранялся довольно долго. Учёные-лингвисты считают возможным отнести процесс его разделения только к середине I тысячелетия н. э.
Следует отметить, что до сих пор вопрос об археологических данных по истории славянских племён в первой половине I тысячелетия н. э. представляет весьма сложную проблему Дело в том, что археологические памятники на древних славянских землях ещё в конце XIX в. были известны очень плохо, да и в настоящее время остаётся много неизученных территорий. Сравнительно небогатый инвентарь могил с трудом поддавался определению и датировке, а это, в свою очередь, затрудняло определение археологического материала городищ. Наиболее характерны для конца 1 тысячелетия до н. э.— первой половины I тысячелетия н. э. археологические памятники в виде больших бескурганных могильников с различными обрядами погребений: трупоположениями и трупосожжениями. Остатки после трупосожжений заключены в урну, трупы положены в землю без урны. Так образовались кладбища, получившие, как уже указывалось выше, у археологов название «полей погребальных урн», или «полей погребений». В XIX в. учёные спорили о том, кому принадлежали обнаруженные в Средней Европе поля погребений—славянам, германцам, фракийцам или кельтам. Такая постановка вопроса была сама по себе неверна, так как обряд захоронения на полях погребальных урн принадлежал не одному только племени, а всем вышеперечисленным племенным массивам. Известный чешский археолог и историк Любор Нидерле, поддерживая мнение П. Шафарика и других чешских, а также польских археологов, указал, что можно говорить о славянской принадлежности только тех памятников полей погребений, которые находятся в пределах предполагаемого по письменным источникам расселения древнеславянских племён.
Эта точка зрения Л.Нидерле относительно этнической принадлежности носителей культуры полей погребений Средней Европы нашла подтверждение в последующих работах археологов. Польские учёные, исследовавшие культуру полей погребений на территории Польши, пришли к выводу, что носителями этой археологической культуры были венеды, так как её территория в основном совпадает с территорией, отводимой западной группе этих племён Плинием, Тацитом и Птолемеем.
Поля погребений к востоку от верховьев Днестра были открыты только в конце XIX в. известным русским археологом В. В. Хвойкой, исследовавшим их на территории Среднего Поднепровья. Изучение уже первых памятников этой культуры позволило. В. В. Хвойке утверждать, что они принадлежат древним славянам. Работы В. В. Хвойки были продолжены советскими археологами, раскопавшими и изучившими много новых поселений и могильников культуры полей погребений, которых теперь известно более 400. Эти раскопки показали, что не только Среднее, но и Верхнее Поднепровье в первой половине I тысячелетия было заселено славянскими племенами, хоронившими своих покойников на полях погребений и значительно отличавшимися образом жизни от соседних племён —кельтов, фракийцев и других, имевших подобный же обычай захоронения. Вместе с тем стало известно,, что славянские племена Поднепровья очень близки славянским племенам Повисленья. Внутри этого единого массива славянских племён наблюдаются некоторые местные отличия, давшие основание археологам говорить о нескольких археологических культурах. Это оксывская культура в Нижнем Повисленье, пшеворская культура в бассейне Средней и Верхней , Вислы. Последняя близка к зарубинецкой культуре славянских племён Среднего и .Верхнего Поднепровья.
Образ жизни и уровень развития производства всех славянских племён этого времени столь близки, что можно отметить только некоторое отличие исторического развития западных славянских племён от истории их восточной группы.
Племена, жившие к западу от верховьев Днестра, в междуречье Одера и Вислы и в бассейне Вислы, помимо давнего имени венедов, стали обозначаться в IV—VI вв. общим названием склавинов, т. е. славян.
Некоторые сведения об их жизни сохранились в описании Тацита, который, противопоставляя венедов кочевникам-сарматам, сообщает, что венеды строят прочные дома. Другой характерной особенностью венедов Тацит считает их умение быстро передвигаться пешком, в отличие от сарматов, проводящих жизнь на лошадях. Краткий рассказ Тацита ясно передаёт черты, свойственные быту земледельцев, жителей лесной полосы, использующих коня главным образом для земледельческих работ. Венеды были земледельцами и имели сравнительно слабо развитое ремосленное производство, долгое время сохранявшее характер домашнего ремесла. Например, гончарный круг распространился у венедов только к середине I тысячелетия. Правда, сделанная от руки чёрная лощёная посуда обитателей Повисленья имела высокое качество, отличаясь тщательной выработкой, разнообразием форм и обильной орнаментацией. Примечательно, что венеды с ранних времён были знакомы с металлургическим производством. На их территории обнаружено несколько металлообрабатывающих центров I—V вв. с домницами (печами для выплавки железа); в быту населения металлические изделия имели широкое распространение.
В южных областях, где венеды тесно соприкасались и даже смешивались с кельтами и фракийцами, наблюдается более высокое развитие ремесленного производства. Указанное явление ярко иллюстрируется возникновением на землях смешанного венсдо-кельтского населения таких крупных ремесленных пунктов, как Иголомня (под Краковом), где открыто несколько десятков гончарных печей IV в. н. э. Более развитое ремесло отмечено и у тех венедских племён, которые жили по соседству с фракийцами. Однако общий уровень производства у венедов ещё не достиг той ступени, когда ремесло выделяется в самостоятельную отрасль, что и определяло сохранение ими первобытно-общинного строя.
Всё же в рассматриваемый период можно наблюдать признаки начавшегося разложения родо-племенных отношений среди западных славян. Уже в III—V вв. н э. среди населения заметно значительное экономическое неравенство. Социальное расслоение проявляется не только в отличии инвентаря бедных и богатых могил, но даже и в размещении богатых погребений отдельно от захоронений рядовых общинников (например, Вымысловский могильник на Познанщине).
Племенная знать венедов накапливала большие богатства, что позволяло ей приобретать дорогие товары, привозившиеся из соседних римских провинций. Зажиточная часть населения пользовалась в большом количестве привозными украшениями, дорогой бронзовой, серебряной и стеклянной посудой, оружием и т. д. Значительное число привозимых к венедам товаров происходило из Галлии, Паннонии и других западных римских провинций, однако целый ряд товаров доставлялся через посредство причерноморских центров. Следует отметить, что торговля венедов с римским миром велась через Балтийское море и устье впадающих в него рек, а также по многочисленным сухопутным дорогам. Сопоставление римского импорта в земли восточных славян и в земли венедов показывает, что последние вели более интенсивную торговлю. При этом даже возможно, что среди южных пограничных племён интенсивность обмена привела к использованию римской чеканной монеты, тогда как в центральных венедских областях торговля сохраняла меновой характер.
История западных славян в рассматриваемое время ещё весьма неясна. Тацит сообщает, что венеды, «разбойничая, бродили в пределах между певкинами и фенами». Повидимому, в I—IV вв. венеды уже составляли союз родственных Племён, оберегавших свои территории и часто нападавших на соседей. Это подтверждается той большой ролью военного дела в жизни венедов, которая ясно прослеживается по инвентарю их погребений, а также знакомством римлян с вооружением венедов, что нашло отражение в рассказе Тацита о носящих щиты венедах.
В конце II в. н. э. через земли венедов на юго-восток прошли племена готов. Обстоятельства этого передвижения пока неизвестны. Повидимому, некоторая часть венедов примкнула к готам и вместе с ними принимала участие в войнах середины III в. на Дунае. На это указывает титул «венедский», который носил один из римских императоров тех лет. Повидимому, какая-то часть венедов в это же время признала свою зависимость от готского вождя Германариха, как сообщает историк Иордан.
В III в. начинается распространение западных славян на соседние земли Из северо-восточных областей Чехии они постепенно продвинулись на всю территорию страны, как показывает распространение славянской керамики так называемого «пражского типа» в последующие столетия. Этот процесс сопровождался славянизацией прежнего кельтского населения чешских земель. Возможно, что к III—V вв. относятся также движения славян на юго-запад от Эльбы и Одера.
Повидимому, в IV в. южная часть славянских племён подверглась нападению гуннов. Однако основной массив венедских племён не был ими затронут, и на этих землях, как и в Северном Приднепровье, продолжался процесс дальнейшего социально-экономического и политического развития славян.
Жизнь племён, обитавших в лесистых областях Среднего и Верхнего Поднепровья, отличается более медленным развитием производства и общественных отношений. Эти славянские племена известны по памятникам зарубинецкой археологической культуры (II в. до н. э. — II в. н. э.), местные варианты которой очень мало отличались друг от друга. Возможно, что часть памятников Черняховской археологической культуры (II—IV вв. н. э.) тоже принадлежала славянам.
Медленное развитие земледелия определяло сохранение указанными славянскими племенами первобытно-общинного строя и в начале I тысячелетия н. э. Их укреплённые городища обычно располагались по нескольку посёлков рядом, что позволяет считать их принадлежащими одному роду. Составлявшие род патриархальные семьи жили уже в отдельных домах. В некоторых местах это были наземные жилища со стенами из плетня, обмазанного слоем глины.
Некоторые группы славян в первые века нашей эры продвинулись от Среднего Поднепровья, повидимому, к Северному Донцу и верховьям реки Сейма. Распространение на восток было началом расселения славянских племён, происходившего в последующие столетия.
Заселяя территории сарматских племён, славяне частично оттесняли сарматов на юг и восток, частично ассимилировали. Следы общения славян с сарматами бесспорно засвидетельствованы появлением у сарматов личных имён «Ант» и «Хорват», которые во II—IV вв. н. э. употреблялись даже сарматами, обитавшими далеко на юге, в Танаисе и Пантикапее.
Основным занятием населения было, как и раньше, земледелие, наряду с которым значительную роль играли охота и скотоводство. В первых веках нашей эры земледелие достигло более высокого уровня вследствие усовершенствования орудий производства: вместо прежних деревянных пашенных орудий у славян получило распространение рало с железным наконечником, что должно было повысить производительность земледельческого труда.
Одновременно с ростом земледелия и скотоводства развивались и другие отрасли общественного производства. Уже в первых веках нашей эры можно отметить обособление металлургического и кузнечного ремёсел. Распространённость железных орудий в Верхнем Поднепровье указывает даже на большее развитие металлургии здесь, чем в Среднем Поднепровье. Однако все остальные отрасли ремесленной деятельности сохраняли ещё характер домашнего ремесла, Даже гончарное производство не выделилось ,в самостоятельное ремесло, и посуда изготовлялась от руки. Ремесленное производство в целом было ограничено, так как его продукция расходилась внутри узкого круга потребителей.
Вопрос о развитии торговли у восточных славян в первые века нашей эры исследован ещё недостаточно. О внутренней торговле между племенами иока ничего не известно. Внешние связи характеризовались относительно слабым контактом с областями средиземноморского бассейна. Это подтверждается указанным выше смутным знакомством римских авторов со славянами. Материал из поселений свидетельствует о другом направлении меновых и культурных отношений — на запад, к населявшим Чехословакию кельтским племенам и, что вполне естественно, к западнославянским племенам Повисленья. Это заключение, однако, следует считать предварительным, так как из нескольких десятков поселений изучаемых цлемён раскопаны только единицы.
О социальном строе восточных славян приходится судить почти исключительно на основании археологических данных. Развитие производительных сил в рассматриваемое время достигло уже такого уровня, когда родовая община начала постепенно уступать место складывавшейся сельской общине — территориальному посёлку больших патриархальных семей. Сравнительно небольшие жилища первых веков нашей эры и находимый в них инвентарь показывают, что отдельная семья уже владела орудиями производства и запасами.
Показателем начавшегося разложения первобытно-общинного строя у восточных славян служит наличие у них рабства, о чём сообщают более поздние византийские писатели. Хотя эти сведения, относящиеся уже к VI в., подтверждают, что и в это время институт рабства у славян был мало распространён и носил патриархальный характер, однако можно предполагать, что зарождение рабства относится ещё к предыдущим столетиям. Об этом свидетельствует наличие у славян в VI в. обычного права, запрещавшего порабощение соплеменников. Несомненно, в изучаемый период рабство не играло сколько-нибудь заметной роли в производстве.
Племенная организация у восточных славян известна сравнительно мало. По-видимому, каждое племя управлялось своим вождём, наряду с которым существовали совет старейшин и общее собрание племени. Можно думать, что к концу рассматриваемого периода уже началось образование славянских племенных союзов, столь сильных в VI в.
История восточнославянских племён в первые века нашей эры известна крайне недостаточно. В конце II в. н. э. на нижнем течении Дуная и в Северо-Западном Причерноморье появились племена готов, пришедшие из Юго-Восточной Прибалтики. Движение готов и появление их в Причерноморье не оказало заметного влияния на славянские племена Невидимому, пришедшие с берегов Балтийского моря готские племена были не очень многочисленны, и, кроме того, они сравнительно быстро прошли на Дунай, в пределы фракийских племён. Ближе всего с готами, в частности с остготами, славянские племена столкнулись лишь в IV в. н. э.
Во II—IV вв. н. э. на всей территории от Среднего Поднепровья до Южного Буга, Днестра и Прута распространяется так называемая Черняховская культура полей погребений, получившая своё название от села Черняхов, Киевской области УССР, еде был открыт и раскопан обширный могильник, насчитывающий несколько сот захоронений— трупоположений и трупосожжений.
Черняховская культура представлена многочисленными поселениями и могильниками. Поселения — большие неукреплённые селища (их насчитывается в настоящее время уже несколько сот) — расположены по берегам рек и ручейков, вдоль их южных и восточных склонов. Жилища в поселениях наземные или несколько углублённые, и те и другие — дерево-глинобитные. Поблизости от поселений располагаются могильники, обычно довольно больших размеров, с трупосожжениями и трупоположениями, обставленными сосудами и снабжёнными типичными для данной культуры мелкими украшениями и предметами домашнего обихода. Керамика, как
сопровождающая захоронения, так и с поселений, серого и черного цвета, великолепного качества, разнообразных форм, нередко украшенная орнаментом, в огромном своём большинстве сделана на круге. Довольно многочисленна, особенно на поселениях, импортная посуда, в частности амфоры, в которых с юга, из северочерноморских городов, доставлялись растительное масло и вино. Встречается и стеклянная посуда, а ещё чаще — стеклянные бусы, бронзовые, а иногда и серебряные фибулы, пряжки, подвески, костяные гребни и т. д. Совершенно отсутствует оружие.
Создателями Черняховской культуры были земледельческие племена, которые достигли несколько более высокого уровня развития, чем их северные соседи. Ремесленное производство характеризуется появлением гончарного круга, употребление которого было заимствовано этими племенами из областей римского мира.
Общественный строй носителей Черняховской культуры отмечен возникающим имущественным неравенством членов племени. Инвентарь погребений и состав кладов показывают, что в руках отдельных лиц скапливались сокровища, включавшие ценные предметы и римские серебряные монеты. Примечательно, что, собирая римское серебро, это население не сохраняло медной монеты. Известны клады, содержащие сотни императорских серебряных монет, общий вес которых достигает 4— 20 кг.
Носители черняховской культуры находились в тесном общении с Северным Причерноморьем и дунайскими провинциями, свидетельством чего являются, помимо монет, многочисленные находки амфор и инкрустированных металлических украшений из причерноморских центров, краснолаковая керамическая посуда, стеклянные изделия и т. д. Этот приток монет и вещей так называемой «провинциальной римской культуры» несколько сократился с середины III в. н. э. в связи с начавшимся передвижением европейских племён и натиском их на границы Римской империи.
Этнический состав носителей черняховской культуры при современном состоянии науки трудно определить более точно. Очевидно, носителями её в разных местностях были различные этнические элементы, жившие по соседству друг с другом. Например, в Поднестровье это были фракийские племена и та часть готов, которая там осела. В Среднем Поднепровье в создании тамошнего варианта черняховской культуры участвовала часть, повидимому, славянского населения, смешавшегося здесь с давним сарматским населением.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |