Охарактеризованные выше культурные течения зарождались в результате развития социально-экономических процессов, политических и военных событий эпохи перехода к феодальному обществу, государству и новым этническим общностям - раннесредневековым народностям. И исходные, и последующие этапы процесса становления племен и племенных союзов, народностей, этнических и государственных территорий определялись в конечном счете действием этих социально-экономических и военно-политических факторов. Не следует преувеличивать культурное воздействие очагов культуры в западных, центральных, южных и юго-восточных районах Европы, Переднего Востока и Средней Азии. Первоочередную роль играло длительное и самостоятельное внутреннее развитие северных, циркумбалтийских областей: именно оно связало их во все более единый культурно-исторический регион. Связь эту осуществляли купцы, миссионеры, с дарами прибывавшие с запада, или военные дружины, двигавшиеся с севера. Народы Балтики при этом прокладывали себе доступ к благам цивилизации, овладевая ими в соответствии со своими собственными потребностями. В странах Балтийского региона имелись различные общественные силы, заинтересованные в доступе к новым источникам ценностей.
Южные контакты славянских племен со времен поздней античности отличались большой устойчивостью; об их результатах речь шла выше. В связи с этим можно вспомнить примечательный эпизод, рассказанный византийским хронистом Феофилактом Симокаттой. В 594 г. византийскому императору Маврикию представили пленников, входивших в состав славянского посольства к аварскому хану. Славяне, отправившие это посольство, обитали "на внешней окраине западного Океана", т. е. на юго-западном побережье Балтийского моря. Посланники, которым, по их же сообщению, нужно было провести в пути 15 месяцев, должны были убедить аварского хана в том, что их племена, живущие на Балтике, из-за чрезвычайной отдаленности не смогут принять участие в запланированном походе на Византию63. При всех неясностях, остающихся в этом сообщении, можно тем не менее прийти к выводу, что непосредственные сношения племен Балтики с народами Юго-Восточной Европы не были невозможны.
В Скандинавии это продвижение на юг осуществляли прежде всего викинги64, варяги65 или норманны66, под воздействием нарастающего господства конунгов, знати и их дружин. Цели движения заключались в том, чтобы в военных или торговых походах добыть богатство в соседних или дальних землях, то есть, следовательно, проложить доступ к дунайской, византийской, понтийской и собственно средне- и переднеазиатской цивилизации, к цветущим центрам франкского государства на Рейне и на территории нынешней Франции, к Англии и Ирландии (илл. 15). Скандинавы эпохи викингов в период перехода от родового строя к феодализму были здесь особенно активны. "Могучие бонды", возглавлявшие домовые общины, представители пламенной аристократии - хёвдинги, вели ожесточенную борьбу за власть. Они стремились утвердить свое господство в системе эксплуататорских отношений: "Конунг должен воевать, а не пахать землю"67. Это относилось и к его приближенным, и к "могучим бондам". Саги, записанные только в XIII в., но, видимо, в определенной степени отражающие историческую действительность более раннего времени, передают атмосферу всеобщей неуверенности, характерную для раннего средневековья в Дании, Норвегии и Швеции. О подобной же обстановке свидетельствуют и современники событий, хронисты Средней и Западной Европы68. Движение это охватывало не только скандинавов: конунги и ярлы набирали себе на службу дружинников отовсюду, где только их можно было найти. Довольно часто отмечается присутствие финских воинов в дружинах шведской знати69, вместе с ними бывали и славянские воины: у нас есть сведения об этом от начала XI в.70 В материковой Швеции, а частично также на островах Готланд и Эланд в этот период возникли многочисленные укрепления, в которых люди спасались во время частых военных нападений71. Часть потерпевших поражение в этой борьбе за господство вынуждена была переселяться, чтобы сохранить свою свободу в более благоприятных условиях. Такого рода причинами могут объясняться грандиозные заморские походы в области, где государственной организации еще не существовало: на южную Балтику, в Финляндию или северную Скандинавию. Правители страны в свою очередь организовывали большие морские и военные походы, чтобы увеличить свои богатства за счет торговли, разбоя и открытой войны, как рассказывает об этом в середине IX в. Римберт, повествуя о действиях свейского конунга Олава в землях куршей. Определенную роль играла также и тяга к приключениям, но только лишь как вспомогательный, субъективный, но не общественно значимый, основополагающий фактор.
С VII-VIII вв. эти походы оставляют все более отчетливые следы сначала в археологических, а затем и в письменных источниках. Эти воины, бонды и знать, бывавшие также и купцами, именовались "викингами" или "варягами". Уже в VIII в. свеи и, по-видимому, готландцы вторглись в Курляндию и, подчинив куршей, основали поселение в Гробини (Себорг), поблизости от Лиепаи72. В VIII в. скандинавы, а возможно также и фризские купцы, появляются в северо-восточном углу Балтики, в Старой Ладоге73. Скандинавы оседали также к востоку от устья Вислы, в землях прусских племен; здесь возникло поселение Трусо, вероятно в районе нынешнего Эльблонга74. Подобные же поселения располагались близ современной деревни Вишнево (Вискаутен) в Самбии (Калининградская обл., РСФСР) и в низовьях Немана75. Соляные источники Среднего Поморья и устья реки Парсенты, освоенные славянами, превратили этот район в богатую торговую приморскую область, также притягивавшую скандинавских воинов и купцов. Крупнейшее скандинавское поселение возникло здесь на рубеже VIII-IX вв. близ Свелюбья76. Другие, подобные этому, появились в устье реки Пене возле нынешнего местечка Менцлин недалеко от Анклама, в Ральсвике на о. Рюген, в низовьях реки Варнов и в восточном Гольштейне у Ольденбурга. Здесь перед исследователями встает вопрос, ответ на который еще не вполне ясен: в некоторых из названных мест уже в VII-VIII вв. возникли славянские городища, часть из них - резиденции племенных князей. Не находились ли скандинавы, оставившие следы в отмеченных поселениях, в договорных отношениях со славянскими князьями, заключив договор ("ряд"), чтобы войти в состав княжеской дружины в качестве воинов либо же поселиться при княжеском дворе в качестве купцов или ремесленников? Как и наемники - ландскнехты, придворные и слуги позднего средневековья, эти викинги служили, утверждая господство и власть своих славянских сюзеренов. Позднее, в XI-XII вв., подобные отношения сохраняются в ободритском княжеском доме (в Мекленбурге и Любеке)77. Какую роль это лишенное корней бродячее воинство играло на службе у разных государей, отчетливо показывает судьба одного из благородных искателей приключений, саксонца Вихмана. В 50-е гг. X в. он служил датчанам, позднее вместе с вильцами-лютичами боролся против польского князя Мешко и в конце концов пал в борьбе горожан поморского Волина против Мешко78. В Средней Польше, в Лютомерске под Лодзью как будто бы в свое время осела такая группа чужеземных воинов-восточнославянского или варяжского происхождения - на службе польского короля79. Наконец, "Сага о Йомсвикингах", повествующая о руководимой Пальнатоки колонии викингов в земле славян-вендов, ни в чем не противоречит заключению, что эти викинги в качестве наемного войска были поселены польским королем, вероятнее всего Болеславом Храбрым (в саге называемом Бурислав), "потому, что он (Пальнатоки) защищал его (Болеслава) землю и державу"80.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |
