На рубеже XVI и XVII вв. международная ситуация в Европе была весьма неустойчивой и содержала в себе предпосылки общеевропейского конфликта. Германия и Италия продолжали оставаться раздробленными и являлись ареной борьбы внутренних и внешних сил. Так называемая «Священная Римская империя» с её сложным составом и спорными границами представляла собою очаг постоянных конфликтов. Германские князья боролись друг с другом и с княжеским домом Австрии — Габсбургами, владевшими уже к концу XV в., кроме Верхней и Нижней Австрии и Тироля, славянскими землями в Юго-Восточной Европе, рядом мелких территорий в Юго-Западной Германии (Передняя Австрия) и «бургундским наследством», т. е. частью собственно Бургундии и Нидерландами. С середины XV в. австрийские Габсбурги неизменно избирались на императорский престол. Крупные княжеские дома империи соперничали между собой в подчинении своему влиянию многочисленных мелких «имперских чинов» — герцогов, графов, прелатов и имперских городов — с целью использования их военных сил и финансовых средств.
Усиление Габсбургов в ходе этой борьбы представляло угрозу не только для соседних народов, но и для всех складывавшихся тогда национальных европейских государств. Особенно возросла опасность великодержавной политики Габсбургов в XVI в., когда они объединили в своих руках императорскую корону с короной Испанской монархии, а после 1526 г. подчинили себе Чехию и Венгрию. Правда, после отречения Карла V в 1556 г. его огромные владения были разделены между испанской ветвью Габсбургов и австрийской, а в результате Нидерландской революции от испанского ига освободились северные провинции Нидерландов, образовавшие буржуазную республику. Внутри империи великодержавные замыслы Габсбургов парализовались в известной мере борьбой против них других крупных князей — как протестантов, так и католиков. С Габсбургами соперничали не только саксонские герцоги, бранденбургские маркграфы и другие протестантские князья, но и крупнейшие католические князья, прежде всего баварские герцоги. Однако Габсбурги рассчитывали, что их далеко идущие претензии будут поддержаны реакционными силами ряда европейских стран. Габсбурги стремились использовать наступившую в империи после поражения Великой крестьянской войны политическую реакцию и начавшуюся в 40-х годах XVI в. контрреформацию для усиления своих позиций.
Австрийские и испанские Габсбурги одно время соперничали друг с другом в своей агрессивной политике и стремлении к политическому господству в Европе. Захват Испанией значительной части Италии вызывал недовольство со стороны австрийских Габсбургов. Интересы обеих ветвей Габсбургов сталкивались также в Южной Германии. Несмотря на это, в сложившейся во второй половине XVI и в начале XVII в. обстановке всё чаще практиковались их совместные действия. Испанское правительство рассчитывало, что победа австрийских Габсбургов и католической реакции в Германии, особенно в области Рейна, создаст благоприятную обстановку для осуществления его стремления вновь покорить буржуазную республику нидерландских северных провинций, которую оно вынуждено было признать по временному перемирию 1609 г. Разрабатывались различные династические комбинации для слияния обеих ветвей Габсбургского дома.
Возникшая перспектива испано-австрийских совместных действий на Среднем и Нижнем Рейне и угроза усиления католической реакции в Германии таили в себе предпосылки обострения конфликта Габсбургов с Францией. Генрих IV французский проводил политику «защиты исконной немецкой свободы», т. е. сохранения политической раздробленности Германии и всемерной поддержки внутренней борьбы, происходившей в ней между протестантскими и католическими князьями. Французские политики стремились не допустить усиления австрийских Габсбургов в Германии. Франция была также недовольна установившимся с середины XVI в. господством Испании в большей части раздробленной Италии, в частности в Северной Италии, т. е. на той территории, которая являлась, связующим звеном между испанскими и австрийскими владениями. Положение оставалось неопределённым вследствие того, что Савойское герцогство — одно из самостоятельных итальянских государств — колебалось в выборе ориентации между Францией и Испанией и занимало выжидательную позицию.
Осуществление планов австрийских и испанских Габсбургов в Германии, Италии и Нидерландах не только устранило бы возможность расширения территории Франции до Пиренеев на юге и до Рейна на востоке, но и создало бы угрозу окружения Франции и значительно укрепило бы стратегические и экономические позиции её наиболее опасных противников.
Генрих IV энергично готовился к войне с Габсбургами. Он старался убедить протестантских немецких князей в том, что государственный интерес диктует им союз с Францией против общего врага. Перед своей смертью Генрих IV успел организовать коалицию немецких князей, вместе с которыми он готовился начать войну против Габсбургов.
В борьбе с Габсбургами французское правительство ещё в XVI в., при Франциске I, вело переговоры, а затем (в 1535 г.) заключило союзный договор с Турцией и получило ог султана так называемые капитуляции, предоставившие Франции ряд торговых льгот в Турции. В сущности это был договор о военном союзе между обеими странами. Франция обязалась поддерживать Турцию в борьбе не только с Карлом V (Габсбургом), но и с Венецианской республикой, постоянно воевавшей с Турцией. Франко-турецкий договор был подтверждён в начале XVII в. — при Генрихе IV, который рассматривал его как орудие борьбы с императором и испанским королём. Этой же политики придерживалось французское правительство и после смерти Генриха IV.
Угроза усиления Габсбургов, являвшихся главной опорой католической реакции в Нидерландах и в немецких землях Нижнего Рейна, вызывала тревогу у всех государств, заинтересованных в северных морских торговых путях. Правительство Англии не могло оставаться спокойным перед лицом возникшей опасности утверждения Габсбургов на берегах Северного моря. Оно было заинтересовано в том, чтобы сдерживать напор испанских и австрийских сил па Нидерланды и Нижний Рейн. В то же время господствующий класс Англии и английское правительство, считавшие своей политической опорой англиканскую церковь, не могли действовать вполне солидарно с державами намечавшегося антигабсбургского протестантского лагеря, поскольку революционная оппозиция внутри Англии придерживалась кальвинизма. Кроме того, чрезмерное усиление Франции, стремившейся упрочить свои позиции на Востоке, противоречило торговым интересам Англии, которая в конце XVI в. также добилась для своих судов права входить в турецкие порты под собственным флагом. Позиция Англии перед Тридцатилетней войной, так же как и на первом этапе самой войны, была нерешительной и колеблющейся.
Позиция других государств Северной Европы в назревавшем на территории Германии конфликте была более определённой. Дания была тесно связана с Северной Германией политически и экономически. Король Дании был в то же время герцогом Голштинским и являлся, таким образом, одним из князей «Священной Римской империи». Дания не могла примириться с перспективой установления в Северной Германии господства Габсбургов. Кроме того, при определившемся упадке Ганзы Дания считала себя её преемницей в посреднической торговле между западным и восточным районами, прилегавшими к Северному морскому пути. Шведский король Густав II Адольф после заключения Столбовского мира 1617 г. стремился к дальнейшим захватам в бассейне Балтики, которые обеспечили бы за Швецией полное господство в этом бассейне. Швеция и Дания соперничали между собой, стремясь расширить своё влияние на северных морских путях, но обе эти державы видели главную опасность для себя в готовившейся экспансии Испании и австрийских Габсбургов.
Вынужденная принять тяжёлые для неё условия Столбовского мира 1617 г., Россия не оставляла мысли о борьбе за Прибалтику. Однако первоочередную задачу своей политики она видела тогда в полной ликвидации последствий польской интервенции. Между тем Польша рассматривалась Габсбургами как аванпост на востоке Европы. Австрия и Испания помогали Польше деньгами и ландскнехтами во время её интервенции в России.
Положение в Европе осложнялось в начале XVII в. наличием турецкой опасности. Под господство Османской империи подпал не только ряд стран на юго-востоке Европы, но и большая часть Венгрии в Центральной Европе. Под габсбургским владычеством оставалась узкая полоса территории в западной части Венгрии. Вуда стала турецкой крепостью, дававшей туркам возможность дальнейшего наступления по Дунаю на Вену.
Во второй половине XVI в. Турция находилась в зените своего могущества. Её западные границы были расширены завоеванием владений Венецианской республики на Балканском полуострове и на Эгейском море, восточные границы — завоеванием Багдада и значительной территории на Кавказе. Турция добилась укрепления своих верховных прав на Трансильванию и на княжества Молдавию и Валахию. Правда, тяжёлое поражение при Лепанто (в 1571 г.) в битве с испано-венецианским флотом на время подорвало морское могущество Османской империи. Однако, несмотря на это поражение, Кипр был захвачен турками и венецианцы обязались уплатить большую военную контрибуцию. Вскоре после этого турки расширили свои владения в Северной Африке, отвоевав у испанцев Тунис.
В начале XVII в. Сефевиды отвоевали ряд пунктов в Иране и на Кавказе. Однако и в первую половину XVII в. Османская империя продолжала оставаться грозной силой для своих соседей. В немалой степени этому способствовали события в Европе: назревавший там конфликт между двумя враждебными группировками усиливал роль Турции в европейских делах. Франция добивалась, чтобы султан оставался её союзником. Об укреплении своих отношений с Турцией заботилось также и английское правительство. В первые же годы Тридцатилетней войны ко двору турецкого султана стали ездить послы ряда европейских государств. Послы Франции и Голландии, Англии и Венеции, России и Польши вели между собой в Константинополе дипломатическую борьбу, стараясь оказать влияние на позицию турецких правителей.
Со своей стороны турки рассчитывали, что обострившиеся в Европе политические и связанные с ними религиозные противоречия ослабят Габсбургов и подорвут позиции Австрии, считавшейся в то время «форпостом христианства» против турок. В то же время у турок появились надежды, что сложившаяся в Европе обстановка даст им новые шансы в борьбе с Сефевидами. В связи со всем этим при Мураде IV (1623—1640) возобновились наступательные действия турок против венецианцев и Ирана; в результате войн с Ираном турки вернули утерянные ими в начале столетия территории.
Центральным очагом назревавшего общеевропейского военного кризиса была Германия. После поражения Великой крестьянской войны наступила реакция, которая усилилась во второй половине XVI и в начале XVII в. Вместе с подавлением крестьянского восстания положен был конец и всему общественному движению эпохи Реформации, развернувшемуся на фоне экономического подъёма XV и начала XVI в., когда росли и процветали германские города, расположенные в центре мировых торговых путей. Теперь в городах было восстановлено господство патрициата, которое сковывало торговлю и промышленность. К тому же города попали в зависимость от территориальных князей. Бюргерская оппозиция в городах была сломлена. Что касается продолжавшейся борьбы за реформацию, то она «...выродилась в грызню между отдельными князьями и имперской центральной властью и имела своим последствием то, что Германия на 200 лет была вычеркнута из списка политически активных наций Европы»( К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 94. ).
В дальнейшем политическая реакция и усилившаяся политическая раздробленность Германии были закреплены её экономическим упадком. Во второй половине XVI в. начали сказываться последствия великих географических открытий, прежде всего — новое направление путей мировой торговли. Торговые пути через североитальянские города и Германию не играли уже прежней роли, первостепенное значение в международной торговле получали пути, которые связывали восточные страны с побережьем Атлантического океана. Былые преимущества южногерманских городов, торговавших с Северной Италией, потеряли своё значение. Одновременно определился окончательный упадок Ганзейского союза северогерманских городов, оттеснённого от балтийской торговли буржуазной Голландией. Преимущество Голландии заключалось не только в её более выгодном географическом положении, но и в том, что буржуазия этой страны, освободившейся в результате Нидерландской революции от испанского владычества, была передовым классом, умевшим выгодно использовать создавшиеся политические и экономические условия.
Экономический упадок Германии со второй половины XVI в. коснулся и её промышленного развития. Зарождавшееся в XV и в начале XVI в. капиталистическое производство в форме мануфактуры не получило дальнейшего развития. Важной причиной этого была победа феодальной реакции в деревне после подавления Крестьянской войны. Для успешного развития мануфактуры требовалось распространение промышленности не только в городах, но и в деревенской округе, где не существовало цеховых преград и «патрицианской рутины». Однако «... повсеместное восстановление крепостного права, — писал Энгельс, — явилось одной из причин, помешавших развитию промышленности в Германии в XVII и XVIII вв.»( Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии. Приложения, стр. 148. ). На состояние промышленного развития Германии оказали, кроме того, влияние застой в области немецкой торговли, потеря ею рынков и наличие иностранной конкуренции. По мере развития в соседних странах мануфактурного производства слабела и цеховая промышленность Германии, страдавшая от непосильной конкуренции.
Экономический упадок городов Западной и Юго-Западной Германии имел своим последствием сокращение ёмкости внутреннего рынка для сельского хозяйства. Зато сельское хозяйство получило новый стимул к своему расширению в районах к востоку от Эльбы, из которых хлеб (главным образом рожь) и промышленное сырьё вывозились за границу. Вывоз хлеба и других продуктов сельского хозяйства в расположенные на новых путях мировой торговли страны, в которых бурно развивалась капиталистическая мануфактура, представлялся весьма выгодным для феодалов. «Капиталистический период, — писал Энгельс, — возвестил в деревне о своем пришествии как период крупного сельскохозяйственного производства на основе барщинного труда крепостных крестьян»( Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии. Приложения, стр. 126. ). В условиях, когда сопротивление крестьян произволу феодалов было сломлено, восточногерманские феодалы получили возможность расширять свои хозяйства за счёт крестьянских наделов и общинных земель и увеличивать предназначенную на вывоз продукцию, применяя в широких размерах барщинный труд. Мелкие крестьянские хозяйства становились придатком барского, которое обрабатывалось даровым крестьянским трудом и крестьянским инвентарём. Они сохранились лишь постольку, поскольку это представлялось феодалам необходимым для обеспечения своего собственного хозяйства трудом крепостных.
Энгельс указывал, что немецкие крестьяне к востоку от Эльбы, жившие до Крестьянской войны в лучших условиях и предоставившие своих восставших братьев их судьбе, «получили за это по заслугам» после подавления восстания. Крепостное право «во втором издании», усилившееся в районах, где была Крестьянская война, и распространившееся на восток, сделалось там орудием полного подчинения крестьян феодалам( Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии. Приложения, стр. 132. ).
Система крупного барщинного хозяйства надолго утвердилась в восточных землях Германии, где существовали благоприятные условия для крупного производства товарного хлеба. В западной же части страны таких условий не было. Поэтому в западных и юго-западных землях Германии, хотя они и являлись исходным пунктом сеньориальной реакции и возобновления всеобщего крепостного состояния крестьянства, продолжала господствовать система мелких хозяйств, плативших феодалам главным образом денежный и натуральный оброк.
В торжестве феодальной реакции и утверждении крепостного права «во втором его издании» большую роль играла усилившаяся княжеская власть в Германии. Усиление власти князей определилось задолго до Крестьянской войны и имело своей основой то обстоятельство, что развитие Германии шло по линии не централизации в масштабе всей страны, а местной и провинциальной централизации. Поэтому князья сумели использовать в своих интересах последствия разгрома восставших крестьян. Немецкое дворянство, замки которого были разрушены грозным крестьянским восстанием, сочло необходимым в целях восстановления своего положения сплотиться вокруг князей и отказаться от всякой оппозиции по отношению к ним. Дворяне всюду признали себя подданными князей, от которых они получали выгодные должности, привилегии, освобождение от налогов и прежде всего бесконтрольную власть над крепостными крестьянами. Дворянство поддерживало также церковную организацию, как протестантскую, так и католическую, которая после Аугсбургского мира 1555 г. служила в руках князей орудием политического господства.
Австрия, усилившаяся в обстановке нараставшей в Юго-Восточной Европе угрозы турецкого нашествия и сложившаяся в многонациональное государство, занимала особое положение в составе империи. Австрийские эрцгерцоги Габсбурги были самыми могущественными князьями империи. Будучи связанными с испанскими Габсбургами, они не оставляли своих планов создать «мировую» Габсбургскую державу и использовать для этой цели находившуюся в их руках императорскую корону. Этой своей политикой австрийские Габсбурги вызывали зависть и враждебное к себе отношение других крупных князей империи не только протестантского, но и католического лагеря. Даже внутри своих наследственных владений Габсбурги не могли ликвидировать политическую оппозицию дворянства и сломить сопротивление славянских народов и венгров.
Крестьянское восстание конца XVI в. в Австрии показало, что в деревне ещё живы традиции революционной борьбы и идеи народной реформации. Это восстание не было единственным на рубеже XVI и XVII вв. Разрозненные выступления крестьян продолжались и после его подавления не только в Австрии, но и в Баварии и других местах Южной Германии. Крестьянское движение, направленное против усиления феодально-крепостнического гнёта, способствовало оживлению борьбы с католической реакцией, проводимой иезуитами, которые приобрели во многих районах значительное влияние. Оно имело отклики в городах. Так, в имперском протестантском городе Донауверте, окружённом владениями католической Баварии и подвергавшемся грубому нажиму со стороны баварского герцога Максимилиана Виттельсбаха, иезуитов и императора Рудольфа II (1576—1612), народные низы неоднократно выражали свою готовность к решительной борьбе с реакцией. С 1598 г. городская «чернь» проявляет себя, по выражению Маркса, «фанатически-протестантской», препятствует католическим процессиям, осыпая их насмешками, а в 1607 г. произошло «настоящее восстание народных низов»( «Архив Маркса и Энгельса», т. VIII, стр. 60, 106, 107. ). Католическая реакция в Германии, однако, использовала то обстоятельство, что донаувертские бюргеры предали движение народных масс и участвовали в его подавлении. Максимилиан Баварский присоединил Донауверт к своим владениям.
При Рудольфе II иезуиты почувствовали себя полными господами положения. Протестантизм, выродившийся в орудие определённой группы светских князей, ослаблялся ещё более внутренней борьбой между лютеранскими князьями Северной и Восточной Германии и некоторыми князьями Юго-Западной Германии, придерживавшимися кальвинизма. Возросшее влияние католиков и усилившиеся политические позиции иезуитов подрывали установленное Аугсбургским религиозным миром 1555 г. равновесие между протестантской и католической группировками князей. При поддержке Максимилиана Баварского и эрцгерцога Фердинанда Штирийского иезуиты перешли в наступление в ряде городов и земель от Донауверта до Кёльна, Ахена и герцогства Юлих.
Уже эта борьба, развернувшаяся с особой силой с первых лет XVII в. в Рейнской области, затронула интересы иностранных государств и создала угрозу переплетения внутригерманской борьбы и назревавших острейших международных конфликтов в один общий узел. После гибели испанской «Непобедимой армады» Рейн и Рейнская область сделались основным путём сообщения между Испанией и Нидерландами. Победа немецких католиков помогла бы Испании, продолжавшей борьбу с революцией в Нидерландах, утвердить своё влияние в Рейнской области, имевшей важное значение в качестве связующего звена между Испанией и Нидерландами. Однако это не устраивало Францию, стремившуюся ослабить Испанскую монархию и не допустить её проникновения в область Рейна. Католическая Франция отнюдь не была, таким образом, заинтересована в торжестве католиков в Германии.
Внутригерманская борьба привела в 1608—1609 гг. к созданию в империи особых политических организаций протестантов и католиков, каждая из которых имела своё войско и казну и вступала в дипломатические отношения с иностранными государствами. Первыми организовались протестанты, образовавшие в мае 1603 г. Протестантскую, или Евангелическую унию. Поводом к образованию унии было стремление вернуть Донауверту права имперского города. В действительности цель организаторов Протестантской унии, главой которой был избран Фридрих V Пфальцский, заключалась в объединении военных сил и установлении связи между протестантами. Не желая опираться в борьбе с католической реакцией на народные силы, объединившиеся протестантские князья и города возлагали все свои надежды на французского короля Генриха IV.
В следующем году образовался в противовес унии союз католиков — Католическая лига. Её главой был баварский герцог—воспитанник иезуитов Максимилиан, призвавший императорского фельдмаршала барона фон Тилли в качестве командующего её войском. Основным объектом борьбы между протестантами и католиками в то время были секуляризованные в протестантских княжествах церковные имущества, которые католики стремились вернуть церкви. Максимилиан Баварский стремился использовать силы католическою лагеря в интересах возвеличения своего дома за счёт Габсбургов. Он использовал для своей армии средства мелких городов и духовных владетельных лиц, входивших в состав католической лиги. Если внутри протестантского лагеря соперничали между собой лютеране и кальвинисты, то в католическом лагере боролись за гегемонию баварские Витгельсбахи и Габсбурги. Все боровшиеся княжеские клики стремились использовать силы и средства мелких «имперских чинов» в своих частных интересах и интриговали друг против друга в своих сношениях с иностранными государствами. В обстановке экономического упадка Германии, разгрома народного движения и усиления власти князей вопрос о государственном единстве страны и политических интересах немецкого народа не выдвигался.
После образования Протестантской унии и Католической лиги, за которыми стояли силы иностранных государств, борьба обоих лагерей вступила в решающую стадию. Её переход в открытую войну задержался, однако, вследствие чрезвычайно сложной ситуации как внутри Германии, так и в Европе. Максимилиан Баварский, распоряжавшийся войсками Католической лиги, не был склонен торопиться с наступлением, которое могло привести к усилению Габсбургов. Отношения между австрийскими и испанскими Габсбургами не определились ещё с полной ясностью. Филипп III, король Испании, ориентировался больше на Баварию и на Католическую лигу, чем на Австрию, и занимал выжидательную позицию. Те государства, на которые рассчитывали немецкие протестанты, не определили ещё своей позиции. Французский король, правда, готовился к войне с Испанией. Однако его отношение к политической борьбе, происходившей в Германии, было ещё неясным. Если он не был заинтересован в торжестве немецких католиков, то, с другой стороны, он не желал и победы протестантов в Германии. Ещё меньше немецкие протестанты могли рассчитывать на помощь протестантской Англии. Правда, английский король Яков I Стюарт поддерживал главу Протестантской унии Фридриха Пфальцского, который был его зятем. Однако он не желал полной победы протестантов на континенте. Яков I предпочитал маневрировать и стремился породниться с испанским Габсбургским домом. Как Франция, так и Англия боялись превращения империи в сильное государство. Начало открытой войны зависело не столько от положения в империи, которая служила ареной назревавшего общеевропейского конфликта, сколько от степени размежевания сил двух лагерей европейских держав. Правительства крупнейших держав Европы маневрировали, выжидали, выясняли положение в лагере противников и намерения своих возможных союзников.
Задача ликвидации последствий польской интервенции в России не могла быть разрешена русским правительством вне связи с нараставшим тогда в Европе конфликтом. Готовясь к борьбе с Польшей — восточным форпостом испано-габсбургского лагеря католической реакции, Россия выступала как крупная сила на востоке Европы, с которой не могли не считаться другие державы обеих европейских группировок.
Политика русского правительства в годы, предшествовавшие Тридцатилетней войне, определялась заинтересованностью России в победе антигабсбургской группировки. Победа испано-габсбургского лагеря побудила бы шляхетскую Польшу на новые агрессивные действия, создавая непосредственную угрозу русским землям со стороны объединённых испано-австро-польских сил. Поэтому, наряду с мотивами внутреннего порядка, вынудившими русское правительство пойти на тяжёлые условия Столбовского мира с Швецией, немалую роль играли здесь и соображения внешней политики, необходимость готовиться к борьбе с Польшей.
Неудачный для Польши поход на Москву 1617—1618гг. сковывал силы Польши и ослаблял её позиции на северо-востоке в войне со Швецией.
Вступив на чешский престол после включения Чехии в состав Габсбургской державы (1526 г.), Фердинанд официально признал, что он принял корону на основе свободного избрания его чешским сеймом. Он обещал соблюдать все права и вольности Чешского королевства, все привилегии его сословий. Однако Фердинанд нарушил свои обещания и стал обращаться с Чехией, как с зависимой страной. Был запрещён созыв сеймов и областных собраний представителей сословий без разрешения короля, самоуправление городов было ограничено и поставлено под надзор австрийских чиновников. Под контроль чиновников поставлены были и цехи. Попытки сопротивления со стороны чешских феодалов и горожан подавлялись казнями и конфискациями имущества.
Одновременно Фердинанд I и его преемники — Максимилиан II (1564—1576) и Рудольф II вели борьбу с оживившейся деятельностью чешских протестантов, выступавших против господства Габсбургов. Сословия чешского сейма перешли в Праге к решительным действиям. Они учредили правительственный комитет. Ввиду возникшей угрозы объединения Чехии с протестантским лагерем Германии Рудольф II пошёл на уступки. К этому побудил его и испанский посол, считавший невыгодным перейти в тот момент к открытой войне в Европе. В июле 1609 г. Рудольф II подписал «Грамоту величества», предоставлявшую всем некатоликам в Чехии свободу вероисповедания с правом иметь избранных «дефензоров», т. е. защитников своей веры. В 1611 г. в Праге были организованы чешские вооружённые силы под командованием протестанта графа Турна. В этом же году Рудольф II отрёкся от престола Чехии в пользу своего брата Матвея. Преемник Рудольфа Матвей (император с 1612 по 1619 г.) вынужден был подтвердить «Грамоту величества» и признать новое политическое положение Чехии.
Протестантская уния, искавшая поддержку вне страны, стремилась в 1609— 1611 гг. использовать в своих интересах начавшееся в Чехии движение против Габсбургов. Тогда же сделаны были Протестантской унией попытки сближения с Венецианской республикой, со швейцарскими кантонами и с Англией. В 1613 г. подписан был оборонительный союз унии с Голландией.
В это время в католическом лагере не только углублялась борьба между австрийским и баварским домами, но и обнаружилось глубокое недовольство мелких швабских и баварских феодалов, средства которых стремились присваивать себе руководители Католической лиги. Перспектива победы протестантов испугала, однако, духовных феодалов Юго-Западной Германии, которые опасались проведения у них секуляризации. Максимилиан Баварский воспользовался этим для укрепления лиги и сохранения в своих руках управления ею. В 1614—1615 гг. лига выступает активно в ряде конфликтов протестантов с католиками — в герцогстве Юлих, графстве Клеве, в городах Ахене и Мюльгейме и в других пунктах Рейнской области, расправляясь всюду с протестантами. Иезуиты старались с помощью папы обеспечить своему ставленнику Фердинанду Штирийскому наследование престола в Австрии, Чехии, Венгрии и права на корону «Священной Римской империи». Матвей объявил Фердинанда своим наследником.
Фердинанд Штирийский начал открыто нарушать «Грамоту величества» и все гарантированные ею чехам политические и религиозные права. В Чехии стали преследовать протестантов и сторонников политической самостоятельности страны, в том числе и командовавшего чешским войском графа Турна. Для проведения мероприятий, задуманных Габсбургами, в Праге было составлено правительство из десяти «заместителей» («лейтенантов»), противников «Грамоты величества», которые не признавали чешских «дефензоров» и подвергали их репрессиям.
Эти реакционные меры Фердинанда и его «лейтенантов» вызвали в Чехии большое возмущение. Во всех слоях общества росла решимость к сопротивлению. Протестантские депутаты чешского сейма собрались 5 мая 1618 г. для выражения резкого протеста императору Матвею против нарушения «Грамоты величества». Когда же Матвей не только грубо отклонил протест, но и объявил выступавших на протестантской ассамблее бунтовщиками, подлежащими наказанию, это вызвало возмущение жителей Праги. В городе собирались вооружённые толпы людей, обсуждавших королевские приказы и требовавших их отмены. Во время переговоров представителей чешского сейма с королевскими «лейтенантами» и их сторонниками из католической знати собравшаяся в Пражском кремле вооружённая толпа потребовала расправы со ставленниками Габсбургов. По старому чешскому обычаю расправы с предателями (получившему название «дефенестрации») двое из «лейтенантов» — Мартиниц и Славата — были выброшены из окна.
Открытая агрессия Габсбургов против Чехии, направленная на ликвидацию всех остатков прав чешского народа и на полное его подчинение, послужила началом Тридцатилетней войны (1618 — 1648 гг.). Акт «дефенестрации» 23 мая 1618 г. означал по существу разрыв Чехии с Австрией.
Чешский сейм избрал правительство из 30 директоров, установившее связи с протестантами Венгрии и Австрии и с главой Протестантской унии Фридрихом Пфальцским. Одновременно велись переговоры с моравским ландтагом о восстановлении государственного единства и образовании вместе с Силезией, Верхней и Нижней Лужицами конфедерации по образцу Северных Нидерландов. Идея воссоединения с Чехией пользовалась большим сочувствием в народных массах Моравии, и чешскому войску удалось занять крупнейшие моравские города. Командовавший в Моравии габсбургскими военными силами корыстолюбивый католический чешский магнат Альбрехт Валленштейн, являвшийся сторонником Австрии, был смещён моравским ландтагом. Чешскому правительству удалось укрепить свои собственные военные силы. В августе 1619 г. Фердинанд, незадолго перед коронованием его императором, был объявлен в Чехии низложенным. Ещё раньше из страны были изгнаны иезуиты.
Чешское выступление не вылилось в широкое национально-освободительное движение народных масс Чехии и Моравии. Длительная полоса феодальной и общей политической реакции ослабила силы чешского рарода. Чешские дворяне не хотели опереться на народные массы. Свои надежды они возлагали на унию немецких протестантов, «помогавшую» им только обещаниями, и на наёмников, которых вербовал для них полководец унии — кондотьер граф Эрнст фон Мансфельд. Низложив Фердинанда, чешский сейм избрал королём Фридриха Пфальцского, не пользовавшегося популярностью в Чехии и к тому же не имевшего войск.
Сопротивление Чехии привело к временному примирению внутренних разногласий в католическом лагере. Достигнуто было соглашение между императором Фердинандом II (1619—1637) и Максимилианом Баварским, главой Католической лиги. Немецким католикам удалось также активизировать испанскую политику, в результате чего австрийскому эрцгерцогу Альбрехту была предоставлена возможность вербовать войска в Испании для борьбы с Фридрихом Пфальцским. Польский король Сигизмунд III также обещал помощь Фердинанду. Соотношение сил перед решающей битвой между Чехией и объединившимся против неё враждебным лагерем было не в пользу чехов. Надежды чехов на Фридриха Пфальцского и на Протестантскую унию не оправдались. После длительных переговоров с Максимилианом Баварским руководители унии договорились с ним о предоставлении друг другу «свободы действий» в Чехии при условии соблюдения статус-кво в самой Германии. Это означало, что уния позволяла войскам Католической лиги расправиться с восставшей Чехией.
Результатом этого был разгром чешских военных сил численно превосходившими их войсками противников в битве у Белой Горы 8 ноября 1620 г.
Эта битва роковым образом повлияла на соотношение сил и всю ситуацию в Центральной Европе. Чехия оказалась полностью покорённой Габсбургами. Чехия, Моравия, Силезия, Верхняя и Нижняя Лужицы были заняты войсками Фердинанда II. Иезуиты и чиновники Фердинанда II массами казнили чехов. Среди казнённых имелось много государственных деятелей. В 162Э—1621 гг. из Чехии были изгнаны кальвинисты и лютеране. Террор и репрессии сопровождались массовыми конфискациями, в результате которых большая часть недвижимого имущества казнённых и бежавших чехов перешла к католикам, в том числе к наводнившим страну иностранцам, главным образом немцам. В городах и деревнях Чехии было запрещено всякое некатолическое богослужение.
Католическая реакция свирепствовала также в Австрии и Германии, где она имела своим результатом обогащение католиков и усиление Габсбургов и Виттельсбахов за счёт мелких княжеств. Фридрих Пфальцский, злосчастный чешский «король одной зимы», бежал в Бранденбург. Он был подвергнут имперской опале, а его звание курфюрстра передано Максимилиану Баварскому. В Пфальце хозяйничали испанцы, которые вместе с войсками лиги продвигались к нидерландской границе.
Война в Германии продолжалась. Наёмники Мансфельда, занимавшие Эльзас, также продвигались к Нидерландам, стремясь опередить войска лиги. Силы протестантов распадались. К началу 1624 г. окончательная победа католиков, казалось, была неизбежной. Однако уже в 1621 г. начались крупные крестьянские волнения в Чехии и Австрии. В одном лишь Градецком крае Чехии восстало 6 тыс. крестьян. Одновременно началось крестьянское восстание в Верхней Австрии, вызванное усилением феодального гнёта и грабежами баварских войск. Восстания были подавлены с невероятной жестокостью войсками Валленштейна. Однако они обнаружили таившиеся в народе грозные силы сопротивления. Победа католической реакции стала возможной только благодаря активной роли баварских войск и руководимой ими Католической лиги.
Таким образом, успехи католиков вели к углублению противоречий в их собственном лагере. Не подлежало также сомнению, что попытки Испании использовать сложившуюся ситуацию для приобретения баз в Северной Германии с целью восстановления своего господства в Северных Нидерландах вызовут большие осложнения и неминуемо повлекут за собой расширение конфликта.
К 1624 г. военное положение протестантского лагеря Германии было весьма плачевным. Однако усложнившаяся международная обстановка давала протестантским князьям некоторые шансы на успех. Перспектива утверждения Габсбургов в северных районах Германии и на Северном море не только грозила самостоятельности Голландии, но и представляла угрозу интересам как Франции и Англии, так и России и Швеции. Появление австрийцев и испанцев в районе южною побережья Балтийского моря привело бы к их соединению с силами шляхетской Польши, являвшейся тогда форпостом католической реакции на востоке и в то же время противником Швеции и России. Наступление Габсбургов было ещё более опасным для Дании, имевшей территориальные владения в Северной Германии и стремившейся укрепить там свои позиции с целью завоевания господствующего положения на Балтийском море. Дания и Швеция, соперничавшие между собой в борьбе за Балтийское море, сами преследовали в Балтике и в Северной Германии агрессивные цели. Перспектива утверждения в этом районе Габсбургов и Польши представлялась им как угроза появления здесь нового, более сильного соперника, более того — как угроза их собственным территориям.
В 1625 г. при активном участии Франции Дания вступила в коалицию с Англией и Голландией. При помощи англо-голландских денежных субсидий датский король Кристиан IV набрал армию, начавшую военные действия на Эльбе против войск Тилли, полководца Католической лиги. В то же время обострившиеся противоречия внутри католического лагеря между Габсбургами и Виттельсбахами задерживали объединение их войск, сражавшихся с датской армией. В немалой степени усилению раздоров в среде католиков содействовал кардинал Ришелье, руководивший политикой Франции с 1624 г. Ришелье считал необходимым в интересах Франции сохранить в Германии положение, установившееся после Аугсбургского мира 1555 г., т. е. состояния равновесия между католическими и протестантскими князьями. Создание в Германии сильной державы во главе с австрийскими Габсбургами, которая действовала бы сообща с агрессивной Испанской монархией, могло, по мнению Ришелье, создать величайшею угрозу Франции, а также серьёзнейшее препятствие французской политике в Северной Италии и в отдельных пунктах Западной Германии. Ришелье считал поэтому, что католическая Франция заинтересована в сохранении в Германии сильных протестантских княжеств, противостоящих Габсбургам.
Готовясь нанести решающий удар гугенотам во Франции, Ришелье одновременно старался дипломатическими манёврами помешать объединённым действиям других католических государств. Агенты Ришелье в Германии вели секретные переговоры при дворах мелких князей. Одновременно они дали понять Максимилиану Баварскому, что Франция готова оказать дому Виттельсбахов поддержку в достижении им более высокого положения в империи; однако в том случае, если Бавария будет помогать Испании, Франция вместе с Англией выступит на поддержку Пфальца. Оторвать Баварию и Католическую лигу от Испании Ришелье не смог, но ему удалось усилить разлад между Баварией и Австрией.
Для того чтобы сохранить возможность ведения самостоятельной политики и не зависеть от Баварии, Фердинанду II нужна была особая армия для борьбы с Данией и её союзниками. Валленштейн предложил Фердинанду образовать такую армию без особых расходов со стороны императора. Военная «система» Валленштейна заключалась в том, что армия должна сама себя содержать путём беспощадного ограбления населения той местности, где она находится. Фердинанд принял предложение Валленштейна и предоставил ему для постоя и муштры солдат несколько округов в Чехии, а затем в Швабии и Франконии. «Валленштейновская саранча» (так назвал Маркс армию Валленштейна) грабила и опустошала Чехию и районы Юго-Западной и Средней Германии. С крестьян и горожан этих мест брались такие огромные контрибуции, что их хватало не только на покрытие военных расходов, но и на обогащение Валленштейна и его офицеров. Подобное положение стало возможным вследствие господствовавшей в этих землях свирепой феодальной реакции и политического террора. Валленштейновская армия сделалась орудием самого жестокого подавления малейшей попытки сопротивления со стороны крестьян. Протестантские феодалы, сами заинтересованные в усилении феодального нажима, не вели достаточно решительной борьбы с этой армией. Только в такой обстановке «система» Валленштейна могла иметь успех в качестве инструмента политики Фердинанда II.
Максимилиан Баварский и Католическая лига были недовольны образованием этой всецело зависимой от императора армии, которая по пути своего следования на север для борьбы с датчанами все более усиливалась за счет банд наемников, жадных до грабежей. Между Валленштейном и Тилли возникли раздоры. Тем не менее в ходе военных действий в 1627— 1628 гг. католики всюду одержали верх. Неудача постигла Валленштейна лишь при осаде Штральзунда, в обороне которого участвовали и шведы. В остальных районах союзники Дании из немецких протестантских князей оказались ненадежными, нередко они прямо предавали Кристиана IV. Войска Валленштейна заняли всю Северную Германию. В обстановке феодальной и католической реакции победами валленштейновской армии могли воспользоваться не только австрийские, но и испанские Габсбурги.
Такой исход событий был крайне нежелателен не только для других государств Европы, но и для самих католических князей Германии. Угрожая созданием новой коалиции против Габсбургов, Ришелье, поддерживавший связь с Максимилианом Баварским, заставил Фердинанда II и Валленштейна отказаться от плана вторжения на Шотландский полуостров. Но Франция, в которой победа над гугенотами еще не была закреплена, не могла активно вмешаться в войну. Швеция не обладала достаточными средствами для ведения военных действий в Германии. Габсбурги этим воспользовались. Заключенный весной 1629 г. мир в Любеке на условиях восстановления статус-кво и отказа Дании от дальнейшего вмешательства в дела Германии явился торжеством Габсбургов и Валлешнтейна. Для закрепления господства Валленштейна в Северной Германии, рассматривавшейся как исходный пункт дальнейшей наступательной политики в районах северных морей, Фердинанд II «подарил» ему герцогство Мекленбургское.
Фердинанд II и Валленштейн спешили использовать результаты своей победы и лишить протестантских князей и города почти всех имуществ, полученных в результате Реформации. После заключения Любекского мира 6 марта 1629 г. был издан «Реституционный (т. е. восстановительный) эдикт», по которому все секуляризованные после 1552 г. имущества архиепископств, епископств, монастырей и церквей должны были быть отняты у протестантов и возвращены католикам. Восстанавливались также все привилегии и судебная власть епископов. Приведение эдикта в исполнение поручалось императорским комиссарам, действовавшим под охраной солдат, и притом, вопреки имперской традиции, без всякого решения рейхстага.
Однако торжество католиков не было прочным. Прежде всего потерпела неудачу попытка сделать армию Валленштейна орудием великодержавной политики Габсбургов. Противники Габсбургов в Католической лиге, возглавляемые Максимилианом Баварским, активно поддерживали сношения с Ришелье, который вёл секретные переговоры и с протестантскими князьями, а также всемерно поощрял шведского короля Густава II Адольфа к вторжению в Германию. Дальнейшее обострение борьбы между княжескими группировками в католическом лагере привело к тому, что под давлением своих противников Фердинанд вынужден был в 1630 г. дать Валленштейну отставку.
Любекский мир мог быть только временным. Утверждение Габсбургов в Северной Германии представляло смертельную опасность для Голландии. Этого не могли допустить Франция, Англия и Швеция. Сами инициаторы Любекского мира из антигабсбургского лагеря смотрели на этот мир как на передышку, необходимую для подготовки к дальнейшей борьбе.
В обстановке реакции, сопровождавшейся вымогательствами и грабежами наёмных армий обоих лагерей, в разных местах Германии и Австрии началось оживление крестьянской борьбы. В Чехии крестьянское движение приняло широкий размах; славные традиции революционной борьбы чешского народа против собственных панов и чужеземных поработителей не были забыты. Движение развернулось и во владениях самого Валленштейна в Чехии, приобретённых им путём скупки конфискованных после 1620 г. имений.
Россия поддерживала антигабсбургский лагерь уже в самом начале европейского конфликта. В правительственных кругах России серьёзно обсуждался вопрос об активном участии в войне. В 1621 г. русское правительство потребовало от Польши официального признания Михаила Фёдоровича царём России, указав, что в дальнейшем польская политика непризнания приведёт к войне. В это время с Польшей уже воевали Турция и Швеция. Дипломаты стран антнгабсбургского лагеря, особенно Голландии и Швеции, старались ускорить вступление и России в войну против Польши. Русское правительство в принципе считало необходимым использовать сложившуюся ситуацию, но данный момент не представлялся ему подходящим для активного военного выступления. Россия на весьма льготных условиях снабжала страны антигабсбургского лагеря хлебом и селитрой, в которых они остро нуждались.
Так, если в 1622—1625 гг. русское правительство выдавало разрешения на вывоз хлеба только англичанам и голландцам, то после 1625 г. первое место в вывозе русского хлеба занимает Дания, а затем Швеция. В 1626—1629 гг. Дания вывозила из России хлеб в большом количестве беспошлинно и по весьма низким ценам. После подписания Любекского мира предпочтение и льготы по вывозу из России хлеба переходят к Швеции. Точно так же русское правительство выдавало разрешения на вывоз селитры тем странам, которые занимали в то время ведущее место в войне против Габсбургов.
После Любекского мира австрийские и испанские Габсбурги вырабатывали планы установления в Европе своей политической гегемонии, направленные на то, чтобы воспрепятствовать процессу образования и укрепления национальных государств. Габсбурги стремились превратить многие страны в объект грабежа и финансового вымогательства со стороны феодально-католических государств Австрии и Испании.
Исходным пунктом реализации этих планов должна была сделаться Северная Европа. Под предлогом восстановления там католицизма испано-австрийские Габсбурги намеревались подчинить Скандинавию и захватить в свои руки контроль над балтийской торговлей. Этим был бы нанесён решающий удар буржуазной Голландии и была бы создана угроза Англии и Франции. Католическая Польша должна была одержать верх над Швецией, а затем стать орудием габсбургской политики в Восточной Европе.
Однако эти реакционные проекты, не имевшие под собою реальных оснований, были расстроены теми государствами, против которых они направлялись. Активно выступила Швеция, усматривавшая в планах Габсбургов угрозу не только своим собственным планам господства на Балтийском море, но и своей политической самостоятельности. Летом 1630 г. Густав II Адольф высадил войска в Померании и вступил в переговоры с крупнейшими лютеранскими князьями — курфюрстами бранденбургским и саксонским о совместных военных действиях против Австрии. Швеция не имела тогда собственных средств для ведения большой войны против испано-австрийских Габсбургов. Её выступление оказалось возможным и было ускорено благодаря дипломатической поддержке и материальной помощи России и Франции. Россия оказала содействие Швеции в прекращении польско-шведской войны и обещала Швеции поставлять хлеб, селитру и другие товары для её армии. Денежные субсидии Густав Адольф начал получать от Франции. Заключённое с Польшей в Альтмарке перемирие позволило Швеции начать военные действия в Германии.
Высадившаяся в Германии шведская армия состояла в своей основной части из лично свободных крестьян — держателей государственных земель, обязанных военной службой, и обладала лучшими боевыми качествами, чем наёмные грабительские армии Габсбургов и Католической лиги. Густав Адольф создал более гибкий боевой порядок, заменив громоздкие полки небольшими мушкетёрскими полками (в 1300—1400 человек), вооружёнными улучшенным огнестрельным оружием. Вес пушек был значительно уменьшен. Всё это позволило ему придерживаться наступательной тактики, быстро перебрасывать свои войска на новое место и сосредоточивать на поле сражения основные военные силы. Однако для решающей победы этих преимуществ было недостаточно. Главное значение имел вопрос о выборе Швецией союзников в Германии, где создалась сложная ситуация. Внутри каждого из двух борющихся лагерей Германии были глубокие противоречия; в протестантском лагере боролись между собой кальвинисты и лютеране, а в католическом — Габсбурги и князья из Католической лиги. Страдавшая от гнёта императорской власти и иезуитов Чехия была очагом назревавшего восстания, в ряде мест империи, особенно в Австрии и Верхней Швабии, вспыхивали крестьянские восстания значительной силы.
За действиями шведского короля зорко следил его «покровитель» Ришелье, который ставил ему препятствия всякий раз, когда шведская политика шла вразрез с французской. Ришелье не хотел ни реализации далеко идущих планов Швеции, ни победы немецких протестантов. Цель политики Ришелье, опиравшегося в Германии то на один, то на другой из борющихся лагерей, заключалась в том, чтобы Германия оставалась раздробленной и враждующие между собой протестантские и католические князья ориентировались на Францию и зависели от неё.
В тот момент, когда войска Густава Адольфа вступили в Померанию, находившиеся там солдаты императорской армии грабили крестьянское население и вообще вели себя, как в завоёванной стране. Густав Адольф, захватив Померанию, прекратил эти солдатские грабежи. Это обстоятельство могло бы ему обеспечить благоприятную обстановку в Германии при его дальнейшем продвижения на юг. Однако лютеранские князья не хотели полного поражения католиков, рассчитывая, что противоречия между Католической лигой и Фердинандом II дадут им возможность занять равное с Габсбургами положение в империи и устранить вредные для них последствия «Реституционного эдикта». Поэтому крупнейшие лютеранские князья — курфюрсты бранденбургский и саксонский вели по отношению к шведскому королю, добивавшемуся контакта с ними, двойственную политику. Будучи формально союзниками Густава Адольфа, они не только не помогали ему, но, наоборот, чинили препятствия и замедляли его продвижение через их владения. Командовавший саксонскими войсками Арним находился в прямой связи с Фердинандом. Только после того, как войска Тилли, перешедшего от Максимилиана Баварского к Фердинанду на должность главнокомандующего имперской армией, вторглись в Саксонию и подверхли её грабежу, саксонский курфюрст соединил свою армию с войсками Густава Адольфа. 7 сентября 1631 г. шведский король нанёс Тилли решительное поражение при Брейтенфельде, под Лейпцигом. Но и здесь саксонские войска рассеялись в самом начале битвы, а сам курфюрст бежал. Сражение, таким образом, выиграли одни шведы.
План Густава Адольфа заключался в том, чтобы объединить немецких протестантских князей на почве борьбы против «Реституционного эдикта». С этой целью он заключил союз с кальвинистскими городами Юго-Западной Германии и отправился со своим войском через Тюрингию во Франконию. Направив Арнима с саксонской армией в Чехию, Моравию и Силезию, шведский король стремился создать угрозу наследственным землям Габсбургов и вместе с тем предотвратить использование Чехии и Моравии Габсбургами для создания новой валленштейновской армии. Однако в то время как шведы заняли всю Франконию и Франкфурт-на-Майне, лютеранские курфюрсты тайно действовали против Густава Адольфа. Вторгшийся в Чехию Арним оставил нетронутыми огромные владения Валленштейна и поддерживал с ним связь.
Немало помешал успехам Швеции и Ришелье: поддерживая борьбу немецких протестантов против католиков, он вёл тайные переговоры с Максимилианом Баварским и духовными князьями.
В апреле 1632 г. Фердинанд II вновь назначил Валленштейна верховным командующим войсками. На средства, награбленные в Чехии, Валленшгейн создал новую армию. Арним не препятствовал ему, а, наоборот, тайно действовал с ним заодно против Густава Адольфа. В эго время в Верхней Швабии, в Австрии и Чехии имели место крупные крестьянские восстания, помешавшие Густаву Адольфу проникнуть в Австрию. Преследуя Валленштейна, Густав Адольф появился в ноябре 1632 г. в Саксонии. В битве под Люценом он погиб. Однако его армия одержала победу и заставила Валленштейна бежать в Чехию.
После гибели Густава Адольфа шведская политика, которой руководил граф Оксеншерна, в большей степени подчинилась влиянию Ришелье. В 1633 г. происходили переговоры шведов и французов с Валленштейном. Ввиду того, что Валленштейн не всегда информировал Фердинанда II о ходе этих переговоров, он вызвал подозрения императора в том, что действует по собственным планам. В феврале 1634 г. Валленштейн был убит подосланными к нему офицерами императора.
В 1634 г. военные действия развернулись на территории между Дунаем и Майном. Испанские войска, направившиеся из Италии в Нидерланды, сконцентрировались при Нердлингене. Битва под Нердлингеном 6—7 сентября между шведскими и испано-имперскими войсками закончилась поражением шведов, покинутых саксонскими «союзниками». Испанские войска начали опустошать территорию протестантских князей в Западной Германии.
Русско-польская война 1632—1634 гг. за Смоленск оказала несомненное влияние на ход Тридцатилетней войны. Открытию Россией военных действий против Польши в 1632 г. предшествовал длительный период переговоров правительства Михаила Фёдоровича с Густавом Адольфом о совместной войне против Польши. Густав Адольф обязался выставить войска, которые выступят против Польши с запада вслед за началом военных действий русских войск на востоке. Россия же взяла на себя полное содержание этого шведского корпуса. Предстоявшая война за Смоленск рассматривалась, таким образом, в этих переговорах как часть общего плана борьбы с габсбургским лагерем в этот самый критический момент европейской войны — когда на поле боя вновь появились полки Валленштейна.
Однако после того, как русские войска начали военные действия, Швеция под разными предлогами откладывала подписание союзного договора с Россией. Граф Оксен-шерна, используя русско-польскую войну, оттягивавшую силы Польши на восток, не желал выполнять данные Густавом Адольфом обязательства об активном участии в этой войне. Смоленская война окончилась неудачно для России. В то же время эта война облегчила Швеции её борьбу с новой армией Валленштейна, а Франции — подготовку к активному вступлению в войну после поражения шведской армии при Нердлингене в сентябре 1634 г.
В 1635 г. саксонский курфюрст, а затем мекленбургский герцог, бранденбургскин курфюрст и ряд других лютеранских князей и городов заключили мирный договор с императором. Напуганная возможностью усиления Габсбургов, Франция открыто вступила в войну. Французская армия начала военные действия против Габсбургов в Германии, в Нидерландах, в Италии и в Испании, но главным театром военных действий продолжала оставаться Германия, которая разорялась и опустошалась чужими и «своими» армиями. Один из участников войны в период 1635—1648 гг., служивший в императорском войске, Гриммельсгаузен, дал в романе «Чудаковатый Симплициссимус» описание грабежей, насилий и бедствий, причинённых немецкому народу всеми действовавшими на его земле армиями. Автор даёт описание города Гельнгаузена вскоре после Нерд-лингенской битвы. «Городские ворота были отперты, частью, впрочем, сожжены, частью завалены мусором. Я вошёл в город, но не встретил ни одного живого человека. Зато улицы были завалены мёртвыми; некоторые были раздеты догола, на других были оставлены рубашки. Мне стало страшно...» В другом месте он описывает поездки наёмных солдат в деревни «за фуражом». «Во время этих поездок мы с большими трудностями и опасностью для жизни налетали на деревню, забирали, что возможно, мучили и грабили крестьян. Если же беднягам это приходилось не по вкусу, либо они были настолько дерзки, чтобы протестовать (как это, впрочем, довольно часто случалось в Гессене), то их убивали или поджигали их дома...»
К главным участникам войны против Габсбургов — Франции и Швеции (союз между которыми был возобновлён в 1635 г.) — присоединились Голландия, Мантуя, Савойя и Венеция. Перевес антигабсбургской коалиции определился уже в первые годы этого этапа войны, хотя решающие победы были одержаны союзниками позднее.
Руководящую роль в коалиции в последний период войны играла Франция. Как Ришелье, так и его преемник Мазарини старались, чтобы в результате войны все политические выгоды достались Франции. Мазарини следил за политикой Швеции, направляя её по выгодному Франции руслу. В то же время Швеция, стремившаяся к установлению своего господства в районе Балтийского моря, вступила в войну с Данией, которая длилась около двух лет (1643—1645). Мазарини, заинтересованный в прекращении этой войны и освобождении главных сил Швеции для борьбы с Габсбургами, содействовал шведскому правительству в заключении мира, по которому Швеция получила острова Эзель и Готланд и тем самым укрепила свои позиции на Балтийском море. Вместе с тем цель французской политики заключалась в том, чтобы помешать тесному контакту шведов с немецкими протестантами. Для проведения своей политики Мазарини не останавливался и перед тем, чтобы ставить преграды французскому же командованию. Летом 1646 г. французскому маршалу Тюренну удалось в результате искусно проведённого похода соединиться со шведами и создать угрозу австрийским наследственным землям и Чехии. Однако Мазарини не хотел допустить ни крупной победы шведов, ни торжества их протестантских союзников в Германии. Мазарини вступил с Максимилианом Баварским в переговоры, закончившиеся заключением сепаратного мира. Хотя военные действия скоро возобновились, заключённый мир всё же задержал на некоторое время занятие Чехии шведской армией.
После нанесённых императорским войскам тяжёлых поражений и возникшей угрозы захвата австрийской столицы — Вены Фердинанд III (16й7—1657) вынужден был принять продиктованные ему тяжёлые для Германии условия мира (1648 г.).
Условия Вестфальского мира, положившего конец Трицатилетней войне и внёсшего значительные изменения в карту западноевропейских государств, содержатся в двух мирных договорах — в договоре между Швецией, императором и протестантскими немецкими князьями, заключённом в городе Оснабрюке, и в договоре с Францией, заключённом в Мюнстере (24 октября 1648 г.). Оба эти города расположены в Вестфалии, откуда и самое название«Вестфальский мир».
В Вестфальском мире, так же как и в самом ходе Тридцатилетней войны, нашла выражение политическая слабость Германии, в которой распоряжались князья, разделённые на два лагеря и соперничавшие между собой ради своих частных интересов.
Добиваясь расширения своих владений, князья отнюдь не заботились о государственных интересах своей страны и целостности её территории и шли на прямую измену, вступая в сделки с иностранными государствами, питавшими агрессивные намерения по отношению к землям самой Германии. Так, Германия сделалась ареной длительной и опустошительной войны, вызванной главным образом корыстными интересами крупных немецких князей и великодержавной политикой Габсбургов, связанных с папством и другими реакционными силами Европы. После же окончания войны Швеция и Франция, нанёсшие в последние её годы поражение силам габсбургской коалиции, вступили в сделку с немецкими князьями, действовавшими вопреки политическим интересам Германии.
По условиям Вестфальского мира Швеция получила всю Западную Померанию (Поморье) с островом Рюгеном, а в Восточной Померании город Штеттин и ряд других пунктов. К Швеции перешли остров Волин, Померанский залив со всеми городами на его берегах, а также, в качестве «имперского лена», — архиепископство Бремен, епископство Верден (на Везере) и город Висмар. Под контролем Швеции оказались почти все устья судоходных рек Северной Германии. Швеция, таким образом, стала господствовать на Балтийском море.
Франция получила Верхний и Нижний Эльзас, Зундгау и Хагенау с оговоркой о том, что Страсбург и ряд других пунктов в Эльзасе формально оставались в составе империи. Империя официально заявила о своём согласии на переход к Франции занятых ею ещё в 1552 г. епископств Мец, Туль и Верден (на Маасе).
Голландия и Швейцария получили международное признание как самостоятельные государства.
Некоторые германские княжества, в частности Бранденбург, увеличили свои владения за счёт ряда епискодств, аббатств и других мелких суверенов империи.
Самым тяжёлым для Германии условием Вестфальского мира было закрепление её политической раздробленности. Германским князьям разрешалось заключать союзы между собой и с иностранными державами и вести свою самостоятельную внешнюю политику. По словам Энгельса, Европа гарантировала немецким князьям по Вестфальскому миру «...право на мятеж против императора, междоусобную войну и измену отечеству»( «Архив Маркса и Энгельса»), т. X, стр. 345. ).
Политический упадок Германии, определившийся уже в XVI в., усугубился затем экономическим упадком конца XVI — начала XVII в. Тридцатилетняя война была новым звеном в длинной цепи бедствий немецкого народа, от которых больше всех пострадали разбитые и порабощённые крестьяне.
«В течение целого поколения, — писал Энгельс о результатах Тридцатилетней войны, — в Германии вдоль и поперек хозяйничала самая разнузданная военщина, какую только знает история. Повсюду налагались контрибуции, совершались грабежи, поджоги, насилия и убийства. Больше всего страдал крестьянин там, где в стороне от больших армий действовали на свой собственный страх и риск и по своему произволу мелкие вольные отряды, или, вернее, мародёры. Опустошение и обезлюдение было безгранично. Когда наступил мир, Германия оказалась поверженной — беспомощной, растоптанной, растерзанной, истекающей кровью; и в самом бедственном положении был опять-таки крестьянин»)( Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии. Приложения, стр. 126. ).
После Тридцатилетней войны крепостное состояние разорённого немецкою крестьянства стало распространяться на всю страну.
Война между Францией и Испанией закончилась Пиренейским миром 1659 г. Границы Франции, получившей Руссильон, были расширены на юге до Пиренейского хребта. На северо-востоке к Франции перешли Артуа и некоторые другие районы испанских Нидерландов, а также часть Лотарингии.
После провала попытки создания мировой «христианской» империи под эгидой испано-австрийских Габсбургов ведущую роль в международных отношениях в Европе начали играть централизованные феодальные государства, развивавшиеся на национальной или многонациональной основе. Самыми могущественными из них сделались Россия в Восточной Европе и Франция на Западе. Как одно из многонациональных государств Европы развивалась и крепла также Австрия.
После Вестфальского мира изменилось соотношение сил между европейскими государствами и Османской империей. Изменила своё отношение к ней Франция, которая уже гораздо меньше нуждалась в поддержке турок. Во второй половине XVII в отдельными и объединёнными действиями европейских государств были нанесены туркам крупные поражения, подорвавшие в значительной степени их военное могущество.
Тридцатилетняя война, глубоко потрясшая Германию, наложила трагический отпечаток на всю культурную жизнь страны. Великое разорение городов и сёл, упадок бюргерства, разгул феодальной реакции порождали в широких общественных кругах чувство глубокого уныния, страха перед завтрашним днём, нередко просто отчаяния. Поэты искали спасения в религиозном отречении, в погружении в мистическое небытие (Ангелус Силезиус). Многим жизнь рисовалась юдолью страданий, запутанным лабиринтом, из которого нет выхода. Однако передовые писатели горячо протестовали против затянувшейся бойни, мечтали о мире и творческом труде, говорили суровую правду о народных бедствиях.
К числу этих писателей принадлежал Мартин Опиц (1597—1639), глава так называемой Первой силезской школы поэтов, объединявшей сторонников немецкого учёного классицизма. Несмотря на то, что Опиц требовал, чтобы литература описывала «явления не в том виде, в каком они являются, но в том виде, в каком они могли бы быть или должны были быть» («Книга о немецкой поэзии», 1624 г.), он сам в ряде своих лучших произведений смело касался кровоточащих язв современной немецкой жизни. Так, в обширной поэме «Песни утешения среди бедствий войны» (1621 — 1633 гг.) он полным голосом говорил о жестокой войне, не скрывая бедствий, обрушившихся на немецкий народ. В годы опустошительной войны он прославлял долгожданный мир. Для Опица мир и национальное единение являлись самым высоким благом. Однако как достичь их — Опиц не знал. Не знали этого и другие немецкие писатели того времени.
Патриотом, скорбевшим об упадке Германии, был ученик Опица Пауль Флемминг (1609—1640), один из наиболее талантливых немецких лирических поэтов XVII в. Воспевая кипение страстей, утехи любви, «солнце радости и радость солнца», либо меланхолически твердя о тщете всего земного, Флемминг в то же время с глубокой болью писал о страданиях «любимой отчизны», которую почти невозможно узнать, так изменило горе её облик («Господину Олеарию», 1636 г.), так искромсала, разорила, опустошила её война («Ода на новый 1633 год»). Вместе с посольством герцога Голштинского Флемминг в 1633 и 1636 гг. посетил Россию. Свои русские впечатления он отразил в ряде стихотворений, частично напечатанных участником экспедиции Адамом Олеарием в его книге «Новое описание путешествия на Восток» (1647 г.). Флемминг восхваляет красоту «златоглавой Москвы», знакомит немецких читателей с волжскими сказаниями и легендами, пишет с большой теплотой о простых русских людях, пленивших его своим трудолюбием.
К школе Опица примыкал и выдающийся поэт-сатирик Фридрих фон Логау (1605—1655), автор многочисленных эпиграмм. Горячо протестуя против разорительной войны, Логау смело обличал преступления господствующих сословий, повинных в страшных бедствиях, переживаемых Германией. Он клеймил князей, помышляющих только о своих мелких интересах и совершенно безразличных к судьбам страны и народа. Его сатира поражала придворных и дворян, кичащихся знатностью рода. Он поднимал свой голос против невыносимого феодального гнёта, против бесконечных поборов, от которых стонут города и сёла.
Сатирические мотивы звучали и в творчестве ряда поэтов силезской школы (Векерлин, Рист и др.). В сатирические тона окрашен немецкий нравоописательный роман И. М. Мошероша (1601—1669) «Диковинные и истинные видения Фаландера из Зиттевальда» (1640—1643), в котором широко изображена жизнь Германии военного времени. Герой романа в поисках справедливости проходит по самым различным местам. Однажды он в силу обстоятельств становится солдатом и наблюдает бесчинства одичавшей военщины. Солдаты на его глазах всячески угнетают, грабят, пытают мирных жителей. Повсюду шныряют шайки хищных мародёров. От них нет спасения ни в сёлах, ни в замках, ни в монастырях. Сожжённые и разграбленные дома, трупы людей и животных встречаются на каждом шагу (глава «Солдатская жизнь»). С большой силой рисует Мошерош великую трагедию Германии. Он скорбит о страданиях народа, поднимает свой голос против ужасной войны, которая разоряет страну, физически и духовно калечит немецкий народ. Обличает он также паразитизм и моральное одичание немецкого дворянства, нападает на княжеский деспотизм, сетует по поводу того, что многие немцы утратили чувство своего национального достоинства. Отвергая искусство суетное, лживое, льстивое, Мошерош требует от художников суровой жизненной правды.
Произведения Мошероша и других передовых немецких писателей первой половины XVII в. свидетельствовали о том, что среди лучших людей Германии жил протест против уродливых условий немецкой жизни и прежде всего против опустошительной войны, которая ввергла страну в пучину жестоких бедствий.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |
