Наряду с развитием феодальных отношений в Китае и гибелью рабовладельческого способа производства в Индии (явления, которые имели большое значение и для исторических судеб Тибета, Индо-Китая, Кореи, Японии), всемирно-историческим событием, определившим начало средневековья, была также гибель рабовладельческих отношений в Римской империи и зарождение феодальных отношений в Западной Европе.
В IV в. в состав рабовладельческой Римской империи, кроме Италии, входили большая часть Британии, Испания, Галлия, области по правому берегу Дуная, Балканский полуостров, Малая Азия, острова Средиземного моря, Киренаика, Сирия, Северная Аравия, часть Месопотамии, Северная Африка и Египет.
В конце IV в. империя разделилась на Восточную со столицей в Константинополе и Западную, глава которой жил уже не в Риме, а в Трире, Милане или Равенне. С этого времени пути исторического развития Восточной и Западной империй стали различными. Однако и на Востоке и на Западе в III—V вв. происходил один и тот же общий процесс разложения рабовладельческого способа производства и зарождения элементов феодального строя.
К началу III в. в большей части империи наблюдалось уже запустение земель, деградация ремесла и острая нехватка рабочей силы, вызванная низкой производительностью труда рабов. Наступал общий упадок производства, основанного на рабском труде. Одним из результатов начавшегося кризиса было разорение большого числа средних и мелких рабовладельцев. Их хозяйства приходили в упадок, они впадали в долги и оказывались не в состоянии выплачивать государственные налоги. Земли и рабы таких рабовладельцев продавались или же становились собственностью кредиторов. Земля всё больше сосредоточивалась в руках крупных землевладельцев.
Возрастало число огромных поместий, которые, по словам современников, превосходили по размерам обширные городские области. Города, за исключением некоторых крупнейших торгово-ремесленных центров (главным образом в восточной половине империи), пустели. Городское ремесло и торговля замирали. Центры экономической жизни с конца III в. перемещались в поместья крупных землевладельцев. Здесь сельские ремесленники производили всё необходимое, обменивая продукты своего ремесла на местных рынках. Товарное производство и денежное обращение сокращались. Большинство государственных налогов с конца III в. взималось уже продуктами. Хозяйство в значительной мере становилось натуральным.
В тесной связи с разложением рабовладельческого способа производства в империи зарождались и крепли элементы новых производственных отношений. Всё большее значение получал колонат. Мелкие арендаторы — колоны выходили обычно из числа обезземеленных крестьян. У крестьян отбирали землю для устройства колоний — городов, населённых отставными солдатами-ветеранами. Участки крестьян захватывали богатые соседи. Земля крестьян, задолжавших казне и ростовщикам, продавалась за долги. Лишённые земли крестьяне или вливались в ряды городской бедноты или же арендовали участки земли в крупных частных и императорских поместьях.
Колоны получали от землевладельца часть необходимого сельскохозяйственного инвентаря, а иногда и 1—2 рабов, выплачивали арендную плату деньгами и, расплатившись с владельцем, могли покинуть его поместье по истечении арендного договора. Но часто они арендовали одну и ту же землю из поколения в поколение.
К III в. таких наследственных колонов в Италии и в провинциях было уже много, число их всё время росло. Многие землевладельцы в это время стали предпочитать издольную аренду (получение доли урожая) денежной, так как при натуральной основе хозяйства и сравнительно слабом развитии товарного производства колонов разоряли денежные платежи, и они были не в состоянии выполнять свои обязательства.
Обычно колоны не только отдавали землевладельцу часть урожая, но и отрабатывали в его пользу несколько дней в году. Поскольку часть урожая оставалась в известной мере в распоряжении колона, он в противоположность рабу был в некоторой степени заинтересован в результатах своего труда и работал лучше, чем раб. Поэтому по мере углубления кризиса рабовладельческих отношений колоны начинали играть в производстве всё большую роль.
Немало собственников стало отпускать рабов на волю, предоставляя им земельные участки, за которые они, подобно колонам, платили долю урожая и отрабатывали известное число дней. Многие сажали рабов на землю, с тем чтобы они оставляли для себя часть продуктов своего труда. Такие рабы если не юридически, то фактически по положению были близки колонам.
Колонами становились нередко и разорившиеся мелкие рабовладельцы, а также должники, обрабатывавшие отобранные у них кредиторами участки. В колонов, а не в рабов обращались теперь преимущественно и пленные, которые работали на землях императоров и крупных собственников.
Так в римском рабовладельческом обществе развивалось мелкое хозяйство зависимых земледельцев в сочетании с крупным землевладением. «Мелкое хозяйство... сделалось единственно выгодной формой земледелия» ( Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, М. 1955, стр. 154.).
Крупные землевладельцы, нуждаясь в рабочей силе, старались удержать колонов в имении. Этому способствовала всё возраставшая задолженность колонов, которые зачастую не могли расплатиться за полученный от владельцев инвентарь и землю. Землевладельцы использовали и прямое принуждение.
В 332 г. император Константин I, идя навстречу крупным землевладельцам, издал закон, предписывавший возвращать беглого колона в то имение, из которого он бежал. Впоследствии сфера действия этого закона расширилась. Не только колон, но и его потомки были обязаны оставаться в имении, к которому они были приписаны. Так колоны были прикреплены к земле. Участок, на котором сидели колоны, можно было продавать только вместе с ними. В середине IV в. была запрещена продажа без земли и сельских рабов. Таким образом, с этого времени в Римской империи начало создаваться особое, прикреплённое к земле, земледельческое население, состоявшее из сельских рабов и колонов, разница в правовом положении которых на практике фактически стиралась.
От прежних рабов земледельцы IV—V вв. отличались тем, что господин владел ими лишь вместе с землёй, которую они обрабатывали. Кроме того, они сохраняли известные права на некоторую часть урожая. Эти черты сближали колонов и посаженных на землю рабов с будущими средневековыми крепостными.
Однако колоны и рабы, посаженные на землю, не могли без разрешения господина распоряжаться ни своим инвентарём, ни даже своей долей урожая, не говоря уже о земле. Всё это считалось собственностью землевладельца. Господа нередко отбирали у них необходимые продукты, заставляли нести непосильные повинности, подвергали их телесным наказаниям и бросали в темницы. Жаловаться на своих господ в суд колонам, как и рабам, было запрещено. Таким образом, заинтересованность в труде у колона (так же как и у раба, посаженного на землю) стала теперь лишь немногим большей, чем у раба прежнего времени, и переход к колонату не мог ликвидировать кризиса рабовладельческих порядков. Колонат представлял собой лишь зародыш нового способа производства. Развиться этот новый способ производства мог только в результате революционного слома тормозивших его отношений старого мира, и прежде всего рабовладельческого государства.
Римское государство с конца III в. приняло характер ничем не прикрытой военной диктатуры. Императорская власть стала неограниченной. Всё управление сосредоточилось в руках императора и назначенных им чиновников, высшие из которых образовывали его совет. Все силы военной диктатуры были направлены на осуществление двух тесно связанных между собой целей — подавление движений эксплуатируемых масс внутри империи и вооружённую борьбу с нападающими на римские границы «варварами». Численность военных сил была значительно увеличена. Налоги, шедшие на содержание этой армии и чиновничества, тяжко давили на трудящееся население Римской империи.
Особенно тяжёлым было положение ещё сохранившихся во многих провинциях свободных крестьян, которые несли огромное бремя податей.
С середины IV в. всё большее число отдельных крестьян и целые сёла пытались найти защиту от произвола сборщиков налогов, чиновников и солдат и от насилий со стороны своих богатых соседей, отдаваясь под покровительство (так называемый патроциний) того или иного земельного магната. Передавая свои земельные участки этим магнатам, крестьяне переходили на положение колонов. Патроциний, благодаря которому свободные крестьяне из подданных государства становились подданными крупных землевладельцев, несомненно, способствовал развитию элементов феодализма в империи и ослаблению рабовладельческого государства. Под патроциний крупных собственников переходили колоны императоров, а также средних и мелких рабовладельцев. Всё это ещё больше усиливало позиции крупных земельных собственников.
Будучи объединены в сенатское сословие и являясь экономически господствовавшей социальной группой в империи, земельные магнаты сначала поддерживали сильную государственную власть, боровшуюся с народными восстаниями. Но постепенно из среды крупных землевладельцев выделились лица, достаточно сильные для того, чтобы содержать собственные вооружённые силы, тюрьмы и пр. Крупные землевладельцы должны были выплачивать государству поземельный налог, нести некоторые чрезвычайные расходы и сдавать в армию своих колонов. Всё это вызвало недовольство крупных собственников. Они хотели эксплуатировать колонов и крестьян, принятых под патроциний, только в свою пользу. Социальная база императорской власти становилась всё более узкой.
Но борьба постепенно феодализирующейся земельной аристократии с римским правительством лишь отчасти расшатывала его власть. Сокрушительный удар рабовладельческому государству нанесли революционные движения рабов и колонов, выступавших в союзе с «варварами» против рабовладельческого строя (Подробнее о поздней римской империи см. II том "Всемирной истории".).
На периферии Римской империи жило множество так называемых «варварских» племён («варварами» греки и римляне именовали всех негреков и неримлян), из которых самыми многочисленными были племена кельтов, германцев и славян. Значительная часть кельтских племён (в Северной Италии, Испании и Галлии) была покорена Римской империей и смешалась с пришлым римским населением. Иначе обстояло дело с германскими племенами, сыгравшими чрезвычайно большую роль в крушении Западной Римской империи, и со славянами, оказавшими особенно большое влияние на судьбы Восточной Римской империи.
За несколько десятков лет до нашей эры и в её начале германцы, жившие в области между Рейном, Верхним Дунаем и Эльбой, а отчасти и в области коренного славянского расселения по южному побережью Балтийского моря и делившиеся на множество племён, не имели никакой письменности. Об их общественном строе известно из сочинений римских писателей и по данным археологии. Источниками, содержащими наиболее полные сведения о германцах, являются «Записки о галльской войне» римского полководца и государственного деятеля Юлия Цезаря (середина I в. до н. э.) и «Германия» римского историка Тацита (около 98 г. н. э.). Эти сведения подтверждаются археологическими материалами, найденными при раскопках.
Природные условия, в которых существовали древние германцы, были значительно более суровыми, чем в Италии. Отличалось древнегерманское общество от римского и по уровню развития производительных сил. Хозяйственная жизнь древних германцев стояла на значительно более низком уровне, чем хозяйственная жизнь рабовладельческого общества, находившегося в периоде расцвета (I в. до н. э.— I и II вв. н. э.). За 150 лет, отделявших германцев, о которых писал Юлий Цезарь, от германцев, описанных Тацитом, они сильно продвинулись вперёд в своём общественном развитии. «Эпоха между Цезарем и Тацитом,— писал Ф. Энгельс,— представляет... окончательный переход от кочевой жизни к оседлости...» (Ф. Энгельс, К истории древних германцев, К, Маркс а Ф, Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 349.).
Как показывают данные археологии, в первые века нашей эры германцы уже были знакомы с плугом. В это время германцы селились большими деревнями и умели строить деревянные дома, которые они обмазывали разноцветной глиной, такой чистой и яркой, что создавалось впечатление цветного узора. В домах делались погреба, служившие местом хранения сельскохозяйственных продуктов. Сравнительное обилие этих продуктов свидетельствовало о возросшем значении земледелия в хозяйственной жизни германцев. На это указывают также обязательный при заключении брака дар мужа жене в виде упряжки волов; употребление германцами пшеницы и ячменя не только в пищу, но и для производства «напитка, подобного вину»; ношение одежды из льняного холста и т. д.
Значительно изменился у древних германцев порядок пользования землёй. «Земля,— писал Тацит в 26-й главе «Германии»,— занимается всеми вместе, поочерёдно, по числу работников, и вскоре они делят её между собой по достоинству; делёж облегчается обширностью земельной площади: они каждый год меняют пашню и (всё-таки) еще остаётся (свободное поле)». Таким образом, в отличие от прежних порядков, пахотная земля «занятая всеми вместе», т. е. продолжавшая находиться в коллективной собственности родовых общин, уже не обрабатывалась ими коллективно.
Она делилась между входившими в данные общины большими семьями, в которых сыновья и внуки продолжали ещё вести общее хозяйство с главой семьи. При этом семья вождя и семьи так называемых знатных лиц племени (родовых старейшин и пр.) получали большее количество земли, чем семья простого свободного германца, так как вождь и родовая знать уже имели в это время большее количество скота и другого имущества и могли обработать больший земельный участок. Именно это и означали слова Тацита о том, что раздел пахотной земли происходил «по достоинству» тех лиц, которые в данном разделе участвовали. Принадлежавшие общине луга и леса продолжали, как и раньше, находиться в коллективном пользовании.
В первые века нашей эры германцы по-прежнему жили в условиях первобытно-общинного строя. Из родичей составлялись военные отряды; родичи получали часть штрафа, платившегося виновным в каком-либо поступке потерпевшему; при родичах происходило заключение браков, оценка приданого, наказание неверной жены и т. д. В то же самое время в жизни германцев уже наблюдались и признаки начавшегося разложения первобытно-общинных отношений. Возникло имущественное неравенство. Скот перешёл в частную собственность. Наиболее зажиточные из германцев начали отличаться от всех остальных даже своей одеждой. Зародились классы. Появились рабы и распространилась первоначальная, так называемая патриархальная, форма рабства.
Рабы, которыми становились захваченные во время войн пленные, отличались от римских рабов и были близки по условиям своей жизни к римским колонам IV — V вв. Они получали участок земли и вели своё собственное хозяйство, будучи обязаны господину только оброком: хлебом, мелким скотом или одеждой. Однако самая возможность иметь то или иное количество рабов, несмотря на более мягкие по сравнению с римскими формы их эксплуатации, усиливала социальное неравенство в древнегерманском обществе.
Родовая знать, имевшаяся у германцев и раньше (вожди, старейшины и другие выборные лица племени), стала постепенно пользоваться в обществе особыми наследственными правами. Большая знатность рассматривалась как основание для избрания в вожди племени даже юноши, и при этом не только в военное, но и в мирное время. Благоприятные условия для обособления родовой знати создавало сосредоточение у неё в руках больших стад скота и значительных участков земли. Этому же способствовало и развитие дружинных отношений.
Раньше германские вожди, выбиравшиеся племенем только на время войны, не имели постоянных дружин. Теперь положение дел изменилось. Быть всегда окружённым большой толпой избранных юношей (т. е. вышедших из знатных и более богатых родов) составляет гордость вождя в мирное время и защиту в военное, писал Тацит, указывавший, что «кормит» дружинников война и что поэтому этих людей легче убедить «получать раны, чем пахать землю», ибо они считают малодушием «приобретать потом то, что можно добыть кровью».
С вождём дружинники были связаны уже не родством, а узами личного подчинения. Превращение временной власти вождя в постоянную ослабляло значение выборных лиц племени. В дружинах, указывал Энгельс, имелся уже «... зародыш упадка старинной народной свободы, и такую именно роль они сыграли во время переселения народов и после него» (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 149.).
В связи с зарождением имущественного и социального неравенства среди германцев изменился и их политический строй. Хотя верховная власть продолжала принадлежать ещё народному собранию, на которое собирались все свободные германцы-воины, значение этого собрания сильно уменьшилось. За ним сохранилось решение лишь наиболее важных дел — вопросов войны и мира, выбора военачальников, а также рассмотрение таких преступлений, которые наказывались смертью. К тому же все эти дела выносились на народное собрание знатью племени только после их предварительного обсуждения на совете старейшин. За простыми членами племени оставалось лишь право отвергать предложения старейшин «шумным ропотом» или же одобрять их, «потрясая оружием». Менее значительные дела на народном собрании не обсуждались вовсе, а решались, как писал Тацит, самостоятельно «первыми людьми племени». Маркс и Энгельс называли такое видоизменение прежних родовых порядков «военной демократией», поскольку сложившихся классов в то время ещё не существовало, как не существовало и государства, которое бы стояло над народом, а войны были обычным и повседневным явлением (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 169—170.).
Таким образом, в первые века нашей эры у древних германцев родовой строй вступил уже в период разложения. Развитие классовых отношений в обществе древних германцев было в значительной мере ускорено их соприкосновением с общественными порядками в поздней Римской империи IV—V вв.
Славянские племена, общественный строи и быт которых описываются в трудах писателей, живших в восточной части Римской империи, населяли огромную территорию от Лабы (Эльбы) до Северского Донца, Оки и Верхней Волги и от Балтийского поморья до Среднего и Нижнего Дуная и Чёрного моря. Многочисленные славянские племена образовали в дальнейшем три большие группы: восточных, западных и южных славян.
В VI в. под именем венидов (венедов) упоминаются славянские племена, которые продвинулись на запад до реки Лабы (Альбиса, Эльбы), смешались здесь с местными племенами лугиев и положили начало образованию в дальнейшем племён поляков, полабских и поморских славян, составивших западную ветвь славянства.
Под именем склавинов в VI в. были известны славянские племена, жившие по Среднему и Нижнему Дунаю и в Западном Прикарпатье. Часть из них вошла в западную группу славянства (чехи и словаки), другая же часть положила начало образованию южной группы славян, расселившихся затем на Балканском полуострове. Славянские племена антов составили ядро восточных славян (Об общественном строе западных и восточных славян см. в главах XIV и XV настоящего тома.).
Основной отраслью хозяйства у славянских племён южной группы, как свидетельствуют письменные источники и данные археологии, являлось земледелие. В это время южнославянские племена применяли не только лёгкий плуг — рало, но и тяжёлый плуг — с железным лемехом. Из других сельскохозяйственных орудий славян археологами найдены кирки, топоры, железные серпы и косы. Размол хлеба в то время производился вручную, при помощи жерновов.
Наряду с земледелием южные славяне занимались и скотоводством, имели многочисленные стада. Некоторое значение в хозяйственной жизни славян сохраняли рыболовство, охота и бортничество.
Развитие сельского хозяйства у южных славян, особенно пашенного земледелия, было бы невозможно без развития ремёсел, в первую очередь обработки металлов и кузнечного дела. Археологические данные позволяют установить, что к VI—VII вв. у славян южной группы имелись искусные кузнецы, ювелиры, изготовлявшие бронзовые украшения с эмалью, и гончары, делавшие красивую глиняную посуду.
Хозяйственной единицейу южных славян была семейная община, которая получила впоследствии название задруги. Такая патриархальная домашняя община с общим землевладением и совместной обработкой земли объединяла иногда несколько десятков человек, живущих вместе и сообща владевших всем имуществом. Из этой общины начиная с VI и особенно в VII в. развилась сельская община, для которой были характерны обработка земли отдельными семьями и первоначально периодический, а затем окончательный раздел пахотной земли между этими семьями.
В VI в. у южных славян уже существовало рабство. Однако рабство у славян носило ещё патриархальный характер. Они не держали военнопленных в «вечной» неволе, а по истечении известного срока отпускали их за выкуп на свободу или же предоставляли им право «оставаться там, где они находятся».
Несколько соседних общин образовывали племя. Каждое племя занимало особый округ, который у южных славян назывался окупай. Политический строй славян в это время носил характер военной демократии. «Народ этот,— писал византийский историк Прокопий,— не управляется одним человеком, но исстари живёт в демократии. Поэтому всё, что для них полезно или вредно, они обсуждают сообща». Вместе с тем тот же Прокопий и другие историки писали о выделении у славян родовой аристократии, о появлении у них князей, стоявших во главе отдельных племён или же их союзов, о возникновении княжеских дружин. Следовательно, в VI в. южные славяне находились на последней стадии развития первобытно-общинного строя. У них уже начался процесс классообразования.
Таков был общественный строй германцев и славян. Они выступили на историческую арену на рубеже двух эпох — античной (рабовладельческой) и средневековой (феодальной). Жившие под постоянной угрозой порабощения со стороны хищного рабовладельческого государства германские и славянские племена оказывались кровно заинтересованными в уничтожении рабовладельческого строя.
Непрерывные вторжения и переселения германских, сарматских и славянских племён на территорию Римской империи, известные как «великое переселение народов», начались в конце IV в. н. э.
К этому времени производительные силы древнегерманского общества достигли нового, более высокого уровня по сравнению с прежним. Германцы IV—V вв. научились значительно лучше обрабатывать металлы, были знакомы с гончарным кругом и умели изготовлять стеклянные изделия. При обработке своих полей германские племена, особенно жившие вблизи от границ Римской империи, пользовались теми же сельскохозяйственными орудиями, что и римляне. Германцы стремились расширять свои пашни за счёт леса и разводить крупный скот наряду с мелким. Они умели строить суда и заимствовали у римлян употребление паруса. Они вели систематическую торговлю с римлянами и сбывали римским купцам янтарь и меха, скот и рабов. Относительно высокий уровень производительных сил, достигнутый германскими племенами в IV—V вв., сделал возможным непосредственный переход германцев от последней стадии первобытно-общинного строя к феодализму, когда в результате своих вторжений они поселились на территории Римской империи, в которой уже разлагались рабовладельческие порядки и зарождались элементы феодального способа производства.
Причин так называемого «великого переселения народов» было несколько. Развитие производительных сил обусловливало дальнейшее углубление имущественного и социального неравенства у германцев. Росла власть вождя, усиливалась роль дружины и знатных лиц племени. Стремление их к захвату земель, военной добычи и к накоплению богатств вызывало непрерывные походы против Римской империи, уже утратившей способность к действенному сопротивлению. Имели при этом значение и другие причины: прирост населения у германцев в результате их перехода к оседлости, давление, которое оказывали на германские племена их соседи, более удалённые от Рима, а также политика самой Римской империи, которая за недостатком собственных сил всё чаще и чаще использовала германцев в качестве наёмных солдат и поселяла их на своей территории.
В конце IV в. во владения Римской империи, на территорию Балканского полуострова вторглось германское племя готов, пришедшее в Причерноморье с балтийского побережья ещё в конце II столетия. В Причерноморье готы создали большой племенной союз, в который входили вестготы (западные готы), жившие к северу от Нижнего Дуная, и остготы (восточные готы), жившие за Днестром. В это же время к востоку от области нового расселения готов сложился другой племенной союз — во главе с гуннами. Тюркоязычные, по мнению большинства исследователей, гунны были кочевниками-скотоводами. В причерноморские степи они пришли из Азии.
К этому времени, писал Энгельс, «Римское государство превратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных. ...его порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых оно бралось защищать граждан, последние ожидали как спасителей» (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 153.). Вопиющие классовые противоречия внутри римского общества бросались в глаза очевидцам тогдашних событий.
Богачи роскошествуют в великолепных дворцах, говорили они, а бедняки не имеют ни крова, ни пищи. Рубища, которыми они владеют, — вся их одежда; палки — оружие и опора; а дырявая котомка с куском хлеба — «кладовая».
Народные массы не желали мириться с таким положением. В период упадка рабовладельческого хозяйства борьба порабощённых масс против своих угнетателей обострилась. Особенно крупным было восстание во Фракии, ставшей центром народной борьбы на востоке империи (365 г.). Рабовладельцы жестоко расправлялись с восставшими, сжигали их поселения, а участников восстаний предавали смерти. Но, несмотря на это, революционное движение рабов и колонов, направленное против основ рабовладельческого строя, росло. Рабы и колоны продолжали бороться и стали естественными союзниками вестготов, когда те вторглись в пределы империи.
Толчок к движению вестготов дали гунны. Столкнувшись с остготами в 375 г. и сломив их сопротивление, они продолжали своё движение на запад. Спасаясь от приближавшихся гуннов, безжалостно уничтожавших их деревни, посевы и хозяйства, вестготы перебрались на правый берег Дуная и с разрешения римского императора разместились на Балканском полуострове в качестве союзников империи. Однако очень скоро среди вестготов начался страшный голод. Римские власти рассматривали поселившихся на их территории германцев как источник для пополнения римских имений дешёвой рабочей силой. За кусок хлеба или мяса они требовали у вестготов в виде платы взрослого раба и вынуждали их за гроши продавать в рабство своих жён и детей. В ответ на эти попытки превратить их в рабов вестготы восстали и наголову разбили римскую армию в битве при Адрианополе в 378 г.
Один из современников этих событий, римский историк Аммиан Марцеллин, писал, что большой помощью для вестготов во Фракии являлось то, что «со дня на день присоединялось к ним множество земляков из тех, кого продали в рабство купцы, или тех, кто в первые дни перехода на римскую землю, мучимый голодом, продавал себя за глоток скверного вина или за жалкий кусок хлеба. К ним присоединялось много работников золотых рудников, которые не могли сносить тяжести оброков; они были приняты с единодушного согласия всех и сослужили большую службу блуждавшим по незнакомой местности готам, которым они показывали скрытые хлебные магазины, места убежища жителей и тайники».
Движение, в котором объединились вестготы, рабы и колоны, было направлено против богатых землевладельцев и рабовладельцев. Знатнейшие римские мужчины и женщины, писал тот же историк, а также юноши и девушки уводились за Дунай. «Их гнали бичами, связанных, как диких зверей, а они были недавно богаты и свободны. Вмиг лишался богатый семьи и дома, тлевшего в пепле».
В начале V в. вестготы, жившие на территории Балканского полуострова, двинулись во главе со своим королём Аларихом на осаду Рима. С ужасом смотрели римские богачи на вестготов, раскинувших свои шатры под высокими стенами города. Римские же рабы видели в пришельцах своих избавителей от ненавистного рабства и массами перебегали к вестготам, вступая в их отряды. Осада была снята лишь после того, как по требованию Алариха римляне заплатили вестготам огромный выкуп в 5 тыс. фунтов золота и 30 тыс. фунтов серебра и одновременно освободили всех рабов германского происхождения, которые в тот момент находились в городе. Но на этом дело не кончилось. В 410 г. вестготы вновь осадили Рим и 24 августа ночью захватили его.
Падение Рима в результате совместных ударов вестготов и рабов произвело на господствующий класс империи потрясающее впечатление. «Когда погас самый блестящий свет, — писал один из церковных писателей того времени Иероним, — когда отсечена была глава Римской империи и, скажу вернее, целый мир погиб в одном городе, онемел язык мой и был я глубоко унижен».
В конечном счёте западноримский император Гонории был вынужден заключить с победителями договор и предоставить им для поселения территорию между Пиренеями, Атлантическим океаном и Гаронной (Гарумной) с главным центром Толозой (современная Тулуза). Тулузское королевство вестготов, основанное в 419 г. (оно просуществовало до 507 г.), было первым «варварским» королевством на территории Западной Римской империи. Некоторое время спустя вестготы проникли и на Пиренейский полуостров.
Второе «варварское» королевство в пределах Западной Римской империи было основано германским племенем вандалов, живших сначала по берегам среднего течения Одера, а затем с боями прошедших через Галлию и Испанию. Переправившись через пролив (совр. Гибралтарский) под предводительством короля Гейзериха, вандалы завоевали римскую провинцию Африку (439 г.). Это королевство просуществовало до 534 г. Завоевание Северной Африки вандалами было сильно облегчено той поддержкой, которую им оказали в этой провинции рабы и колоны, восставшие против рабовладельческого Рима. Римские рабовладельцы именовали их циркумцеллионами (что на латинском языке означает «бродящие вокруг хижин», «бездомные»), иначе они назывались агонистиками (что на греческом языке означает «борющиеся»). Восставшие добивались освобождения рабов, уничтожения долгов, опутывавших колонов, и ликвидации ростовщической кабалы. Движение это было массовым и чрезвычайно грозным для римских рабовладельцев. Никто, заявляли современники, не был спокоен в своих владениях.
Идеологической оболочкой этого движения был так называемый допатизм, учение, направленное против уже утвердившейся к этому времени в Римской империи христианской церкви. Донатистская секта откололась от господствующей христианской церкви после того, как та вступила в союз с Римским государством (ещё при императоре Константине I) и стала поддерживать рабовладельческую империю. Донатисты решительно осуждали этот союз и боролись за полную самостоятельность церкви. Циркумцеллионы являлись наиболее революционной и решительной частью донатистов.
В середине V в. на территории Западной Римской империи, сначала в Сабаудии (теперешняя Савойя), а затем в районе Верхней Роны и Соны, образовалось третье «варварское» королевство — Бургундское. Германское племя франков основало Франкское королевство в Северо-Восточной Галлии. Германские племена англов, саксов и ютов, жившие на Ютландском полуострове, а также к западу и к югу от устья Эльбы, начали завоевание Британских островов, населённых кельтскими племенами бриттов, и, вопреки их сопротивлению, создали там несколько англосаксонских королевств.
Быстрое завоевание Галлии германскими племенами объяснялось теми же причинами, что и успехи вандалов в Северной Африке. В V в. вся территория Галлии была охвачена мощным антирабовладельческим движением так называемых багаудов, в число которых входили и рабы, и колоны, и городская беднота, и солдаты, бежавшие из римской армии (слово «багауд» происходило, по-видимому, от кельтского слова «байя», что значит борьба, и, таким образом, по своему смыслу совпадало с греческим словом «агонистик»).
Багауды громили и сжигали поместья галло-римских рабовладельцев и захватывали их земли. То было время, писал очевидец этих событий, когда нападали земледельцы, не знающие воинского обычая, «когда пахарь подражал пехотинцу, пастух всаднику...». Направленное против крупного галло-римского землевладения, движение багаудов расшатывало и подрывало рабовладельческий строй. Борьба германских племён против Римской империи сливалась с этим движением.
Рабы и колоны оказывали поддержку германским пришельцам, ибо последние приносили с собой такие общественные порядки, которые сразу же и значительно облегчали положение римских народных масс. Германцы забирали себе 1/3, 1/2, и даже 2/3 земли, при этом в первую очередь у крупных земельных собственников. Таким образом, германские вторжения наносили сильный удар крупному рабовладельческому землевладению.
Германцы брали землю не пустую, а вместе с рабами. Но формы эксплуатации рабов у германцев были несравненно мягче, чем у римлян, следовательно, приход германцев облегчал положение римских рабов. Общинные же порядки, принесённые германцами, на первых порах укрепили позиции тех свободных крестьян, которые ещё сохранились в Римской империи.
Наконец, в процессе завоевания германцы рука об руку с римскими рабами и колонами уничтожали гнёт римских налогов и расшатывали государственный аппарат, ту политическую надстройку, при помощи которой господствующий класс римского общества поддерживал и охранял разлагавшиеся рабовладельческие отношения. Этим германцы также облегчали положение непосредственных производителей в Римской империи. Вот почему последние приветствовали их приход. «Что другое создало багаудов, кроме нашей несправедливости и бесчестности правителей, их хищений и грабежей...» — писал марсельский священник V в. Сальвиан. «Франки не знают этого преступления... нет ничего подобного ни у вандалов, ни у готов...» Неудивительно, что «бедняки ищут у варваров римской человечности, потому что они не могут снести у римлян варварской бесчеловечности...».
Определённую роль в ослаблении Римской империи сыграла также борьба провинциальной знати против центрального правительства, причём эта знать вступала в союзы с вождями «варваров». Так, уже в первой половине V в. от Галлии отпала северо-западная область Арморика, где преобладало население, жившее ещё в условиях родового строя. В середине V в. в Центральной Галлии возникло «царство» союзника франков — знатного галла Эгидия. Нориком (на территории современной Австрии) правил епископ Северин, поддерживаемый королём племени ругиев. В Далмации выделилось самостоятельное владение знатного римлянина Марцеллина.
Во второй половине V в. Западная Римская империя состояла уже из одних италийских владений, так как к этому времени от неё отпали все её прежние провинции (Британия, Галлия, Испания и Африка). Но недолго Западной Римской империи довелось сохраниться и на этой территории.
В середине V в. галло-римскому населению и германским племенам, заселившим территорию Западной Римской империи, пришлось столкнуться с ордами гуннов, вторгшимися в Галлию во главе с их предводителем Аттилой. К этому времени Аттиле удалось создать обширный, хотя и крайне непрочный, племенной союз с центром в Паннонии, включавший в свой состав ряд покорённых племён. Походы Аттилы носили хищнический характер. Они нарушали хозяйственную жизнь земледельческих народов и задерживали их общественное развитие. Гунны вытаптывали засеянные поля, вырубали сады, сжигали деревни и города, убивали их жителей. Поэтому вестготы, бургунды и франки, выступившие против Аттилы на стороне галло-римлян, проявили большую стойкость.
Встреча между противниками произошла около теперешнего города Труа (в нынешней северо-восточной Франции). Об этом сражении на так называемых Каталаунских полях (451 г.) готский историк VI столетия Иордан писал следующее: «Завязывается битва — жестокая и повсеместная, ужасная, отчаянная... Если верить рассказам стариков, протекавший по упомянутому полю в низких берегах ручей широко разлился от крови, струившейся из ран сражённых».
Столкнувшись с мужественным сопротивлением племён, населявших Галлию и боровшихся под руководством римского полководца Аэция, Аттила был вынужден отступить со своими отрядами из её пределов и вскоре после этого умер. Гуннский союз, включавший покорённые гуннами племена (в частности, племя остготов) и державшийся силой оружия, сразу распался. Но борьба с гуннами ещё более расшатала государственный аппарат в сохранившейся части Западной Римской империи.
Сильный удар Западной Римской империи нанесли вандалы, переправившиеся в Италию из Северной Африки и в 455 г. захватившие Рим. Вандалы подвергли его сокрушительному разгрому, при котором погибло и много ценнейших памятников культуры. Вот почему с этих пор массовое и бессмысленное уничтожение культурных ценностей завоевателями получило название вандализма.
В 476 г. (этот год считается датой падения Римской империи) один из германских военачальников — Одоакр, находившийся тогда на службе у римлян, свергнул с престола последнего римского императора Ромула Августула. Одоакр правил Италией в течение 17 лет. Затем она была завоёвана германским племенем остготов, которые в 493 г. основали на Апеннинском полуострове своё королевство во главе с королём Теодорихом. Это королевство с центром в Равенне просуществовало до 555 г.
Такова история германских вторжений в пределы Западной Римской империи и борьбы римских рабов и колонов против рабовладельческого строя.
Каждое из «варварских» королевств, образовавшихся на территории бывшей Западной Римской империи, имело свои специфические особенности. Однако основа всех этих королевств так же, как и их дальнейшая судьба, были одними и теми же. Во всех этих "варварских" королевствах в той или иной мере имело место взаимодействие процессов, происходивших в позднеримском рабовладельческом обществе (в связи с разложением рабовладельческого способа производства), и процессов, которые совершались в обществе древних германцев (в связи с разложением в нём первобытно-общинного строя). Переплетение и взаимное влияние этих процессов способствовали более быстрому общественному развитию, т. е. более быстрому утверждению нового, феодального строя на Западе.
Революционная борьба рабов и колонов расшатала рабовладельческий строй, облегчила победы германских племён и способствовала тем самым дальнейшему развитию элементов феодализма, зародившихся в римском обществе. Германские завоевания облегчили революционную борьбу рабов и колонов и в свою очередь нанесли сокрушительные удары Римскому государству и рабовладельческим порядкам.
В то же время сами германцы, осевшие на римской территории и подвергшиеся влиянию римских порядков, всё больше и больше отдалялись от прежнего родового равенства. На смену первобытно-общинным отношениям приходил иной строй, для которого, с одной стороны, было характерно возникновение крупных землевладельцев уже из среды самой германской знати (применявшей труд рабов и зависимых людей), а с другой стороны, подчинение остальных членов племени (утративших личную свободу и свои прежние права на землю) этой феодализирующейся знати. Иными словами, на завоёванной германцами римской территории шло дальнейшее развитие феодальных отношений и складывание феодальных государств.
Галло-римские и другие провинциальные магнаты, когда свержение Ромула Августула положило конец номинальному существованию Римской империи, довольно быстро вступили с «варварами» в мирные отношения. Многие из провинциальных магнатов сумели сохранить значительные земельные владения и, используя свою более высокую культуру, знание законов и обычаев, стали желанными советниками при «варварских» королях. Постепенно магнаты слились с аристократией, складывавшейся в среде самих «варваров», и вошли в состав господствующего класса нового общества.
Носительницей идеологии этого класса стала христианская церковь, которая со времени правления императора Константина I (306—337) являлась государственной.
Всё своё влияние церковь поставила на службу господствующему классу, стараясь отвлечь от революционной борьбы рабов и колонов. Церковь не только не восставала против рабства, но и освящала его своим авторитетом. Решение одного из соборов (так назывались съезды, созывавшиеся церковью для рассмотрения различных вопросов, касающихся вероучения и церковной организации), постановления которых были обязательны для всех христиан, предавало проклятию тех, кто будет подстрекать рабов к уходу от господ.
Епископы, которые стояли во главе церковных областей, имели право суда и ведали церковным имуществом, жили в роскоши, поражавшей даже самых богатых светских магнатов. С упадком городского самоуправления и с ослаблением государственного аппарата на Западе эти епископы (обычно выходцы из знатных семей, пользовавшиеся большим влиянием) становились главными лицами в городах и в городских округах. Особенно возросло влияние и богатство епископа Рима — столицы империи. Этот епископ, начиная с IV в., именовался папой римским. В целях возвеличения римских епископов — пап — была создана легенда о том, что они являются непосредственными «преемниками апостола Петра».
Императоры понимали, что только единая сильная церковь может поддерживать единство империи. В 325 г. император Константин I созвал первый «Вселенский» церковный собор в Никее, который принял некоторые основные положения христианского вероучения («символ веры»), сделав их обязательными для всех христиан.
На Никейском, а затем и на Константинопольском (381 г.) церковных соборах была провозглашена как основа христианского вероучения вера в «божественную троицу», в воскресение Христа, в воскресение мёртвых и в загробную жизнь. На Никейском соборе было принято положение, что «бог — един в трёх лицах» и что этими лицами являются «бог-отец», «бог-сын» и «бог-дух святой». Все эти три лица абсолютно соравны и совечны друг другу. В то же время «бог-сын», которого христианская церковь отождествляет с легендарной личностью Иисуса Христа, рождён «богом-отцом», а «бог-дух святой» от «бога-отца» «исходит».
Однако единства церкви достигнуть не удалось. Социальный протест трудящихся и эксплуатируемых находил своё выражение в так называемых ересях, т, е. учениях, отвергавших учение господствующей церкви. Еретики, создававшие свои организации, секты, выдвигали (в религиозной форме) требования социального равенства и общности имущества, обличали роскошь и развратную жизнь духовенства. Против господствующей церкви выступали и те представители провинциальной знати, которые хотели отделиться от Рима и видели во всё возраставших притязаниях римских епископов на церковное главенство новое выражение идеи римского мирового господства.
Никейский символ веры был принят западной церковью, но на Востоке он встретил ожесточённое сопротивление. Там ещё в конце III в. сложилось направление, получившее название арианства, по имени одного из своих основателей Ария. Сторонники арианства отрицали «извечное существование Христа», рассматривая его лишь как «первое творение бога-отца». На Никейском соборе арианство было осуждено, но число его приверженцев росло. В частности, арианство получило поддержку в Египте, что отражало борьбу этой римской провинции против империи. Арианство распространилось и у германских племён, первым христианским проповедником среди которых был Ульфила, переведший Библию на готский язык. Борьба между арианами и никейцами была крайне ожесточённой. Она окончилась победой последних только в конце IV в. при императоре Феодосии I.
В первой половине V в. возникло новое еретическое учение, так называемое несторианство, последователи которого отрицали церковный догмат о божественной сущности Христа и утверждали, что и «богоматерь», и Иисус Христос были смертными людьми. Несториане учили, что «бог-сын» лишь сосуществовал с человеком в личности Иисуса Христа после его рождения на земле. В том же веке возникло монофизитское учение, которое отрицало в личности Христа человеческую сущность и видело в нём только лишь бога. Монофизитство было широко распространено в восточных областях империи, прежде всего в Сирии и Египте, которые особенно тяготились гнётом империи и стремились от неё отделиться. За несторианской и монофизитской ересями, так же как и за арианской, скрывалась борьба социальных и политических интересов.
Христианская церковь, верой и правдой служившая рабовладельческой империи, не могла предотвратить её упадка. Постепенно многие провинциальные епископы в Западной Римской империи (так же как их собратья по классу — провинциальные земельные магнаты) стали склоняться к союзу с «варварскими» королями, стремились внушить им представления о святости и неограниченности их власти и старались доказать современникам неизбежность и даже благодетельность падения Римской империи. С этой целью они разработали собственную философию истории, создателями которой были церковные писатели IV в. Августин и его ученик Орозий. Римская языческая империя, по мнению ряда церковных писателей, понесла заслуженную кару за своё нечестие, «варварские» же короли чище и нравственней римлян, а поэтому и побеждают их. Церковь приспосабливалась, таким образом, к изменившимся условиям и переходила на службу к новому господствующему классу в складывавшемся феодальном обществе.
Христианская церковь боролась против античной «языческой» культуры и разрушала многие её памятники, воспринимая из этой культуры лишь то, что могло служить церковным интересам. При этом наследие древности церковь «осваивала» уже в то время, когда сама античная культура, сложившаяся в период расцвета рабовладельческого строя, приходила в упадок и сделалась по преимуществу культурой придворных и аристократических кругов. Поэты и писатели воспевали былую славу Рима и изощрялись в составлении вычурных панегириков, восхвалявших императоров и наиболее влиятельных государственных деятелей и полководцев. Наиболее известным из этих панегиристов был Клавдиан.
Оригинальных и значительных произведений уже не появлялось. Исключение составляет только исторический труд Аммиана Марцеллииа, посвящённый событиям IV в. Авторы литературных произведений, выходившие из среды знати и писавшие в расчёте на её вкусы, стремились главным образом развлечь своих читателей и поразить их своей оригинальностью. Распространение получили поэмы, составленные из отдельных стихов древних авторов, стихотворения, которые могли читаться через строчку или справа налево, и т. п. Не избежал влияния этого течения даже такой крупный галльский поэт, как Авсоний, прославившийся своими стихами, посвящёнными описанию знакомых ему с детства пейзажей по берегам реки Мозеля. Описанием сельской жизни богатого галльского аристократа наполнены стихи и прозаические послания другого известного галльского писателя — Сидония Аполлинария, впоследствии епископа города Клермона.
Те из поэтов, которые обращались к истории, передавали большей частью анекдоты из жизни императоров и придворных — всё с той же целью создать занимательные произведения. Образцом такого рода сочинений служит сборник биографий императоров II—III вв., написанный во второй половине IV в. Всё это свидетельствовало о вырождении античной культуры, связанном с разложением породившего её рабовладельческого строя.
Одновременно на Западе развивалась и христианская литература — жизнеописания в стихах и прозе всевозможных «святых», сочинения по истории церкви и различным догматическим и богословским вопросам. Тесная связь христианских писателей с придворными и аристократическими кругами наложила свою печать и на их сочинения. Стихи христианского поэта Павлина Ноланского, особенно прославившегося описанием жизни и чудес «святого» Феликса, не менее вычурны и трудны для понимания, чем поэмы авторов, избиравших светские темы. Многочисленные послания церковного писателя IV в. богослова Иеронима были обращены к знатным христианам и разбирали волновавшие их вопросы.
Придворный, аристократический характер носило и искусство. Архитекторы сооружали триумфальные арки в честь императоров, роскошные дворцы и виллы знати. Скульпторы воздвигали колоссальные статуи правителей, придавая этим изображениям застывшие формы и стараясь выразить таким образом их «сверхчеловеческое» величие.
Для христианских культовых зданий вначале применялись формы античной архитектуры. Однако с течением времени эти формы претерпели сильные изменения. Христианские церковные здания (базилики) IV—V вв. имели уже вид удлинённого прямоугольника, разделённого двумя или четырьмя рядами колонн (параллельно длинным стенам) на три или пять «кораблей» (нефов), из которых средний неф делался значительно выше боковых. Внешний вид базилик был весьма скромен, внутри же они украшались мозаиками, живописью и скульптурой. Наиболее типичными образцами христианских базилик считаются базилики св. Петра и св. Агнессы в Риме.
В христианских катакомбах, представлявших собой длинные подземные коридоры и предназначавшихся для погребения христиан, сохранилось много памятников раннехристианского искусства. Содержание покрывавшей стены катакомб, главным образом фресковой, живописи было либо чисто декоративным, либо посвящённым изображению сцен из Ветхого и Нового заветов.
К памятникам раннехристианского искусства относятся также многочисленные каменные саркофаги, которые украшались орнаментом в виде волнообразных линий и символическими изображениями, и разные предметы церковного и домашнего обихода. Среди них встречаются лампы, перстни и медальоны с подобными же изображениями.
Для искусства Западной Римской империи IV—V вв., в том числе и для церковного, характерными являлись тяжеловесная роскошь и отход от реалистического изображения в сторону формализма и стилизации. Наиболее отчётливо это проявилось в христианских фресках, обнаруженных при раскопках в Дура-Эвропос. Искусство всё более удалялось от реальной действительности и приобретало отвлечённый, символический характер, достигший своего полного выражения в средневековом церковном искусстве на Западе и в Византии.
С конца III в. в результате кризиса рабовладельческого способа производства стало сильней проявляться экономическое и политическое обособление восточных областей Римской империи от западных. Вследствие предшествующего многовекового исторического развития они отличались более высоким уровнем развития экономики, поэтому центр экономической и политической жизни империи всё больше перемещался на Восток.
В 330 г., при императоре Константине I, столица империи была перенесена в город Византии, получивший название Константинополя. Выбор новой столицы империи объяснялся благоприятным положением города как в торговом, так и в военно-стратегическом отношении. Константинополь был крупнейшим торговым и ремесленным центром империи, городом, куда съезжались купцы из самых отдаленных стран. В состав Восточной Римской империи, окончательно отделившейся от Западной в 395 г., входили: Балканский полуостров, Малая Азия, острова Эгейского моря, Сирия, Палестина, Египет, Киренаика и опорные пункты в Северном Причерноморье (Херсонес и др.). Этнический состав населения Восточной Римской империи был пёстрым. На её территории жили греки, фракийцы, иллирийцы, сирийцы, армяне, копты и другие племена и народности.
В IV—VI вв. Восточная Римская, или Византийская, империя представляла собой ещё крупную державу, игравшую немаловажную роль в международных делах того времени. Весьма оживлёнными были её торговые и дипломатические отношения с Ираном, странами Причерноморья и Закавказья, с Аравией и Эфиопией (Абиссинией). Византийские купцы и дипломаты проникали даже в столь отдалённые страны Востока, как Китай и Индия. Торговые и дипломатические связи Византии с Эфиопией, островом Цейлон (Тапробана), Индией и Китаем описаны в знаменитом географическом труде середины VI в. — в «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова (т. е. «Плавателя в Индию»). Козьма Индикоплов — греческий купец из Александрии, отважный путешественник — всю свою жизнь провёл в странствиях по отдалённым странам. Очень ценно его описание Цейлона, свидетельствующее о том, что в середине VI в. этот остров являлся центром торговли между Восточной Африкой и Китаем. Привлекают внимание известия Козьмы о соперничестве Византии и Ирана из-за торговли с Цейлоном и Индией. Очень большой интерес представляет описание Индии, где, по словам автора, в середине VI в. было много торговых гаваней и цветущих городов и население обладало высокой культурой.
Не прекращались связи Византии и со странами Запада — Италией, Испанией и Галлией. Из стран Востока в Византию привозились пряности, благовония, драгоценные камни, шёлк-сырец и рабы. Часть этих товаров вместе с предметами собственного производства направлялась на Запад.
IV—VI века в истории Восточной Римской империи явились временем разложения рабовладельческого строя и развития в недрах рабовладельческого общества элементов феодализма.
Росло и крепло крупное светское и церковное землевладение, которое основывалось уже на применении новых форм ведения хозяйства. Рабский труд для обработки земли в латифундиях (поместьях крупных землевладельцев) и раньше использовался в восточной части Римской империи значительно меньше, чем в западной. Теперь же использование рабского труда в Восточной Римской империи стало совершаться преимущественно путём наделения раба инвентарём и небольшим участком земли (пекулием) и предоставления рабу некоторой хозяйственной самостоятельности. Согласно законодательным предписаниям этого времени «раб работал в поле на положении колона». Несмотря на то, что пекулий (как и сам раб) юридически являлся собственностью господина, положение раба, «сидящего» на земле, нисколько улучшилось. Такой раб получил возможность иметь свою семью, его запрещалось продавать без земли и т. д. Всё большие размеры начал приобретать отпуск рабов на волю, причём вольноотпущенники (либертины), получая свободу, оставались обычно в личной зависимости от своих бывших господ.
Более широкое распространение, чем на Западе, в IV—VI вв. в Восточной Римской империи приобрёл и колонат. Колоны делились на свободных и приписных, так называемых энапографов. Свободный колон наряду с землёй, полученной от крупного землевладельца, мог иметь собственный участок земли и свой инвентарь. Однако с течением времени большинство колонов оказалось на положении энапографов, которые своей земли не имели. Приписные колоны в IV—VI вв. уже были прикреплены к земле. Дети энапографов также не имели возможности покинуть имения.
За пользование землёй колоны вносили её владельцам, будь то частное лицо, монастырь или управляющий императорским имением, определённые платежи, преимущественно натурой. Эти платежи равнялись обычно 1/5, 1/3 и даже 1/2 урожая. Кроме того, колоны должны были выполнять на господской земле барщинные работы во время пахоты, посева и жатвы. Землевладельцы произвольно увеличивали их платежи, законодательство ограничивало их юридические права, и с течением времени положение колонов постепенно сближалось с положением посаженных на землю рабов.
В IV—VI вв. в Восточной Римской империи наряду с колонатом широкое распространение получили различные формы земельной аренды, особенно долгосрочная аренда (эмфитевсис), постепенно превращавшаяся в наследственную. На государственных землях применялась и так называемая комменда — условное владение, неизвестное эпохе античного рабства. Собственником земли, отдаваемой в комменду, оставалось государство, но держатель получал широкие права распоряжения полученным участком при условии обработки земли и уплаты установленного налога (канона).
В отличие от Запада в Восточной Римской империи в несколько больших масштабах сохранялись свободное мелкое землевладение и свободные сельские общины (метрокомии).
Следует отметить, что не во всех провинциях Восточной Римской империи разложение рабовладельческих отношений и развитие феодализма шло одинаковыми темпами. В Египте и Сирии в IV—VI вв. более быстро росло крупное землевладение, основанное на труде колонов, в Малой Азии длительное время сохранялось мелкое свободное землевладение.
На основе изменений в системе хозяйства происходили важные изменения и в социальной структуре общества. В Восточной Римской империи росла и крепла фeодализирующаяся землевладельческая знать, которая использовала систему патроната, имела свои военные отряды и собирала налоги с зависимого населения.
Важнейшей особенностью социально-экономического развития Восточной Римской империи по сравнению с Западной было значительно большее развитие в ней товарного производства. Широкое распространение получило изготовление полотняных, шерстяных и шёлковых тканей. Центрами текстильного ремесла являлись восточные провинции — Малая Азия, Сирия, Финикия, Палестина и Египет. Значительного развития в Восточной Римской империи достигли горное дело и обработка металлов, производство металлических изделий, ювелирное дело, а также изготовление предметов роскоши и изделий из стекла и папируса (Египет, Финикия). В отличие от западной части империи на Востоке в этот период было много крупных городов помимо Константинополя: Антиохия — в Сирии, Александрия — в Египте, Эфес, Смирна, Никея, Никомедия — в Малой Азии, Патры, Фивы, Коринф и Фессалоника (Солунь, Салоники) — в европейской части империи.
Большие материальные средства, имевшиеся в распоряжении господствующего класса в Восточной Римской империи, позволили ему сохранить власть в течение более длительного времени, чем это удалось господствующему классу в Западной Римской империи. Активную роль при этом играли рабовладельческое государство и христианская церковь.
Необходимо заметить, что вопрос о времени падения рабовладельческого строя и начальных этапах феодализма в Византии ещё не может считаться окончательно разрешённым. Одни исследователи придерживаются точки зрения, изложенной автором данной главы. Другие исследователи считают, что уже с самого начала формирования средневековой Византийской империи, в результате полного краха зашедшей в тупик рабовладельческой экономики, революционных событий III в. и прогрессирующей «варваризации» империи, феодальные производственные отношения становились ведущими.
Основы феодальной собственности на землю,как светской, так и церковной, полагают эти исследователи, закладывались уже с IV в. В это же время основной формой эксплуатации в деревне становился колонат, а в городе применялся уже труд свободных ремесленников. Рабство сохраняло своё значение лишь как отмирающий уклад.
Полагая, что вопрос о социально-экономическом строе Византии VI в. ещё нуждается в самом тщательном исследовании, в особенности в отношении производительных сил в византийском сельском хозяйстве, эти историки указывают, что данные законодательства и папирологические материалы свидетельствуют о том, что общественный строй Византии VI в, может быть охарактеризован как раннефеодальный. С точки зрения этих исследователей, именно применение правящим классом Византийской империи новых, более прогрессивных форм эксплуатации обеспечило возможность дальнейшего развития производительных сил и превратило Византию в одно из важнейших — в политическом, экономическом и культурном отношении — государств раннего средневековья.
Положение народных масс в это время оставалось крайне тяжёлым. В невыносимых условиях находились рабы. Безотрадной была также жизнь колонов, разорённых мелких земледельцев и низших слоев городского населения. Бегство рабов и колонов от их господ в IV—VI вв. приняло массовый характер. Законодательство сурово наказывало рабов за это: их клеймили, отправляли работать в рудники или подвергали иным наказаниям, однако никакие карательные меры не могли подавить сопротивление угнетённых масс, часто перераставшее в открытые восстания. Наиболее крупным народным движением IV в, было восстание вестготов в придунайских провинциях империи (378 г.). К восставшим наёмникам присоединились рабы, колоны и разорённое крестьянство Балканского полуострова. Восстание охватило большую его часть и продолжалось, то временно затухая, то разгораясь с новой силой, до начала V в. Одновременно началось восстание рабов, колонов и наёмных солдат в Малой Азии (399—401 гг.). В 403 г. там же вспыхнуло восстание племени исавров, отряды которого наводили ужас на римских чиновников и рабовладельцев. Движение охватило значительную часть Малой Азии и было подавлено правительственными войсками лишь с большим трудом.
Чрезвычайно тягостной повинностью для земледельцев была доставка натуральной подати государству. По словам писателя VI в. Иоанна Лида, при перевозке зерна из провинций в порты империи «дороги были устланы трупами женщин и детей, умерших от лишений при выполнении этой повинности». Городское население платило особую денежную подать — хрисаргир (В 498 г. этот налог был отменён.), тяжким бременем ложившуюся на плечи ремесленников и бедноты. Налоги взимались чиновниками, столь беззастенчиво грабившими народные массы, что, по свидетельству историка VI в. Прокопия Кесарийского, населению «неприятельское нашествие казалось менее страшным, чем прибытие агентов казначейства».
Реакционная роль рабовладельческого государства, пытавшегося сохранить систему рабовладельческих отношений, наиболее ярко проявилась в правление византийского императора Юстиниана I (527—565), выдающегося государственного деятеля и умного политика, сочетавшего в себе неутомимую энергию, образованность и широту взглядов с беспощадной жестокостью и коварством.
Одним из важнейших мероприятий правительства Юстиниана, направленных на укрепление империи, было составление Свода гражданского права, делившегося на 4 части: 1) сборник высказываний римских юристов по отдельным важным вопросам права (Дигесты или Пандекты), 2) собрание ранее изданных законов римских императоров (Кодекс Юстиниана) (Кодекс Юстиниана включал законы римских императоров, изданные со времени правления императора Адриана (117—138) до 534 г. В их число входили законы самого Юстиниана, изданные ранее 534 г.), 3) краткое руководство по римскому праву (Институции) и 4) сборник законов, изданных Юстинианом с 534 по 565 г. (Новеллы). Свод законов провозглашал неограниченную власть императора, защищал привилегии господствующей церкви, охранял частную собственность и закреплял бесправное положение рабов и энапографов.
Правительство Юстиниана пыталось законодательными мерами помешать росту власти феодализирующейся знати, запрещая ей содержать дружины, строить частные тюрьмы в имениях и т. д. В то же время правительство Юстиниана иногда шло на уступки этой знати. Поскольку экономически рабство становилось всё более невыгодным, правительство разрешало землевладельцам в ряде случаев перевод рабов на положение колонов.
По отношению к народным массам правительство проявляло в своём законодательстве беспощадность. Кодекс Юстиниана содержал строжайшие предписания о прикреплении колонов к земле. Для беглых рабов и колонов устанавливались суровые наказания. Всякое неповиновение властям, всякое свободомыслие, в том числе и религиозное, жестоко карались.
В связи со значительной ролью товарного производства в экономической жизни Византийской империи большое место в законодательстве Юстиниана занимало регулирование отношений между товаропроизводителями. Последовательное проведение принципа охраны частной собственности сделало в этом отношении законодательство Юстиниана приемлемым в дальнейшем даже в капиталистическом Обществе.
Политика правительства Юстиниана привела к многочисленным народным восстаниям, которые вспыхивали в разных концах империи. В Норике и Паннонии, а также во Фракии и Иллирике развернулось широкое движение так называемых скамаров. Скамарами (что значит «разбойники») рабовладельцы называли восставших рабов и колонов. Большое возмущение в восточных провинциях империи вызвали жестокие преследования еретических движений (монофизитства, несторианства и др.).
Обострилась классовая борьба в VI в. и в городах империи. Здесь она часто выливалась в борьбу так называемых димов и цирковых партий. Византийские димы были организациями свободных граждан того или иного городского квартала. Они несли хозяйственные функции по благоустройству города и принимали активное участие в его политической жизни. Димы объединялись в партии, называвшиеся по цвету одежды возниц, которые участвовали в цирковых состязаниях, «голубыми», «зелёными», «красными» и «белыми». Особое значение имели партии венетов («голубых») и прасинов («зелёных»).
Народные массы в то время пользовались цирком как местом многолюдных сборищ, где они могли видеть императоров, посещавших состязания, и предъявлять им свои требования. Социальный состав цирковых партий был очень пёстрым. Руководящая верхушка венетов состояла из крупных землевладельцев и сенаторской аристократии. Руководящая верхушка прасинов выражала интересы богатых купцов, имевших тесные связи с восточными провинциями империи. Рядовые димоты обеих партий принадлежали к средним и низшим слоям городского населения и иногда совместно боролись против своих угнетателей.
Одним из самых грозных восстаний городских масс явилось восстание 532 г. в Константинополе, известное под названием «Ника» («Побеждай») — таков был лозунг, который избрали себе восставшие. Это восстание вспыхнуло как стихийный протест городской бедноты против вымогательств правительственных чиновников. В ходе восстания рядовые димоты, входившие в партии «голубых» и «зелёных», объединились и выступили против правительства. Часть сенаторской аристократии примкнула к движению, стремясь использовать его в целях смены династии. Лишь с очень большим трудом, опираясь на наёмные отряды под командованием полководцев Велизария и Мунда, Юстиниану удалось подавить движение. Правительственные войска предательски окружили восставших в цирке, где затем была учинена страшная резня, во время которой погибло около 35 тыс. человек.
Подавление восстания «Ника», временно укрепило положение Юстиниана и дало ему возможность приступить к восстановлению империи на Западе в её прежних размерах. Осуществление этого плана началось с завоевания в 534 г. византийскими войсками под командованием Велизария государства вандалов в Северной Африке.
Однако реакционная политика византийского правительства (передача земель потомкам римских рабовладельцев, возвращение освободившихся рабов и колонов их старым владельцам, защита господствующей церкви и преследование еретических учений) привела к народному восстанию, охватившему всю Северную Африку (536 г.). Война против рабовладельческой империи продолжалась до 546 г., когда византийскому правительству удалось разбить повстанческую армию. Энергичный и талантливый вождь восставших, солдат Стотза, пал в сражении. В 548 г. Северная Африка была присоединена к Византии и оставалась под её властью до 698 г., т. е. вплоть до того времени, когда она была завоёвана арабами.
Ещё более трудной для империи оказалась война с остготами в Италии, длившаяся с 535 по 555 г. Опираясь на поддержку римской знати, христианского духовенства и части остготской знати, византийские войска вначале имели успех. В 536 г. Велизарий, посланный из Африки в Италию, овладел Римом. Однако и в Италии политика византийского правительства вызвала широкое народное движение. В 541 г. борьбу с империей возглавил знатный гот Тотила, провозглашённый королём остготов. Одержав ряд побед, он взял Рим (546 г.), а затем, опираясь на поддержку народных масс — рабов, колонов, остготских и италийских крестьян, освободил большую часть Италии от византийских войск. Но в 552 г. восставшие были разбиты, а Тотила погиб в сражении. Италия была временно присоединена к Византии (555 г.). После издания Юстинианом так называемой «Прагматической санкции» (554 г.), восстанавливавшей права римской рабовладельческой знати, в Италии стало возрождаться крупное землевладение, а рабов и колонов, получивших свободу, землевладельцы вынуждали возвращаться в прежнее состояние.
Кровопролитные и крайне неудачные для Византии войны Юстиниан вёл в течение всего своего царствования на севере и на востоке империи — со славянами, а также с пришедшими из глубин Азии гуннами и аварами и с могущественной державой — Ираном.
Бесконечные и изнурительные войны при преемниках Юстиниана, Юстине II (565—578), Тиберии I (578—582) и Маврикии (582—602), истощили силы империи и привели к её ослаблению.
В конце VI и начале VII в. кризис рабовладельческого способа производства достиг в Византийской империи наибольшей остроты. Империя потеряла свои приобретения на западе и значительную часть земель на севере и востоке. Массовые восстания рабов, колонов и разорённых крестьян вспыхивали в Египте, Сирии и Палестине. В 70-8О-х годах VI в. в придунаиских провинциях с новой силой разгорелось движение скамаров.
Народные движения достигли наивысшей силы в правление императора Маврикия. Поднялась городская беднота Константинополя, происходили непрерывные восстания в византийской армии. Весьма важным по своим результатам было восстание 602 г., вспыхнувшее в армии, стоявшей на Дунае. Восставшие провозгласили императором центуриона (сотника) Фоку, двинулись к Константинополю и захватили его при поддержке народных масс столицы. Император Маврикий был свергнут с престола и казнён. Византийский престол занял Фока (602—610).
Однако с самого начала рабовладельческая знать, крупные землевладельцы и сенат оказали правительству Фоки упорное сопротивление. В империи началась открытая гражданская война, которая велась с большим ожесточением не только на Балканском полуострове, но и в Малой Азии, Сирии, Палестине и Египте. В результате власть в стране захватил Ираклий (610—641), ставленник феодализирующейся провинциальной знати, свергнувшей Фоку с престола и пошедшей на компромисс с остатками рабовладельческой аристократии. За последней сохранились её привилегии, и она была частично допущена к управлению государством.
Огромную роль в судьбах империи сыграли славяне. Первые массовые походы славян в пределы Византийской империи относились к началу VI в. Однако эти походы успеха не имели, так как империя была ещё сильна. Картина резко изменилась лишь со второй половины VI в. Потрясаемая восстаниями рабов, колонов и городской бедноты, Византийская империя была уже не в силах противиться натиску славян и других народов. В 578 г. около 100 тыс. славян переправились через Дунай и наводнили Фракию и Элладу, а в 581 г. — Фракию, Македонию и Фессалию. Не имея сил для успешной борьбы со славянами, византийское правительство обратилось за помощью к аварам, но спровоцированное им нападение войск аварского кагана на славян не помогло империи. Тщетно пытались также византийские правители ослабить славян, восстанавливая одни славянские племена против других. Не помогли Византии и крепостные сооружения, возводимые по приказу императоров. Натиск Славян на империю всё возрастал. Они, сообщал византийский писатель того времени Иоанн Эфесский, «взяли много укреплённых городов на своём пути, обосновались на захваченной территории, обжились на новых местах, владеют большими стадами, стали богаты, имеют золото и серебро, обзавелись оружием, которым научились владеть лучше, чем римляне». В условиях войн с Византией славяне скоро научились брать города, применяя осадные машины.
Вторжения славян в пределы Византии встречали поддержку со стороны простого народа, видевшего в них своих освободителей. Большую помощь славянам при их продвижении оказали скамары. Не меньшую поддержку славяне получили от рабов и колонов, восставших во Фракии и Македонии в конце VI в. Народные восстания в пределах Византии в начале VII в. облегчили славянам дальнейшие завоевания.
К середине VII в. славяне расселились почти по всей территории Балканского полуострова. Они заселили Фракию, Македонию, значительную часть Греции, заняли Далмацию и Истрию и проникли в Пелопоннес. На своих быстроходных ладьях славяне предпринимали частые набеги на острова Эгейского моря. Славянские войска осаждали Фессалонику, доходили до стен столицы, империи — Константинополя. Немало славян переселилось и в Малую Азию.
Поселяясь в той или иной области, они значительно уменьшали подати, которые платили земледельцы государству раньше. В Мёзии они говорили земледельцам: «Выходите, сейте и жните, мы возьмём с вас только половину подати». Зато императорские имения, виллы и латифундии крупных рабовладельцев подвергались разгрому и опустошению. Рабы и колоны, боровшиеся против рабовладельческих порядков, естественно, видели в славянах своих союзников.
Восстания рабов и колонов, соединявшиеся с борьбой славян против рабовладельческого государства, вызвали коренные изменения в социально-экономическом строе Византийской империи. Рабовладельческая эксплуатация, как основная форма порабощения непосредственных производителей, была уничтожена. Пережитки рабства, сохранявшиеся в Византии ещё довольно длительное время (вплоть до XI в.), уже не играли сколько-нибудь существенной роли в экономической жизни страны. Заселение территории Византии славянами, у которых господствовали общинные отношения, привело к широкому распространению в ней свободной крестьянской общины. Значительная часть земель была отнята у крупных землевладельцев и перешла в руки свободных крестьян.
Крупные изменения произошли и в политическом строе империи. Власть в ней в VII в. была захвачена представителями новой, феодализирующейся знати, использовавшей в своих интересах ту борьбу, которую вели с рабовладельческой империей народные массы. Хотя старый государственный аппарат управления сохранился, но он уже значительно видоизменился — исчезла характерная для рабовладельческой империи централизация, произошло значительное обособление провинциального управления. Государство в VII в. уже потеряло характер рабовладельческого государства и по мере развития феодальных отношений всё больше превращалось в феодальное.
Территория Восточной Римской империи в VII в. резко сократилась. Земли от Дуная до Эгейского моря были заняты славянами, основавшими здесь впоследствии свои независимые государства: Болгарию, Хорватию и Сербию. Восточные провинции империи — Сирия, Палестина, Египет, Верхняя Месопотамия, Киликия, а также владения в Северной Африке были завоёваны арабами. В 568 г. большую часть Северной и Центральной Италии захватило германское племя лангобардов. Под властью Византии в Италии осталась лишь Равенна с прилегающей областью, Южная Италия и Сицилия. Вестготами были вновь отвоёваны у Византии владения в Испании. В конце VII — начале VIII в. окончательно независимыми от Византии сделались Лазика и Армения, которая была затем завоёвана арабами. За Византией сохранились лишь Малая Азия, часть Балканского полуострова и владения в Италии, всё более обособлявшиеся от империи. Значительные изменения произошли и в этническом составе населения. Видное место среди населения империи заняли теперь славяне.
Кризис и гибель рабовладельческого строя нашли отражение буквально во всех областях византийской культуры. Уже с IV в. христианская церковь начала наступление на «языческую» античную философию и науку, выступая против глубокого изучения природы, против всякого знания, основанного на опыте и разуме. В IV в. был уничтожен «языческий» научный центр в Александрии, затем беспощадно сожжена знаменитая Александрийская библиотека, а в 415 г. фанатики-монахи зверски растерзали известную преподавательницу математики в Александрии — Ипатию.
При Юстиниане гонения против античной науки продолжались. В 529 г. была закрыта выросшая из Платоновской академии и просуществовавшая почти тысячу лет Афинская школа — центр античной науки того времени. Идеологи победившего христианства решительно отрицали какую-либо свободу и самостоятельность научного исследования, подчиняя науку догматам религии. Античную философию сменило богословие.
Однако, несмотря на преследования со стороны господствующей церкви, античная философия продолжала иметь довольно широкое распространение. Наиболее оригинальным её представителем был философ Прокл Диадох (V в.), пытавшийся свести в единую систему философию неоплатонизма ( О неоплатонизме см. II том «Всемирной истории»,раздел 5, подраздел "Плотин и неоплатонизм".). Преследования церкви не смогли задушить целиком и творчество в области точных и естественных наук хотя сильно затормозили их развитие. К V в. относится деятельность выдающихся математиков — Серена Антинейского, занимавшегося изучением сечения конуса и цилиндра, и Феона Александрийского, сочетавшего занятия математикой с астрономическими наблюдениями. В области медицины выделялись труды известного врача Орибазия из Пергама, составившего медицинскую энциклопедию, которая содержала не только систематизацию сведений античных медиков, но и самостоятельные выводы автора, основанные нa его практических наблюдениях.
Описание событий этой бурной эпохи сохранилось в исторических и литературных произведениях того времени: в трудах Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского, Менандра, Псевдо-Маврикия, Феофилакта Симокатты и др. Острая классовая борьба и столкновения внутри господствующего класса определили направленность так называемой «Тайной истории» Прокопия Кесарийского, наиболее видного из историков VI в. В византийской литературе этого времени ещё были сильны античные традиции. Светские поэты Нонн (конец IV—начало V в.), Павел Силен-циарий (VI в.), Агафий Миринейский (VI в.) и др. в своих произведениях использовали античные принципы стихосложения и античные сюжеты. Большое распространение имели риторические произведения Ливания, Фемистия, Синезия Киренского и др., в речах и письмах которых также нашли отражение политические события и революционная борьба той эпохи.
Византийское искусство IV—VII вв. в свою очередь отразило противоречивость эпохи перехода от рабовладельческого общества к феодальному. Специфика и многообразие византийского искусства объясняются также пестротой этнического состава населения империи. Различные народы Египта, Сирии и Малой Азии, населявшие в тот период империю, внесли свой вклад в создание и развитие византийского искусства. Великолепным памятником архитектуры VI в. является храм св. Софии в Константинополе, выстроенный талантливыми архитекторами и выдающимися учёными Исидором Милетским и Анфимием Тралльским в 532—537 гг. Храм венчают огромный купол (около 31,4 м в диаметре), возвышающийся в центре постройки, и два полукупола. Внутренняя отделка храма, стены которого облицованы разноцветным мрамором и украшены мозаикой, отличается большой пышностью. Выдающимися памятниками искусства этой переходной эпохи являются мозаики церкви Успения в городе Никее (VII в.) и сохранившийся фрагмент мозаики из церкви св. Николая в Константинополе — произведения художников Константинопольской школы, а также мозаики церкви св. Георгия в Фессалонике. В этих произведениях сочетались черты эллинистического искусства с его смолой и живописной трактовкой фигур и основные черты средневекового искусства Византии с его симвйлизмом. Дальнейшим шагом по пути развития средневекового византийского стиля являются мозаики церкви ев Димитрия в Фессалонике (конец VI — начало VII в.), отличающиеся от мозаик Константинопольской школы своей аскетической суровостью, свойственной византийской иконографии более позднего времени.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |
