Период раннего феодализма во всемирном масштабе закончился в VII — XI вв. При этом разные страны вступили в период развитого феодализма не в одно и то же время: крупнейшие страны Азии в более раннее время, страны Европы — в более позднее. В истории Китая период развитого феодализма начался в VIII в.
Годы правления императора Сюаньцзуна (713—756) являлись временем расцвета Танской империи. Перепись 754 г. показала наличие в стране 9610 тыс. дворов, или 52 880 тыс. человек облагаемого налогом населения. Помимо налогов с надельного крестьянства, государство получало доходы от продажи соли и чая, от добычи серебра, меди, железа, олова в виде различных торговых пошлин и сборов. Развитие горного дела, ремесла и торговли создало многочисленный слой богатых ремесленников-мастеров и богачей-купцов. Росли и богатели столицы — Чанъань и Лоян, а также многие другие города. Высокого уровня достигли литература и искусство.
Но тогда же появились признаки наступающего кризиса того экономического и политического порядка, на основе которого выросла Танская империя. Сущность этого кризиса состояла в отмирании государственной надельной системы и в развитии поместного хозяйства феодалов, иначе говоря, в отмирании одной формы феодальной собственности на землю и укреплении другой. Отмечая это, историк Ду Ю (735—812) в своём историческом своде «Тун дянь» писал: «Хотя надельная система и существовала, но в годы Кайюань — Тяньбао (т. е. 713-755 гг.) законы ослабели и зло скопления земель превысило даже то, что было при ханьских императорах Чэн-ди и Ай-ди.
На это же явление указывал и правительственный указ 752 г. «Зло скопления земель» указ объяснял следующим образом: богачи заставляют крестьян вспахивать целину, а затем прибирают её к своим рукам; в нарушение закона они скупают подушные и промысловые наделы, подделывают подворные списки с тем, чтобы утаить от государства крестьянские дворы и захватить их. Эти же богачи захватывают земли путём выдачи ссуд под заклад надельных участков. Как уже отмечалось, участки заново возделанной земли с самого начала отходили в собственность тех, кто их обрабатывал. Этот способ приобретения земель в известной мере был доступен для «крепких» в хозяйственном отношении крестьянских дворов. Но в неизмеримо большей степени он был доступен для представителей господствующего класса, в частности для местных чиновников, которые располагали рабочей силой в лице крестьян, обрабатывавших «должностные» или «жалованные» наделы.
По закону землю нельзя было ни продавать, ни закладывать, так как она являлась государственной собственностью. Но следить за соблюдением этого закона были призваны местные чиновники, а они часто стремились как раз к обратному, т. е. к тому, чтобы такие запреты не действовали. Однако самым выгодным для феодалов был, по-видимому, упоминавшийся в указе 752 г. способ захвата земли путём сокрытия от государственного контроля крестьянских дворов и дальнейшего присвоения крестьянских участков. Так наряду с феодальным землевладением в форме «должностных» и «ранговых» наделов широкое распространение в Китае получило феодальное землевладение, представленное преимущественно категорией земель, «присвоенных по титулу». Иначе говоря, феодальное землевладение, характерное ранее главным образом для высшей феодальной знати, получило теперь распространение и среди мелких и средних феодалов. В связи с этим возрастало число крестьян, обрабатывавших участки земли, которая принадлежала отдельному феодалу, и находившихся от него в зависимости. Это означало, что в Китае росло и укреплялось феодальное поместье.
Но налоги с надельного крестьянства составляли основной источник доходов казны, и уменьшение числа облагаемых дворов вело к сокращению налоговых поступлений. Правительство стремилось возместить убыль налоговых поступлений, увеличивая обложение. В 50-х годах VIII в., кроме обычных налогов с продукции, государство стало взимать ещё особые подворные и земельные налоги. К этому присоединялись поборы и вымогательства местных властей. Крестьяне стремились бежать от непосильного бремени государственных налогов и от произвола чиновников, но, отдаваясь под покровительство феодала, они попадали в зависимость от него.
Одни из крестьян превращались в держателей земли феодала или в работников, которые получали содержание от феодала и не имели порой даже клочка земли. Другие, продолжавшие оставаться на своих участках, были вынуждены молоть своё зерно на мельницах, принадлежавших владельцам поместий, обрабатывать рис на их рисорушках, пользоваться рабочим скотом, принадлежавшим владельцу поместья, и отдавать за всё это часть произведённого продукта.
Для надельной системы было характерно господство натурального хозяйства, соединение земледелия с ремеслом. Но общественное разделение труда в Китае всё время прогрессировало. История китайских городов времён Танской империи показывает, что многие из них возникали и развивались уже как ремесленные и торговые центры, а это свидетельствовало о росте товарного производства, обмена и торговли. Данный процесс не мог не захватить и деревню. В общине усилилось имущественное расслоение. Отдельные зажиточные крестьяне богатели за счёт малоимущих, малоимущие разорялись и часто оказывались вовсе не в состоянии вести самостоятельное хозяйство. Всё это подрывало надельную систему.
Разложение надельной системы шло и другим путём. Развитие товарно-денежных связей открывало феодалу возможность превращения части прибавочного продукта, получаемого в виде ренты с крестьян, в товар. Самая возможность этого повышала в глазах феодала ценность земли. Увеличение же числа разорённого крестьянства, вынужденного покидать государственные надельные земли, облегчало захват этих земель феодалами.
Упадок государственной собственности на земли, являвшейся экономической основой централизованного управления страной, привёл к ослаблению централизации. Об этом свидетельствовало установление в 733 г. должности областных правителей (дао) с присвоением им широких прав. Считалось, что местные власти получат таким путём возможность с большим успехом удерживать крестьян на надельных участках, ловить беглых крестьян и возвращать их на государственную землю. Кроме того, императорам пришлось допустить и наличие у феодалов непосредственно подчинённых им воинских сил. Раньше всего это было допущено в пограничных районах империи, где с 677 г. начали формироваться особые пограничные войска (цзюнъ чжэнъ) с самостоятельным упрарлением и командованием.
Ещё во второй половине VII в. на западной границе, в районе нынешней провинции Ганьсу, возобновились набеги тибето-тангутских племён. С конца VII в. начали вспыхивать волнения среди тюркских племён, обитавших на северо-западной границе империи, в районе провинции Шаньси. К востоку от этих мест стали нападать на границы империи кидани — одно из крупных племён, которое одни исследователи относят к маньчжуро-тунгусской группе, другие — к монгольской. На северо-востоке страны в 700 г. появилось государство Бохай, в состав которого вошли тунгусские племена, обитавшие по реке Сунгари и нижнему течению Амура. Около середины VIII в. возникло государство на юго-западе, в районе нынешней провинции Юньнань. Оно включало местные племена, из которых одни были этнически близки к тангуто-тибетцам, а другие — к племенам Индо-Китая. Китайские памятники именуют это государство Наньчжао.
Командующие пограничными войсками пользовались в своих районах полнотой не только военной, но и гражданской власти. Это означало, что часть правящего класса, опиравшаяся на поместное землевладение и стремившаяся к свободе в его развитии, в пограничных районах уже добилась победы. Для понимания данного процесса в целом необходимо учитывать и неравномерность экономического развития разных частей Танской империи. Даже в условиях существования государственной собственности на землю положение в разных частях страны было всё же различным. В пограничных районах прежние формы наследственного землевладения были прочнее, чем в центральных частях империи, и это способствовало более раннему обособлению этих районов. Так создавались обширные пограничные наместничества. В 742 г. их было 10, что при большой протяжённости имперских границ свидетельствовало об очень крупных размерах каждого наместничества. Их правители, цзедуши, как они стали называться с 710 г., превращались в могущественную силу. Естественно, что именно с их стороны и был нанесён первый удар старым порядкам в империи.
Этот удар был нанесён одним из самых могущественных цзедуши — Ань Лу-шанем, управлявшим одновременно тремя наместничествами. Под его властью находилась значительная часть современной Внутренней Монголии, Шаньси и Хэбэй.
Сам Ань Лу-шань происходил из тюрок. Его военные силы состояли не только из китайских частей, но и из отрядов кочевников, главным образом киданей. В 755 г. он поднял мятеж против Сюаньцзуна и очень скоро захватил обе столицы империи — Лоян и Чанъань. Сюаньцзун бежал в Сычуань, после чего Ань Лу-шань провозгласил себя императором.
Танская династия, однако, уцелела. Её спасли раздоры среди восставших. Против Ань Лу-шаня выступили другие цзедуши, не желавшие подчиняться новому повелителю. Помогли правительственному лагерю и наёмные войска, состоявшие главным образом из уйгуров. В 757 г. Ань Лу-шань был убит. Мятеж продолжался под предводительством Ши Сы-мина. В 763 г. мятеж был подавлен, династия уцелела, по империи в её старом виде был нанесён сокрушительный удар. Почти в 5 раз сократилось число надельных дворов, находившихся под контролем правительства, а реальная власть в государстве начала переходить к владельцам феодальных поместий. Ликвидация надельной системы по сути дела была узаконена, что нашло выражение прежде всего в реформе налогового обложения.
По закону 763 г. прежний земельный налог, промысловая подать и другие повинности, исчисляемые с души, были заменены единым налогом с имущества, в первую очередь с земли, независимо от возраста и трудоспособности облагаемых лиц. Переход к такому принципу обложения потребовал имущественной классификации населения. Все владельцы земли были поделены на 9 разрядов в соответствии с количеством имевшейся у них земли. Согласно закону 780 г. налог с имущества стал взиматься два раза в год. Ввиду этого и самый закон получил наименование «закона о двух налогах». Обложению подлежали все, кто имел землю, в том числе и владельцы поместий.
Таким образом, земельная собственность, находившаяся в руках у феодалов, была официально признана. Обложение распространялось и на ту часть крестьян, которая до того не облагалась, ибо надельная система учитывала только постоянное население.
Все пришлые, хотя бы они и оседали в данной местности, при надельной системе и дворовые реестры не включались. Поэтому в деревне образовались две категории дворов: «хозяйские» и «гостевые». В первых крестьяне сидели на участках, закреплённых за ними при надельном распределении, во вторых — на участках, приобретённых иными путями. Обследование, произведённое в 780 г., показало, что в стране «гостевых» дворов было 1300 тыс., в то время как «хозяйских» насчитывалось тогда 1800 тыс. Это означало разложение крестьянской общины с характерным делением её на «хозяев», т. е. полноправных общинников, и на «гостей», т. е. на пришлых крестьян.
Сохранилось много описаний поместий позднетанского времени. В них обычно находилась господская усадьба — ряд построек, окружённых садом или парком; вокруг располагались жилища тех, кто обрабатывал землю. Основную массу их составляли крестьяне, большей частью из числа «гостей». Они вели самостоятельное хозяйство и отдавали владельцу земли часть урожая — не менее 50 %. Это сближало «гостей» с другими держателями помещичьей земли, но в отличие от них многие из «гостей» не имели никаких собственных средств производства, так как и орудия, и рабочий скот, и семена они получали от владельца поместья. Кроме того, «гости» должны были, как и другие крестьяне, молоть зерно на господских мельницах и пользоваться господскими рисорушками.
Размеры феодальных поместий были различны, но чаще они имели в своём составе от 100 до 200 дворов. В дальнейшем размеры поместий ещё более выросли. Крупнейшим землевладельцем являлась буддийская церковь. О размерах монастырского землевладения можно судить по тому, что в 846 г., когда земли буддийских монастырей были на некоторое время взяты в казну, государство получило более 10 млн. цин земли, т. е. более 60 млн. га.
Появление большого слоя потребителей городских товаров в лице феодалов — владельцев поместий, а также в лице крестьян (в результате происходившего разложения общины) способствовало дальнейшему развитию ремесла и торговли. В стране возникали новые города — в тех пунктах окраинных наместничеств, где находились органы управления, в местах постоянных стоянок войск, вокруг крупных поместий.
Рост торговли был связан с развитием торгового кредита. Появились векселя, или «летающие деньги», как их тогда называли. Большую роль стали играть ростовщические операции. Правительство, стремясь получить как можно больше доходов, ввело государственную монополию на соль, чай и водку. Особенно большие доходы давала соляная монополия. Доход от соли составлял половину всех поступлений в казну.
Изменение социально-экономических условий жизни общества нашло своё отражение в общественной мысли и литературе. В больших городах того времени и прежде всего в Чанъане и Лояне жили и творили многие писатели, учёные и публицисты. В своём большинстве они принадлежали к семьям мелких чиновников, мелких землевладельцев и обычно сами находились на службе. Такое положение делало их зависимыми от знати и бюрократии. Поэтому среди части этого слоя китайского общества развивалось угодничество по отношению к знати. Напротив, среди людей, сознающих своё умственное и моральное превосходство над знатью, зависимость рождала чувство протеста и недовольства.
Именно из этой среды вышли писатели, которые создали произведения, двигавшие вперёд общественную мысль и литературу. Такие писатели горячо обсуждали вопрос о дальнейших путях развития страны и текущие злободневные дела. Не случайно как раз в это время достигает расцвета публицистика. Ярчайшим её представителем был Хань Юй (768— 823). Он писал многочисленные статьи,послания, предисловия к различным сочинениям и т. д. Рассматривая взаимоотношения между природой и человеком, Хань Юй помещал человека в общий ряд всего существующего в мире, принципиально не отделяя его от природы. Этому посвящён философский трактат Хань Юя «О человеке». В человеке он видел не только личность, но и основу всей общественной жизни.
Хань Юй призывал обратиться к древности, к древней литературе, положив этим призывом начало важнейшему течению общественной мысли и литературы Китая VIII—XII вв. Древностью для Хань Юя являлись времена Чжоуского царства и Ханьской империи. Хань Юй считал, что в разнообразной литературе того времени отражена идея о человеке, как о самой высокой ценности. Конечно, такой подход к древней литературе содержал в себе явные элементы идеализации древности. В то же время обращение к древности у Хань Юя было приёмом, которым он пользовался для критики существовавших в его время порядков. Примером такой критики может служить его выступление по поводу перенесения из Индии в Китай (для помещения в императорском дворце) кости, якобы сохранившейся от пальца основателя буддизма. Ярый противник религии, в которой он видел лишь суеверие, и особенно буддизма, Хань Юй выступил с острейшим памфлетом «О кости Будды». За этот памфлет, составленный в форме обращения к императору, который был ревностным приверженцем буддизма, Хань Юй поплатился ссылкой.
Интерес к человеку и к его жизни проявился и в художественной новелле. Именно в это время в средневековом Китае впервые появилась художественная повествовательная литература на сюжеты из реальной жизни. Крупнейшим мастером «Танской новеллы», как она стала впоследствии называться, был Юань Чжэнь. Наиболее прославленным поэтом второй половины правления Танской династии являлся Бо Цзюй-и (772—846). Своей популярностью он был обязан человечности своей поэзии и её искренности, простоте своих образов и формы. В его творчестве явственно звучит та любовь к человеку, к которой призывал Хань Юй. Это особенно ярко выражается в тех стихотворениях Бо Цзюй-и, в которых он говорит о тяжёлой доле простого человека, крестьянина.
Переход к новым формам феодальной земельной собственности, происходивший в условиях непрерывной борьбы внутри империи (эта борьба тянулась два столетия — с 60-х годов VIII в. по 60-е годы X в.), привёл к усилению политической раздробленности страны. Цзедуши, властвовавшие над обширными районами, появились и в центральных областях страны. Управляемые ими области получили наименование фаньчжень. Правители их лишь номинально подчинялись императорам, на деле же вели самостоятельную политику, вступая в столкновения друг с другом или заключая союзы. В то же время развитие товарного производства и обмена в некоторых районах страны привело к возникновению местных рынков и превращению городов в крупные экономические центры. Поэтому появление фаньчжень не следует рассматривать как шаг назад в экономическом развитии Китая.
В условиях роста феодальной раздробленности обострилась классовая борьба в стране. Крестьяне, лишившиеся земли, соединялись в отряды, нападали на чиновников, на владельцев поместий и на представителей буддийского духовенства. Крестьяне, оставшиеся на местах, в свою очередь нередко создавали дружины крестьянской самообороны, имевшие постоянных предводителей. Обычно крестьяне устраивали где-нибудь поблизости от своей деревни палисадное укрепление, куда укрывались в момент опасности. В случае необходимости дружины отдельных деревень соединялись и действовали сообща.
О силе крестьянских дружин свидетельствует тот факт, что местные феодалы при столкновении между собой нередко пытались использовать их в своих интересах, присваивая предводителям крестьянских отрядов воинские звания и даже назначая их правителями небольших районов. В ряде случаев феодалам удавалось добиться этого потому, что многие вожаки крестьянских движений выходили из зажиточной прослойки деревни и стремились выбиться в мелкие феодалы.
Наиболее ярким выражением классовых противоречий в это время явилось мощное крестьянское восстание 875—884 гг., вошедшее в историю под названием «восстания Хуан Чао».
Восстание началось в провинциях Хэнань и Шаньдун. В этих местах с 50-х годов IX в. было особенно много правительственных войск, так как правительству приходилось всё время бороться с пограничными цзедуши. Содержание войск ложилось тяжёлым бременем на население, в связи с чем началось массовое оставление земли крестьянами. Беглые крестьяне объединялись в отряды, нападавшие на феодалов. Непосредственным толчком к массовому восстанию послужил голод, разразившийся в провинциях Хэнань и Шаньдун вследствие засухи. Предводителем восставших в Хэнани стал Ван Сянь-чжи. Крестьянское движение, начавшееся в 875 г., быстро распространилось и на Шаньдун. Во главе его стал Хуан Чао, происходивший из зажиточной крестьянской семьи.
Оба предводителя действовали то вместе, то порознь, но в 878 г. Ван Сянь-чжи был убит и руководство перешло к Хуан Чао. Восстание приняло грозный для господствующего класса характер, охватив территорию от Хэнани и Шаньдуна на севере до Гуандуна на юге. Восставшие захватили обе столицы (Лоян и Чанъань). Император Сицзун бежал в Сычуань. Этот момент оказался переломным в истории восстания. В 880 г. Хуан Чао провозгласил себя императором, что сразу же ослабило его связь с теми силами, которые его поддерживали. Один из военачальников — Чжу Вэнь перешёл на сторону правительственных войск. В результате этого в 883 г. Хуан Чао оказался вынужденным оставить Чанъань, бежал в Шаньдун, где и покончил с собой. Само восстание этим закончилось, но крестьянские волнения не прекращались ещё в течение почти 20 лет.
Восстание было подавлено отнюдь не силами одного центрального правительства. Против восставших выступил один из пограничных цзедуши — Ли Кэ-юн, войска которого состояли главным образом из уйгуров. Когда же с восстанием было покончено, претендентами на власть в Китае выступили двое — Ли Кэ-юн и Чжу Вэнь, военачальник, изменивший Хуан Чао. Чжу Вэнь, получивший от императора за измену «почётное» наименование «Ц юань-чжун» («Полностью верный»), был ближе к трону и, кроме того, имел под своим командованием имперские войска. Поэтому он смог опередить Ли Кэ-юна и в 907 г. низложил последнего императора танского дома. Танская династия перестала существовать, но это событие не внесло существенных изменений в реальную обстановку. Ни появление этой династии, ни её исчезновение не могут считаться вехами, отмечающими начало и конец какого-либо особого этапа истории феодализма в Китае.
Несмотря на раздробленность страны, наступившую после падения Танской династии, всё же в государственном строе Китая сохранялись элементы централизации, делавшие политическое единство государства более прочным, чем это было, например, в государствах Европы рассматриваемого периода. Этому способствовало то, что для жизни населения имели важное значение общественные работы по устройству и ремонту дамб и плотин, которые предохраняли поля и населённые пункты от разливов рек и наводнений, и по сохранению и расширению оросительной сети. Это были работы, по своим масштабам выходившие за узкоместные пределы.
Элементы централизации, сохранявшиеся в государственном строе Китая на этом этапе его истории, поддерживались также наличием сильно развитого товарного обращения и экономических связей внутри страны. Феодалы были заинтересованы в сохранении центральной власти и в силу той опасности, которую для них представляли широкие народные движения. Большую роль в сохранении некоторой централизации сыграла и внешняя обстановка — угроза вторжений со стороны кочевников.
Опасность новых вторжений возникла одновременно и на западных, и на северо-восточных рубежах империи. На западе Китаю угрожали уйгуры, на северо-востоке — кидани. После падения второго Восточнотюркского каганата в 40-х годах VIII в. уйгуры образовали на территории каганата сильную кочевую державу с центром в Монголии. В 840 г. держава уйгуров была разгромлена енисейскими киргизами. Всё же в северной части Восточного Туркестана сохранилось уйгурское владение с центром в Бишбалыке.
Уйгуры давно уже вмешивались в происходившие в Китае феодальные междоусобицы. Видя военную слабость империи, уйгуры всё чаще нарушали её границы и вели себя внутри страны как завоеватели. С ними с трудом справлялись даже в самой столице — Чанъане, где они обосновались в большом числе и терроризировали население. Уйгуры держали под своим контролем караванный торговый путь, ведший из Китая в Среднюю Азию.
Ещё большая опасность грозила Китаю со стороны его северо-восточных границ, где находились кидани (точнее китаи) (От названия этого племена происходит русское наименование страны — Китай, воспринятое от монголов.). Киданьский племенной союз занимал Западную Монголию и прилегающие к ней части Маньчжурии. Усиление киданей началось с конца IX в., когда развивавшиеся у них феодальные отношения подготовили условия для образования государства. В 907 г. один из киданьских правителей — Амбагянь (в китайских источниках он именуется Елю Апоки), пользуясь ослаблением Китая, вторгся в его пограничные области. Амбагянь старался привлечь туда китайское население, покидавшее местности, которые подвергались опустошению во время междоусобных войн. Он позволял крестьянам занимать земли, покровительствовал ремесленникам и принимал на службу китайских чиновников и военных. Одновременно он превращал свои племенные-дружины в настоящее войско. Было упорядочено и государственное управление, в чём кидани широко использовали опыт Китая. В 916 г. Амбагянь провозгласил себя правителем киданьского государства, предварительно уничтожив всех других претендентов на этот пост.
С этого времени начались киданьские завоевания. В 916—926 гг. кидани подчинили некоторые маньчжуро-тунгусские племена Западной Маньчжурии; к своим владениям они присоединили также земли уйгуров, разбили и тангутов. В 926 г. кидани завоевали Бохайское царство, после чего киданьское государство превратилось в самую могущественную державу того времени во всей Северо-Восточной Азии. Захват части Северного Китая создал благоприятные условия для дальнейшего расширения киданьских владений. В 947 г. киданьское государство приняло название Ляо. Китайское население, однако, не покорилось завоевателям. Начали вспыхивать восстания. Кидани были вынуждены приостановить свои завоевания и ограничиться только северными частями провинций Шаньси и Хэбэй.
Вскоре после образования киданьского государства Ляо в Китае была восстановлена общеимперская политическая власть. Один из наиболее сильных северных феодалов — Чжао Куан-инь, сумевший одолеть своих соперников, в 960 г. провозгласил себя императором и положил начало существованию новой династии — Сун (960—1279 гг.). Столицей империи стал город Бянь (современный Кайфын).
Число и размеры феодальных поместий при Сунской династии продолжали расти. Поместья были обложены поземельным налогом, но феодалы старались от него уклониться. Из донесений чиновников, относящихся к концу XI в., можно заключить, что в это время владельцы 7 поместий из 10 не платили налогов. Так в Китае фактически установился налоговый иммунитет поместий.
Крестьянские хозяйства в это время делились на две категории. Первую составляли «хозяйские дворы». Так в это время назывались дворы, принадлежавшие крестьянам, которые имели собственную землю и свои орудия производства. Они платили государству налог деньгами или шёлком — от 1/30 до 1/20 получаемой продукции — и несли в его пользу трудовую повинность. Ко второй категории относились «гостевые дворы» — так в это время назывались дворы, принадлежавшие крестьянам, которые работали на государственной земле или на земле отдельных феодалов. Большая часть таких крестьян не имела ни своей земли, ни орудий производства. И то и другое они получали от владельца земли, которому отдавали за это, как правило, половину урожая. В сунской деревне сохранялись общинные учреждения — так называемые общественные амбары, создававшиеся на основе общественных фондов, предназначенных на случай неурожая. Из этих же амбаров выдавались крестьянам и зерновые ссуды под проценты.
Из промыслов, начиная с XI в., особое развитие получил горнодобывающий. Резко увеличилась добыча железа и серебра. Потребность в железе выросла в связи с развитием ремесла, распространением в сельском хозяйстве железных орудий, а также в связи с производством вооружения. Серебро нужно было для ювелирной промышленности, для внешней торговли, а также для того, чтобы откупаться от завоевателей. Выросла и добыча соли.
Все эти промыслы в подавляющей своей части развивались путём создания казённых мастерских. Такие мастерские устраивались в металлургической промышленности, где в отдельных плавильнях работало до 100 человек, а также в промышленности по выделке тканей, где в мастерских работало обычно человек по 60—70. Есть, однако, сведения и о мастерских с 600—700 работниками (мастерские по выделке некоторых видов шёлковых тканей и вышивок, керамические мастерские, мастерские в области кораблестроения). Важным моментом следует считать частичное использование в этих мастерских наёмных работников. Это наблюдалось на предприятиях по чеканке железной монеты и по производству оружия, а также в виноделии. Плата выдавалась при этом отчасти натурой, отчасти деньгами. Подобные мастерские имелись ещё в очень немногих отраслях промышленного производства; подавляющая часть последнего продолжала развиваться как цеховое ремесленное производство. Однако самый факт появления таких мастерских в соединении с широким развитием внутренней торговли и денежного обращения оценивается некоторыми исследователями истории Китая как зарождение условий, открывших возможность развития в дальнейшем элементов капитализма.
Торговля в Сунской империи развивалась главным образом внутри страны. Что же касается внешней торговли, то пути на Запад по суше были в значительной степени преграждены уйгурами, тибетцами и тангутами, но старые приморские города на юго-востоке — Гуанчжоу, Янчжоу и др. — продолжали процветать. В них вырастали богатейшие купеческие дома, оживлённую деятельность развивали купеческие гильдии (хан, в южнокитайском произношении — хонг). Гильдии наравне с торговлей занимались обширными ростовщическими операциями. Главными предметами вывоза из Китая являлись серебро, золото, медные монеты, шёлковые ткани и фарфор. Ввозили в Китай лекарства, пряности, благовония и слоновую кость. Таможенные пошлины приносили огромный доход казне.
Товарно-денежные отношения в Сунской империи получали всё больший размах, вследствие чего потребность в деньгах непрерывно росла. Но недостаточная добыча меди препятствовала выпуску медной монеты в нужном количестве. Поэтому расширялся выпуск железной монеты. Китайские деньги получили распространение далеко за пределами страны. Сунские монеты найдены археологами в Малайе, в Южной Индии, на острове Занзибар и даже на сомалийском побережье Восточной Африки. С конца X в. стали распространяться бумажные деньги (так называемые бяньцянь — «удобные деньги»). Они выпускались крупными банкирскими домами, занимавшимися одновременно и торговлей. К выпуску бумажных денег с 70-х годов X в. прибегало и центральное правительство. С ростом товарно-денежных отношений было связано усиление ростовщичества, особенно в деревне, где ростовщики стремились захватить прежде всего в свои руки власть над общественными амбарами. Ростовщичество дополнительным бременем ложилось на крестьян и ремесленное население городов.
Вся история Сунской империи с момента её возникновения есть история непрерывной борьбы за сохранение китайской территории. Сначала наибольшую опасность для империи представляли кидани. Захватив часть Северного Китая, они непрерывно организовывали новые походы на Китай. Сунское правительство отражало эти набеги с большим трудом. Только в 1004 г. удалось заключить мир с киданями, но на тяжёлых для империи условиях. Сунское правительство обязалось ежегодно платить киданям дань в 100 тыс. лан серебра и 200 тыс. кусков шёлковой материи.
Тем временем на западной границе империи обозначилась новая опасность — со стороны тангутов. Усиление тангутского государства, получившего наименование Си-Ся (1038—1227 гг.), относилось к 30-м годам XI в., когда тангутский правитель Чжао Юань-хао разбил войска тибетского государства и уйгуров и отнял у Китая часть провинции Ганьсу. Чжао Юань-хао неоднократно вторгался в пределы империи. Сунское иравительство, видя трудность борьбы, старалось откупаться от тангутов шёлком и серебром. На этих началах в 1044 г. и был заключён с тангутами мир.
Но сунское правительство хорошо понимало, что заключением мирных договоров опасность со стороны киданей и тангутов отнюдь не устранялась. Поэтому правители империи и близкая к трону феодальная знать стали на путь укрепления экономической и военной мощи государства. Попытку добиться этого сделал Ван Ань-ши — один из крупнейших государственных деятелей того времени, ставший в 1069 г. первым министром империи.
Сделать страну богатой, по мысли Ван Ань-ши, должны были законы, регулирующие налоговое обложение и рыночные цены. Средства казны следовало, по его мнению, пополнять за счёт государственных зерновых фондов, используемых для продажи на рынке и для выдачи населению ссуд под проценты. Этим путём Ван Ань-ши рассчитывал предупредить повышение цен и тем самым несколько облегчить положение крестьянства и одновременно обуздать алчность ростовщиков, которые взимали с должников по 200—300%. Казна же по проекту Ван Ань-ши должна была взимать только 20%. Военную мощь государства Ван Ань-ши хотел обеспечить путём замены армии наёмников всенародным ополчением. Каждые 10 семей должны были в случае необходимости выставлять и полностью содержать по одному воину со всей экипировкой и оружием.
Мероприятия, задуманные Ван Ань-ши, сразу же вызвали сильнейшее противодействие со стороны других государственных деятелей — представителей феодальной бюрократии. Пока Ван Ань-ши находился у власти, он пытался провести в жизнь свои «новые законы», как они стали называться, но после его смерти в 1086 г. они были преданы забвению. Между тем усилилась внешняя опасность для страны. На этот раз империи стали угрожать чжурчжени.
Чжурчжени являлись одним из маньчжуро-тунгусских племён, обитавших в Маньчжурии. Они образовали племенной союз во главе с вождём по имени Агуда, выступили против киданей и в 1115 г. отняли у них часть территории. С этого времени ведёт своё начало чжурчженьское государство, получившее в китайской историографии название Цзинь.
Сунское правительство поспешило воспользоваться появлением у киданей сильных врагов. С чжурчженями был заключён союз для совместного похода против киданей. Под этим двойным ударом киданьское государство Ляо в 1125 г. пало. Однако это означало, что вместо киданьской угрозы возникла чжурчженьская. Началась неудачная для империи борьба с чжурчженями. Она закончилась мирным договором, по которому сунское правительство уступило чжурчженям части провинций Хэбэй и Шаньси, уплатило 200 тыс. дан золота, 4 млн.лан серебра и выдало заложников.
Сунское правительство не хотело с этим мириться и стало готовиться к новой войне. Со своей стороны чжурчжени не удовлетворились тем, что уже захватили. В 1126 г. две чжурчженьские армии вторглись в Китай. Сунские войска были разбиты, и в 1127 г. чжурчжени овладели всей северной частью страны. Под властью сунского дома осталась только территория к югу от реки Янцзы. Тем самым Сунская империя превратилась в Южно-Сунскую, столицей которой стал город Ханчжоу, носивший тогда наименование Линьань.
Борьба с чжурчженями на этом не закончилась. В Китае вспыхнуло народное движение против захватчиков. Продолжали борьбу с чжурчженями и некоторые военачальники империи, среди которых были два талантливых полководца — Хань Ши-чжун и особенно Йо Фэй. Этим полководцам удалось не только остановить дальнейшее продвижение чжурчженей, но и нанести им ряд серьёзных ударов. Это могло бы сыграть роль поворотного момента в борьбе с завоевателями, если бы не обнаружилась измена внутри самого правительства. При дворе императора Гаоцзуна действовал тайный агент чжурчженей Цинь Гуй, занимавший пост первого министра. Он склонил императора к миру с чжурчженями. Йо Фэй и другие сторонники продолжения борьбы были убиты. В 1142 г. император заключил с чжурчженями мир, по которому за ними были признаны все их завоевания. Империя обязалась платить завоевателям ежегодную дань в 250 тыс. лан серебра и 250 тыс. кусков шёлковой материи.
Отношения Южно-Сунской империи с чжурчженями после этого были то мирными, то враждебными. Доходило и до прямых столкновений. Последнее из таких столкновений произошло в 1205 г. Оно было для чжурчженей неудачным. С этого времени их могущество начинает быстро падать под влиянием внутренних междоусобиц.
Однако главное и для чжурчженей, и для китайцев в это время заключалось уже не в их взаимоотношениях. И перед чжурчженями, и перед Южно-Сунской империей предстала грозная опасность: в 1206 г. возникло государство Чингис-хана.
Время Сунской империи ознаменовано культурным расцветом страны. Это особенно заметно в области просвещения, где основными очагами образования стали не правительственные, а частные школы (шуюань). В таких школах созревали различные течения общественной мысли, представители которых вели оживлённую полемику друг с другом, издавали обширную и разнообразную литературу. В этой среде развивалась итак называемая «сунская наука» — комплекс политических, экономических, исторических и философских знаний.
Распространению просвещения способствовало книгопечатание, широко развившееся в обстановке оживлённой городской жизни. Изготовление бумаги из тряпья и древесной коры было изобретено в Китае давно, ещё в I в. В V—VI вв. в Китае открыли способ печатания с камня. С начала VII в. появилась ксилография — печатание с гравированных досок. В VII—IX вв. книги размножались ещё главным образом путём переписывания, но на юге Китая, а особенно в провинции Сычуань, с IX в. стало распространяться печатание и ксилографическим способом. Стали печататься при этом не только буддийские, но и всякие другие сочинения, в частности политические трактаты, публицистические произведения и географические описания. В середине X в. было закончено печатание конфуцианского канона. В 40-х годах XI в. Вин Шэн изобрёл способ печатания подвижным шрифтом. В первое время литеры изготовлялись из глины, но в дальнейшем их стали делать из дерева. Позднее появились литеры, отлитые из меди и железа.
В X в. в Китае появился компас. Хотя первые сведения о магнитном приборе, служащем для определения направления, относятся ещё к III в. до н. э., компас как прибор, практически применяемый в мореходстве, стал использоваться только во времена Сун. Именно с этого времени он стал известен и иноземным мореплавателям, в первую очередь арабским купцам, посещавшим порты Юго-Восточного Китая. Через посредство этих мореплавателей компас впоследствии стал известен и в Европе. В IX в. в Китае был изобретён порох, который стал применяться в военном деле лишь значительно позже (XI в.).
Характерной чертой прогрессивной общественной мысли в X—XII вв. был большой интерес к человеческой личности, который проявился в позднетанскую эпоху. Продолжателем Хань Юя в сунское время был Оуян Сю (1007—1072) — историк и публицист, являвшийся одновременно крупным общественным и государственным деятелем. Главный труд его — «История пяти династий», т. е. история полувекового промежутка между падением Танской династии и появлением Сунской. В сочинении Оуян Сю выражена глубокая скорбь по поводу бедствий, которые переживала тогда страна, раздираемая феодальными междоусобицами.
Грандиозным по замыслу и объёму является труд другого государственного деятеля и историка — Сына Гуана (1019—1085), получивший название «Цзычжи тунцзянь» — «Всеобщее зерцало, помогающее правлению». Это огромная (294 книги) работа по истории Китая с начала V в. до н. э. и до образования Сунской империи, т. е. до второй половины X в. Заглавие труда свидетельствует, что автор хотел не только сообщить о фактах прошлого, но и научить своих современников извлекать уроки из этих фактов. Работа Сыма Гуана — один из важных источников для изучения история Китая.
XI—XII века в истории Китая ознаменованы расцветом философской мысли. Один за другим появляются крупнейшие мыслители: Чжоу Дун-и (1017—1073), братья Чэн Хао (1032—1085) и Чэн И (1033—1107), Чжу Си (1130—1200). Они-то и создали новое направление философии, которое в китайской литературе именуется «сунской наукой», а в европейской литературе по истории Китая — «сунской философией» или же «неоконфуцианством».
Представители «сунской философии» в своих исходных позициях действительно отправлялись от того круга идей, который представлен некоторыми памятниками древней философской мысли, сложившимися в так называемые конфуцианские «пятикнижие» и «четверокнижие». В этом сказалось то общее «обращение к древности», которое характерно для китайской философии позднетанского и сунскою времени. Однако обращение к древним конфуцианским классикам не сводилось к простому их копированию. На деле оно означало коренной пересмотр их положений и создание на этой основе новой философской школы.
Важнейшее в этой философии — элементы диалектического и стихийно материалистического подхода к бытию. Чжоу Дун-и, первый заговоривший об этом, понимал диалектику как переход от «движения» к «покою», а от «покоя» обратно к «движению» и т. д. «Движение» же и «покой», как он думал,— это два состояния развивающегося во времени материального бытия, представленного в виде «пяти основных элементов» — воды, огня, дерева, металла и земли — в их взаимодействии.
Наиболее крупным представителем этой философской школы был Чжу Си, стремившийся раскрыть в своих произведениях единство во многообразии всего сущего и доказывавший объективность существования мира и возможность его познания.
Единство у Чжу Си покоится на двояком фундаменте: на «первоматерии» (ци) — материальной основе всего сущего — и на «естественном законе» (ли), которым определяется самое бытие этой основы. «Первоматерия» в каждой вещи, в каждом существе выявляется в форме «вещества» (чжи), которое и составляет специфику отдельных существ. С этой стороны принципиальной разницы между человеком и предметами природы нет; человек — лишь наиболее совершенное явление природы. Путь познания мира Чжу Си рассматривал как чисто эмпирический: через познание каждой отдельной вещи. Чжу Си допускал также возможность вмешательства в формирование человеческой личности с целью подавления в ней дурного и укрепления хорошего.
Характеристика этой философии связана прежде всего с тем, как понимал Чжу Си «естественный закон» (ли). Бесспорно, что у позднейших последователей учения Чжу Си понимание этого «закона» было чисто идеалистическим. Однако сказать этого про самого Чжу Си нельзя. Для уяснения сущности мировоззрения Чжу Си очень важно учесть ту полемику, которая развернулась вокруг провозглашённого Чжу Си положения о «познании вещей». Противник Чжу Си — Лу Сян-шань (1139—1192} заявлял, что все вещи заключены в душе человека и что, следовательно, «познание вещей» состоит в «познании своей души». Чжу Си резко протестовал против этого положения, утверждая, что вещи существуют вне человека и познаются путём их изучения.
Большого расцвета в Сунской империи достигло искусство. Сунская школа живописи занимает выдающееся место в истории китайскою искусства. Любимыми темами художников в это время являлись пейзажи, цветы, птицы, животные. Одним из большого числа замечательных художников был Чжао Цзи, о картине-свитке которого с изображением ивы, ворон, тростника и диких гусей восторженно говорят все трактаты по истории живописи. Художники расписывали галереи во дворцах. Развивалась жанровая живопись, прославленным образцом которой является дошедшая до нас картина художника Гу Хун-чжуна, изображающая ночное пиршество Хань Си-цзая — знатного вельможи. Мировую известность приобрёл сунский фарфор.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |