К XII в. крестьянство Скандинавских стран в массе своей всё ещё не являлось феодально зависимым. Важнейшей особенностью скандинавского феодализма, отличавшей его от феодализма других западноевропейских стран, было более замедленное его развитие. Когда в Италии, Франции и Англии крепостное право уже исчезло, в Дании оно ещё только оформлялось. Цеховая организация ремесла в Швеции появилась тогда, когда в Италии и Германии она становилась уже помехой нарождавшемуся капитализму. Церковь на скандинавском севере боролась с дохристианскими культами в то время, когда в других странах Западной Европы ей уже приходилось вести борьбу с бюргерской ересью. Расцвет рыцарской культуры в Скандинавских странах относился к более позднему времени, чем раннее Возрождение в Италии.
Рост производительных сил в Скандинавских странах отличался также известной замедленностью. Даже в самой развитой и густонаселённой Дании трёхполье ещё в XIII в. сочеталось с двухпольем, а из высеваемых злаков преобладали рожь и ячмень. Обычным явлением на Скандинавском полуострове было подсечное, а в горах и мотыжное земледелие. Огромную роль в хозяйственной жизни Дании, Швеции, а особенно Норвегии и Исландии продолжало играть экстенсивное пастбищное скотоводство, горное и лесное. В то же время широкое распространение получил рыболовный, а на океанском побережье и китобойный промыслы; высокоразвитое мореходное искусство обеспечивало, прежде всего Норвегии и Дании, непрекращавшуюся связь с континентом. Доступность и обилие озёрно-болотной железной руды, а с XIII в. богатые горные разработки железа и меди (главным образом в Швеции) давали Скандинавским странам металл для выделки орудий производства, а впоследствии и для экспорта.
Кроме отдельных районов Дании, средневековая Скандинавия почти не знала крупных феодальных поместий. Слабая потребность скандинавской знати в барщине в результате крайней земельной тесноты (удобных для хлебопашества земель на севере было очень мало) долгое время делала излишней крепостную зависимость крестьянства. Однако замедленность процесса феодализации не исключала имущественного и социального расслоения среди крестьян-общинников. Скандинавии стала присуща своеобразная форма внеэкономического принуждения — принуждение малоземельных и неимущих сельских жителей к труду по найму у крепких хозяев. Специфически скандинавским явлением был работник, наделённый клочком земли или усадьбой (хусмен). Крупнейшими землевладельцами являлись короли и церковь.
Наиболее быстро процесс феодализации шёл в Дании, где к XIV в. основную массу крестьян составляли уже лично зависимые держатели, а в XV в. аграрный строй местами мало чем отличался от северогерманского. Сравнительно большое развитие получили в Дании и крупные поместья, в которых земля обрабатывалась при помощи барщинного труда беднейших держателей. Значительно медленнее шёл процесс феодализации в Швеции. В старейшем областном законе этой страны — «Вестъётской правде» начала XIII в. нет даже специальных шведских терминов для обозначения феодалов, которые оказывались таким образом как бы скрыты в формально равноправной массе свободных собственников — бондов. Особенно долго в Швеции сохранялось рабство, а держатели чужой земли даже в XV в. составляли меньшинство крестьян. Причина этого отставания Швеции от своих скандинавских соседей заключалась, по-видимому, в том, что она находилась в сравнительной изоляции как от Западной Европы, поскольку южная часть Скандинавского полуострова в средние века была датской, так и от Восточной, поскольку торговые пути «из варяг в греки» и в Среднюю Азию пришли в упадок. Разорение русских княжеств вследствие татаро-монгольского нашествия косвенно сказалось и на Швеции.
Несколько по-другому шло развитие Норвегии. Ряды крестьян-собственников таяли здесь быстрее, и уже к концу XIV в. 3/5 обрабатываемой земли в стране сосредоточивались в руках короля, светской и особенно духовной знати. В то же время Норвегия (как и Исландия) с её системой хуторов, удалённых и изолированных друг от друга, и той важной ролью, которую в экономической жизни этой страны играли морской промысел и горное скотоводство, наиболее полно отразила черты, определявшие отсутствие в Скандинавии тех основных признаков феодализма, которые были свойственны таким странам Западной Европы, как Франция, Англия и др. Процесс феодализации, начавшийся в Норвегии раньше, чем в Швеции, как бы остановился на своей первичной стадии. Поэтому, хотя в XV в. в Норвегии крестьян — владельцев земли было меньше, чем в Швеции, их права на землю были ещё ближе к полной собственности, чем права шведских крестьян. Точно так же класс крупных землевладельцев-феодалов сложился в Норвегии раньше, чем в Швеции, но уже в XIV в. оказался и малочисленнее и слабее шведского.
Феодальный нажим на скандинавских крестьян, выражавшийся в первую очередь во введении всё новых налогов, вызывал отпор с их стороны. Обычно крестьянские восстания возглавляли мелкие собственники, платившие подать королю и дорожившие своей древней свободой. Нередко восстания были направлены против крупнейшего феодального землевладельца — католической церкви. В конце XI в. восставшие датские крестьяне убили короля Кнуда (Канута), который обложил их десятиной. В 1249 г. введение тяжёлой поплужной подати вызвало крупное восстание датских крестьян против короля Эрика, получившего прозвище «Плужный грош». В Норвегии во второй половине XII в. (1174—1184 гг.) произошло крупное восстание так называемых биркебейнеров ( Биркебейнерами, что значит «берёзоногие», восставшие назывались, по-видимому, потому, что, скрываясь в лесах, изготовляли свою обувь из берёсты.), в котором объединились мелкие феодалы и крестьяне. Успех этого движения и воцарение на норвежском престоле вождя биркебейнеров Сверри привели к временному ослаблению могущества норвежской знати и прежде всего представителей церкви — епископов, а также к некоторому укреплению политических прав богатого крестьянства. Такой исход движения биркебейнеров наложил свой отпечаток на дальнейшее историческое развитие страны: феодальное дворянство в Норвегии XIII в. — нового происхождения; это — служилые люди, держатели ленов от короля. Позднее всего начались крестьянские выступления в отстававшей по своему экономическому развитию Швеции.
Скандинавские страны не знали или почти не знали феодальной раздробленности. Держатели королевских бенефициев (в Скандинавии их называли ленами), как правило, не стали здесь наследственными владельцами пожалованных земель и не получили над населением этих земель столь широких прав (например, судебных), как немецкие или французские феодалы. «Варварские» королевства эпохи викингов непосредственно развились здесь в централизованные раннефеодальные монархии, окончательно сложившиеся в Дании к середине XII в. при королях Вальдемаре I и Вальдемаре II, в Норвегии — в середине XIII в. при потомках Сверри, а в Швеции — в конце XIII в. при сыновьях ярла Биргера — Фолькунгах.
После упорной борьбы между королями и знатью на рубеже XIII—XIV вв. феодалы Скандинавских стран удовольствовались ограничением королевской власти при помощи съездов знати и постоянного государственного совета. Хартия датского короля Эрика Клиппинга в 1282 г. и условия избрания шведско-норвежского короля Магнуса в 1319 г.— яркие памятники торжества аристократической монархии в Скандинавских странах. Датский король был обязан давать при вступлении на престол особое обязательство соблюдать все вольности дворянства. Обязательство это фиксировалось в так называемой капитуляции. Государственный совет — риксрод стал важнейшим правительственным учреждением в Скандинавских странах, нередко, особенно в XV в., решавшим вопрос об избрании короля, распределении ленных пожалований и направлении внешней политики.
Упрочение центральной власти позволило Скандинавским государствам возобновить свою внешнеполитическую экспансию. Во второй половине XII в. датские короли огнём и мечом покорили поморских славян, а в начале XIII в.— часть Эстонии и немецкие города в районе Нижней Эльбы (Гамбург и Любек) (Почти все эти завоевания были, впрочем, вскоре утрачены датчанами.). Шведские короли уже с середины XII в. стремились захватить Финляндию, но первый решающий шаг к её завоеванию был сделан лишь сто лет спустя ярлом Биргером. Попытка вторгнуться в пределы Руси окончилась поражением шведского войска на Неве в 1240 г. Покорение Финляндии шведским королям удалось завершить лишь в XIV в. Норвежские короли в XIII в. распространили свою власть на Исландию (1262—1264 гг.— конец исландской независимости), а затем на Гренландию. Экспансия норвежских королей в северном направлении — к Кольскому полуострову — была остановлена новгородцами в середине XIII в.
В XIV в. аристократия отдельных стран предпочитала ради сохранения своих политических вольностей и могущества иметь королей-чужеземцев и шла на заключение личных уний. То, что эти унии заключались между Скандинавскими странами, объяснялось их этнической, языковой и культурной близостью, а также тесными имущественными и родственными связями представителей их господствующих классов.
В 1319 г. по соглашению между феодалами обеих стран в личную унию вступили Швеция и Норвегия. Но в 1363 г. на шведский престол был приглашён северогерманский герцог Альбрехт Мекленбургский, которого норвежцы не признали. Появление короля-немца на скандинавском престоле было признаком широкого проникновения в Скандинавию германских элементов. Ганзейские купцы и саксонские ремесленники, прибывшие в массе своей на Север именно в XIII—XIV вв., способствовали росту производства и торговли в Скандинавских странах. Но в то же время германская колонизация грозила их территориальной целостности и даже независимости Хозяйничанье немецких феодалов в Дании в 20—30-х годах XIV в привело к признанию датской знатью так называемой «Вальдемаровой конституции», согласно которой датский король впредь сохранял лишь номинальную власть над Шлезвигом, этой важной составной частью средневековой Дании. Штральзундский мир, закрепивший победу 60 ганзейских городов над датским королем Вальдемаром Аттердагом (1370 г. ), надолго утвердил их господство на Балтийском море и право вмешательства в самое избрание датского короля. Наметившемуся в XIV в. упадку Норвегии несомненно способствовала кабальная зависимость от Ганзы, сосредоточившей в своих руках всю торговлю страны, в частности жизненно важный подвоз хлеба.
Перед лицом этой общей опасности, грозившей Скандинавским странам, они были вынуждены объединиться. Дело объединения Скандинавии возглавила самая сильная из них — Дания. В 1389 г. в личной унии во главе с королевой Маргаритой Датской оказались уже все Скандинавские королевства. В 1397 г. на съезде знати в Кальмаре уния была утверждена в качестве вечного политического союза, при сохранении внутренней самостоятельности каждой из примкнувших к упии стран. Королем всех трех королевств был торжественно провозглашен Эрик Померанский, внучатый племянник королевы Маргариты. Кальмарская уния была сговором в первую очередь между датскими и шведскими феодалами. Что касается Норвегии, то к исходу XIV в. сказался явный ее упадок (причины которого до сих пор еще не вполне выяснены), и поэтому в момент заключения Кальмарской унии она не играла значительной политической роли.
В первые годы унии датские короли выступали как носители прогрессивных исторических тенденций в противовес местным феодалам, особенно шведским. Но не прошло и четверти века, как стали сказываться отрицательные последствия унии. Она оказалась выгодной главным образом для Дании. Норвегия и особенно Швеция, втянутые в тяжелую войну короля Эрика с Ганзой, страдали как от небывалого податного гнёта, так и от блокады их побережий. Королевские наместники, являвшиеся, как правило, датчанами или немцами, вели себя в Швеции и Норвегии подобно завоевателям и жестоко притесняли крестьянство.
В 1434 г. в Швеции вспыхнуло восстание крестьян и рудокопов, возглавленное богатым горным мастером из мелких дворян Энгельбректом Энгельбректсоном. Успеху восстания помогло, в частности, применение восставшими боевых приёмов чешских таборитов (создание укреплений из сцепленных повозок). Энгельбрект стал фактически главой Шведского государства. В бурях народно-освободительной войны окрепло сословно-представительное собрание — риксдаг Швеции — с участием не только городских, но и крестьянских выборных. В 1436 г. разразилось восстание в Норвегии, а в 1441 г.— антифеодальное восстание датских крестьян. Эрик Померанский был низложен во всех Скандинавских государствах, не исключая самой Дании, где его политика вызывала растущую оппозицию знати.
Шведская знать, примкнувшая вначале к восстанию 1434 г., вскоре организовала предательское убийство народного героя Энгельбректа. Крестьянское движение, обратившееся теперь и против шведских феодалов,— «шведская Жакерия» — было жестоко подавлено, а уния восстановлена, но уже при условии полновластия шведской аристократии во внутренних делах страны. В течение последующих десятилетий Кальмарская уния, поскольку она касалась Швеции, становилась всё более призрачной. Напротив, датско-норвежская уния в 1450 г. была скреплена «навечно», зависимость Норвегии от Дании неуклонно росла (Датско-норвежская уния просуществовала до 1814 г.).
В социально-экономическом отношении XIV—XV века в истории Скандинавских стран ознаменовались дальнейшим постепенным ухудшением общего положения крестьянских масс. Особенно это было заметно в Дании, где соседство немецких городских рынков вызвало стремление феодалов к увеличению барщины и привело к закрепощению части крестьян. В XV в. свобода крестьянского перехода была стеснена и в Швеции. С другой стороны, растущий податной гнёт экономически всё более сближал свободных скандинавских крестьян-собственников с феодально зависимыми держателями. В Дании продолжался процесс закрепощения крестьян, в Швеции делались попытки закрепощения и развивалась ленная система, сокращались ряды свободных крестьян-собственников и в Норвегии.
В то же время XV век был веком дальнейшего подъёма скандинавских городов, причём впереди здесь шла Дания. Начавшееся в конце XV в. ослабление Ганзы создало благоприятные условия для развития приморских городов Дании — Копенгагена, Роскильде и Лунда. В Дании имелся и самый сильный городской патрициат — местное купечество. Вообще же городские вольности в Скандинавских странах были крайне незначительными. Исключение составлял лишь норвежский Берген, где всеми городскими делами управляли ганзейские купцы. Более слабыми были города у шведов (Стокгольм, Упсала). Вместе с тем именно в Швеции в XV в. разросся и приобрёл международное значение горнорудный промысел (медные и железные рудники). В металлургии также получило распространение производство чугунного литья, предшествовавшее позднейшим централизованным мануфактурам.
В XIIIв. достигла наивысшего уровня древнеисландская светская литература на местном языке. Самым выдающимся её представителем был Снорри Стурлусон, поэт и один из лучших историков средневековой Европы. В результате усиления христианской церкви, относившейся враждебно к светской литературе, исландское творчество пришло в упадок. Известен ряд норвежских авторов XII—XIII вв., писавших на очень близком к древнеисландскому языке. Что касается Дании и Швеции, то здесь вплоть до начала XIV в. в литературе царила латынь. На латинском языке была написана и «История датчан» Саксона Грамматика — вершина датской средневековой словесности (вторая половина XII в.). Наиболее ярким памятником церковной литературы этого времени являются «откровения» св. Бригитты, знатной шведской монахини XIV в. Светская литература XIV—XV вв. была представлена народными балладами, главным образом в Дании, и рифмованными хрониками в Швеции. Норвежская культура в это время всё более подчинялась датскому влиянию. Огромное значение для духовной культуры Скандинавских стран имело книгопечатание, которое проникло туда из Германии в конце XV в.
От XII—XV вв. до нас дошли замечательные образцы деревянного зодчества (главным образом в Норвегии). Наиболее выдающимися памятниками архитектуры из камня являются соборы в Лунде (романский стиль), соборы в Упсале и Тронсхейме (готический стиль).
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |