Сабах - имя медицинской сестры, с которой я работаю на женской и детской половине амбулатории. Каждое утро она встречает меня приветливым "Сабах аль-хейр, хаким!" ("Доброе утро, доктор!"). Я отвечаю ей: "Сабах аль-хейр, Сабах!" Если я еще добавляю, что мне очень нравится утро, она хватается обеими руками за голову, опирясь локтями о стол, удивленно смотрит на меня своими карими глазами, обрамленными густыми темными ресницами, и говорит: "Доктор, тан!" ("Доктор, и не стыдно вам!")
Сабах восемнадцать лет, она уже два года замужем и счастлива. Ее муж работает санитаром в нашей больнице. Сабах очень ревностно следит за тем, чтобы ни один из больных мужчин не заходил на женскую половину, и очень сердится, когда мне приходится осматривать отца с ребенком на женской половине. Она говорит, что женщины нарочно посылают туда своих мужей, чтобы им не приходилось долго ждать в приемной.
У дверей кабинета всегда толпится много женщин с детьми, желающих попасть на прием к двум врачам и Фатме, нашему фельдшеру. Фатма получила хорошее образование и работала три года в Каире. Она великолепно говорит по-английски и для нас неоценимая помощница. Но у Фатмы есть причуды: она любит время от времени препираться с больными. Когда эти препирательства становятся слишком шумными и я прошу ее уйти в свою комнату, потому что это мешает вести прием, Фатма так злится, что просто заболевает и уже не в состоянии больше работать. Очень скоро мы смирились с этим свойством ее характера и старались обходиться с ней ласково, ибо без нее нам работать еще труднее. Присутствие Фатмы очень важно, так как в некоторых случаях она умеет справляться сама, и тогда у нас, врачей, остается больше времени для тяжелобольных. И все-таки бывают дни, когда каждому из нас приходится принимать до двухсот пациентов.
Женщины приходят в амбулаторию почти всегда со всеми своими детьми и всех показывают врачу, даже здоровых. Приходится тратить очень много времени, чтобы выяснить, какой же из детей действительно болен. Обычно все матери стараются показывать детей с видимыми, но безобидными болячками на теле, а тех, у кого бледно-синие губы, затрудненное дыхание и сильный, кашель, они прячут, и врач лишь случайно замечает их. У таких детей подчас обнаруживается тяжелая форма воспаления легких, а матери удивляются, почему врач обращает внимание именно на больных, а не на здоровых детей.
Сабах объясняет мне, что до сих пор было принято скрывать больных детей и сейчас еще случается, что матери не приводят их в амбулаторию, предпочитая показывать врачу здоровых и красивых детей, а больного ребенка оставляют дома и просят выписать для него рецепт. Но благодаря тому что медицинское обслуживание значительно улучшилось, а просветительная работа среди населения приняла широкий размах, во взглядах южнойеменцев в отношении больных детей произошли изменения.
Большинство женщин охотно идут к врачу не только потому, что нуждаются в медицинской помощи, но еще и для того, чтобы у кабинета встретить знакомых и поболтать с ними. Ведь всегда любопытно узнать, что у кого болит, и посочувствовать. В первые дни работы здесь в мой кабинет устремлялось одновременно 10-15 женщин вместе с детьми и, усевшись на корточках на полу, с интересом слушали, что говорят другие о своих болезнях. Постепенно это стало надоедать и мешать приему больных, тем более что некоторые женщины приходили сюда только затем, чтобы поделиться со мной новостями, услышанными от других. И мы запретили входить в кабинет сразу нескольким женщинам.
Изящная Сабах и ее помощница с трудом сдерживали натиск толпившихся в передней и ломившихся в кабинет женщин. Я все еще мысленно вижу перед собой ее полусмеющееся, полуплачущее лицо, когда женщины просто-напросто вытаскивали ее из кабинета и окружали плотным кольцом. Тогда Сабах ссылалась на меня: доктор сказал, что продолжит прием, если в приемной они будут вести себя благоразумно и освободят кабинет.
Всякий раз это был .настоящий цирк, роль комедиантов в котором исполняли врач, медсестры и пациенты, и всем было весело, особенно Фатме и маленькой, толстенькой Тефле, хохотавшим всегда до упаду. Были среди ожидавших и женщины, которым просто хотелось попасть в наш прохладный кабинет. Какая-нибудь из них инсценировала в приемной обморок, и тогда Сабах и пришедшие на прием больные тотчас же вносили ее в кабинет. Но, оказавшись в нем, она забывала о своем обмороке. Поскольку двери кабинета на какое-то время оставались приоткрытыми, некоторые матери просовывали в щель своих маленьких детей. Ребенок сразу же начинал плакать, и Сабах была вынуждена поскорее впустить в кабинет его мать.
Меня всегда поражало большое число пациентов, обращавшихся к нам по поводу заболеваний желудка. Немного овладев арабским языком, я обнаруживал у них и другие болезни, о которых Сабах, переводя их жалобы на английский, умалчивала.
Я спросил ее, почему она так делает, и она, смеясь, ответила, что у большинства женщин обычно нет ничего серьезного, разве что легкий гастрит, и что прочие жалобы не стоят внимания. Мы объяснились, и с тех пор Сабах стала переводить точнее и даже сама спрашивала больных, нет ли у них еще каких-либо жалоб на здоровье. Число пациентов с гастритом резко сократилось.
Однажды после какого-то мусульманского праздника Сабах не явилась на работу, и я вынужден был вести прием один. Обычно на нее можно было положиться, она всегда была пунктуальной. Если ей необходимо было остаться дома, она предупреждала меня заранее, с тем чтобы я мог подменить ее другой медсестрой.На следующий день мне стала известна причина невыхода на работу ее, а также еще шестерых сестер. В честь праздника они нанесли визит одной "художнице" в Кратере, и та разрисовала им руки и ноги узорами и изречениями из Корана. С большой гордостью они показали свои руки. Я подивился сложности рисунков, сфотографировал их, но оказалось, однако, что мои медсестры теперь не могли иметь дело с водой. Дальше события развивались очень быстро: наш главный врач Ахмед Шаир приказал девушкам смыть узоры, те не послушались, и он повез их в министерство. Там приказ утвердили и их всех оштрафовали, вычтя из зарплаты по одному динару.
(Явление, о котором упоминает автор, относилось к перегибам, которые в тот период допускались в стране. За повсеместно распространенный среди йеменских женщин обычай наносить на руки и ноги узоры черной краской из чернильного ореха (она, кстати, не сразу смывается водой) или хны не штрафуют. Естественно, что женщины, которым по роду работы приходится часто мочить руки, прибегают к этому обычаю только в праздник.)
Сабах уплатила штраф, сказав "малиш", но рисунки не смыла.
Благодаря беседам с Сабах я понял, почему детям в Йемене все дозволено. На приеме я нередко поражался тому, как они ведут себя: кричат, дерутся, могут даже кусаться, но их никогда не наказывают, и это потому, что здесь принято считать, что если ребенок ведет себя плохо, то виноваты взрослые.
Детей до 11-12 лет воспитывают женщины, отдавая им всю свою любовь. Разумеется, чуткость и гуманность взрослых южнойеменцев по отношению к подрастающему поколению, вызывающая у нас чувство симпатии, объясняется полученным в младенческом возрасте воспитанием.
Только благодаря помощи таких медсестер, как Сабах, мы, врачи из ГДР, могли успешно справляться с работой. Они помогали нам не только в больнице, но и при решении многих проблем, и нередко нас связывала настоящая дружба. Поэтому я искренне огорчился, услышав от Сабах, что она собирается оставить эту работу и перейти на должность секретаря в министерство, потому что там спокойнее, а она ждет ребенка, и ей необходимо щадить свои нервы.
Это для меня было неприятным известием, ибо Caбах любила свою работу и делала ее весьма квалифицированно. Она довольно интеллигентна и очень любознательна, ие говоря уже о том, что не лишена обаяния, свойственного южнойеменкам, которое трудно передать словами и которым они славились уже тысячи лет назад. Думая об этом, я вспомнил один небольшой музей рядом с Аденским морским портом. В нем я видел женскую головку из алебастра, вероятно очень древнюю. Красивое лицо озаряла едва заметная улыбка, а когда солнечные лучи касались алебастра, казалось, что оно начинало оживать. Может быть, это изображение царицы Савской? Вряд ли. Но скульптура могла быть сделана в те далекие времена.
Не столь уж много знаем мы о временах царицы Савской, да и маленький музей с его несколькими древними экспонатами мало что может рассказать о них. Куда девались многочисленные сокровища, найденные при раскопках Мариба, Тимны и в других местах Южной Аравии? Во всяком случае, в НДРЙ их нет.
О прекрасной царице Савской у народов Южной Аравии сохранилось много легенд, которые передаются из поколения в поколение. С детства мы знаем о ней из Библии (Третья книга Царств). Когда-то, видимо между 965 и 923 гг. до н. э., царица Савская отправилась на Север к царю Соломону, говорит легенда. Царь Соломон не воевал и покровительствовал торговле. Царица Савская пустилась в путь к нему, чтобы договориться о безопасности конечного пункта дороги благовоний. Соломон в союзе с финикийцами направил из залива Акаба к побережью благовоний торговый флот - караванная торговля и прибыли государств, расположенных на пути следования караванов с благовониями, оказались в опасности. Но для стабильных морских связей время еще не наступило, и "торговые переговоры" царицы Савской благодаря этому обстоятельству увенчались успехом.
Она щедро одарила царя Соломона и предложила ему долю в прибылях от торговли благовониями. В Библии, в Третьей книге Царств, об этом сказано так: "Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя господа, пришла испытать его загадками"; "И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатствам: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями..."; "И подарила она царю сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону..."; "И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками. И отправилась она обратно в свою землю, она и все слуги ее".
Но при дворе Соломона, прежде чем царица простилась с царем, случилось многое. У нее, разумеется, было немало .врагов, пытавшихся оказать влияние на Соломона, чтобы тот по-иному решил вопрос о торговле благовониями; еще до того, как она переступила порог дворца Соломона, ее уже очернили в его глазах: говорили, будто бы она в дружбе с дьяволом и у нее козлиные ноги, обросшие шерстью;... Царь, не всегда умевший противостоять наговорам и желавший взглянуть на прекрасную царицу, приказал сделать в одном из залов хрустальный пол, а под ним бассейн с водой. Когда царица вошла в зал, она, как и предполагал Соломон ступила на стекло и приподняла платье, чтобы не замочить его. Но царь увидел вовсе не козлиные ноги, а человеческие, только очень волосатые. Возвратясь в свою страну, царица Савская родила сына от царя Соломона и нарекла его Менеликом. Он и стал основателем государства Эфиопия. Не исключено, что мать сама отослала его в подчиненную ей колонию и там в силу сложившихся обстоятельств он стал самостоятельным правителем.
Когда солнечные лучи покинули маленький музей, застыла в неподвижности алебастровая головка, улыбка исчезла, остался лишь устремленный в вечность взгляд.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |