Аменхотеп III (Αμενωφις) царствовал долго и спокойно: Сирия, покоренная походами предшествующих царей, не пыталась восставать против царя Египта; с азиатскими государствами — Митанни, Вавилоном, Ассирией — он был в мирных «отношениях, вступал с их царями в родственные отношения, посылал им и сам получал от них дары; что же касается юга, то на 5-м году правления Аменхотепа III туда, был предпринят увенчавшийся полным успехом единственный поход этого фараона. Кажется, об этом походе повествует плохо сохранившаяся надпись в Бубасте. Она по стилю напоминает карнакские анналы Тутмоса III: и здесь военный совет, речь царя, выступление в день коронации и т. п. Спокойные времена позволили царю усиленно заняться его любимым делом — постройками храмов и иных сооружений; ему принадлежат, между прочим, знаменитые Мемноновы колоссы в Фивах и сфинксы, находящиеся на набережной в Ленинграде. Ближайшим его помощником в строительной деятельности был архитектор Аменхотеп, сын Хапу, память о котором очень долго сохранялась в Египте, как о великом мудреце. Впоследствии он был причислен к богам, и Иосиф Флавий приводит цитату из Манефона, где этот Аменхотеп выставляется советником царя в духовных делах, виновником изгнания прокаженных, автором пророчества о грядущих бедствиях; он называется «причастным божественного естества, вследствие мудрости и прозорливости». Греки называли его Аменофисом, сыном Паапия, и даже приписывали ему продукты собственной мудрости: в Дейр-эль-Бахри найден известковый остракон, по палеографии III в. до н. э., с греческим текстом, содержащим в себе гномические изречения, озаглавленные Αμενωδςυ υποδηχαι изречения, якобы Аменофиса, но выдающие свой греческий характер. В Карнаке найдена посвященная им статуя, где рассказывается об его служебной карьере и заслугах по исполнению царских строительных работ. Вообще, как архитектура, так и скульптура, а также мелкое искусство и ремесла достигли в это время высокой степени изящества. Большие богатства, скоплявшиеся у подножья фиванского бога, расширение кругозора у покорителей культурной Азии, обширные торговые сношения, захватывавшие греческие острова, обусловили подъем вкуса, разнообразие художественных форм, увеличение спроса и художественных потребностей.
От Аменхотепа III сохранились большие скарабеи, служившие ему как бы памятными медалями по поводу разных выдающихся событий; так, на них говорится о его женитьбе на Тии (она была первой царицей, хотя и происходила из простого звания), затем на дочери царя Митанни, Гилухипе; об охотах, которыми Аменхотеп III очень любил заниматься; скарабеи были приготовлены и в память торжественного открытия увеселительного озера в 3 700 локтей в честь Тии. Таким образом, царь делился с подданными сообщениями о своей личной жизни; его отношения к любимой Тии также совершенно необычны для восточного деспота. Он любил всюду выступать с нею, и в официальных» текстах часто упоминал не только ее имя, но имена ее нетитулованных родителей Юя и Туя, гробницы и мумии которых в роскошной обстановке были найдены недавно Дэвисом среди царских могил. На скарабее-медали, раздававшейся по случаю бракосочетания с Тией, он говорил: «она жена могучего царя, южная граница которого — Карой, а северная — Нахарина (Месопотамия»). Таким образом, фараон уже не всесветный владыка, а рядом с ним существуют и другие цари: Нахарины (Митанни), Сеннаара (Вавилон), которые хотя и относятся к нему с почтением, но все же не подчинены ему; ему приходится называть их в письмах «братьями» и даже вступать, с ними в брачные союзы. Едва ли мы ошибемся, если предположим в этом политическую подкладку: фараон, несмотря на все пышные фразы официальных текстов, сознавал, что удержание источника богатства — Сирии возможно только при условии хороших отношений с древним претендентом на эту область — Вавилоном и недавним — Митанни; последнее государство также дорожило связями с Египтом, имея в тылу развивающееся могущество хеттов. Сиро-палестинские князья, отчаявшись пока в возможности снова образовать сильный союз, могли для отвоевания свободы войти в соглашение с одной из великих азиатских держав, и из переписки в Телль-Амарне мы знаем, что они однажды обращались за этим к царю вавилонскому, но последний отклонил их предложение стать во главе враждебной Египту коалиции. Письма азиатских царей к фараону имеют большой культурно-исторический интерес, и мы приведем некоторые из них. (Заметим, что недавно в одной гробнице ХIХ дин., найдено изображение министерства иностранных дел, его канцелярии и архива).
Из документов независимых от Египта соседей остановимся прежде всего на письмах из Вавилона. Современником Аменхотепа III был кассит Караиндаш II, которому наследовал Кадашман-Харбе; далее идут Бурнабуриаш или Буррабуриаш I, Куригалу I.
До нас дошли два письма Аменхотепа III к Кадашман-Харбе, три письма последнего к Аменхотепу и одно письмо к нему Бурнабуриаша. Содержание их — переговоры, о брачных союзах, о подарках и т. д. Аменхотеп хочет получить в свой гарем вавилонскую царевну. Кадашман-Харбе отвечает, что у него уже находится его сестра и ой не знает ничего о ее судьбе. Вавилонские послы ее не видят и не узнали ее в той женщине, которую показывал им фараон. «Это дочь какого-нибудь нищего, какого-нибудь гагея или ханигальбатца, а то пожалуй из земли Угарит», — писал в досаде вавилонский царь, смотря сверху на других азиатских князей, не исключая царя великой державы Митанни (Ханигальбат), исконного врага и соперника по верховенству над Ассирией. Фараон жалуется на недобросовестность послов, которые лгут и не передают подарков, но намекает, что вавилонский царь хочет извлекать из pодственных отношений материальные выгоды. На этот раз Аменхотеп считает не лишним подать ему урок и даже не сопровождает своего письма обычными подарками. Кадашман-Харбе жалуется на это и на то, что фараон слишком долго задержал его послов и даже не исполнил акта международной вежливости — не пригласил их на какой-то праздник (может быть, своего юбилея). Однако урок подействовал, и он без разговоров согласен отослать в Египет свою дочь. Но он и сам хочет получить царевну из Египта. На это фараон ответил коротко ссылкой на статью закона: «египетская царевна никому не может быть отдана». Тогда Кадашман-Харбешлет следующее письмо:
«Ниммурии (Ниб-маат-Ра, тронное имя фараона), царю египетскому, моему брату, Кадашман-Харбе, царь Кардуниаша, твой брат. Привет твоему дому, твоим женам, всей своей стране, твоим колесницам, твоим коням, твоим вельможам, большой привет. Ты, брат мой, не захотел за меня выдать твою дочь и ответил: «египетская царевна никогда никому не отдавалась». Почему так? Ведь, ты царь — и можешь поступать по желанию сердца, и, если ты ее выдашь, кто будет противоречить? Когда мне был сообщен ответ, я написал: есть много дочерей и красивых женщин; пришли мне одну из них; ведь кто скажет тогда: «это не царевна»? Но ты не прислал. Итак, неужели таким ответом ты думаешь искать братства и дружбы и нашего сближения? Я именно и писал тебе о браке в видах упрочения братских и дружеских отношении. Почему же брат мой не прислал мне жены? Ведь ты действительно не прислал ее. Mожет быть, и мне поступить так же? Нет, у меня есть дочери: я готов отдать за тебя любую... Что касается золота, о котором я тебе писал, шли золота, много золота, еще раньше прибытия сюда твоего посла; пришли его теперь, как можно скорее, в эту жатву, или в месяц таммуз, или в абе; тогда я окончу работы, предпринятые мною (вероятно постройки)...
Если ты не пришлешь (к этому сроку денег), и я не буду в состоянии окончить работы, то для чего тебе тогда присылать? Для чего мне золото, когда я окончу ее? Если ты мне пришлешь тогда хоть 3 000 талантов, я не приму, отошлю назад и не выдам за тебя моей дочери»...
Этот ультиматум подействовал, и фараон, «узнав», что вавилонский царь «строит себе новые дома», прислал ему при письме подарки — ложе из драгоценного дерева, с украшениями из слоновой кости и золота, седалище из того же материала и т. д., обещаясь еще выслать «все, что окажется ценным в глазах посла», который доставит вавилонскую царевну.
От царя Митанни Тушратты дошло семь писем к Аменхотепу III, одно к царице Тии и две описи приданого его дочери Тадухипы. Одно из писем составлено на языке митанни и только в самое недавнее время прочтено, кажется, несколько более надежно, Борком. Уже давно известна была следующая надпись на одном «историческом» скарабее Аменхотепа III: «Год 10-й Аменхотепа (жена его Тии, ее отец Юя, ее мать Туя). Дивное событие с его величеством: дочь князя нахаринского Сатарны Гилухипа и лучшие из его жен 317». Ранее этих слов не понимали; их объяснило следующее письмо Тушратты к Аменхотепу III:
«Ниммурии, царю египетскому, моему брату. Тушратта, царь Митанни, твой брат. Мои дела идут хорошо. Привет тебе, привет моей сестре Гилухипе, привет твоему дому, твоим женам, твоим сыновьям, твоим вельможам, твоим винам, твоим коням, твоим колесницам и твоей стране, большой привет. Когда я вступил на престол моего отца, я был еще мал, и Тухи злое творил моей стране и убил своего господина. И посему он не допускал, чтобы я поддерживал дружбу с тем, кого я ценю. Я же, в виду его злодеяний, учиненных в моей стране, не медлил и казнил убийц Арташшумара, моего брата. Так как ты был хорош с моим отцом, то я послал тебе сказать, чтобы мой бpaт слышал об этом и был рад. Мой отец был в дружбе с тобой и ты, вероятно, любил его еще больше. И мой отец во имя этой любви отдал тебе мою сестру. И кто другой был так близок к моему отцу, как ты? А я подношу еще больше, чем мой брат — всю страну хеттов. Когда враги вторглись в мою страну, Тешуб, владыка, предал их в мои руки, и я разбил их; никого не было среди них, кто бы возвратился домой. Посылаю гебе боевую колесницу, двух коней, мальчика и девочку из военной хеттской добычи, а в подарок для моего брата — пять колесниц и пять упряжей. В подарок Гилухипе, моей сестре — пару золотых ожерелий, пару золотых; серег... каменный сосуд с благовонным маслом. В качестве послов я отправил Галию и Тунипиври; да отпустит их мой брат поскорее, чтобы я скорее услыхал привет моего брата и возрадовался. Пусть мой брат поддерживает дружбу со мной и направит ко мне послов, чтобы те принесли мне привет моего брата».
Таким образом, Тушратта, сын Сатарны и брат Гилухипы, старается поддержать дружественные отношения с Египтом, существовавшие при его отце, который отдал Аменхотепу в жены свою дочь. Тушратта потом также отдал свою дочь в Египет — вероятно, за Аменхотепа IV. Для царя Митанни было очень важно поддерживать дружбу с Египтом: его царству угрожали с севера — хетты, с востока его вассалы - ассирийцы; союзника приходилось искать на юге; притом оттуда же с юга, шло золото, относительно которого у северных соседей Египта создалось представлений, что ему в Египте нет конца; об этом свидетельствует следующее письмо Тушратты: «...я теперь просил у моего брата золота и имел на это две причины: для карашка (может быть, гробницы) моего деда Артатамы ж как подарок за невесту. Итак, пусть брат мой пришлет мне золота в весьма большом количестве, которого нельзя было бы и исчислить... ведь, в земле моего брата золота столько же, сколько и земли. Боги да устроят так, чтобы его было больше еще в десять раз... Если брат мой чего-либо желает для своего дома, я дам ему в десять раз больше, чем он требует, — пусть пишет и получит, ибо эта земля — его земля и этот дом — его дом». Аменхотеп прислал золото и подарки, но все напоминал об ускорении присылки Тадухипы. Тушратта тянул и в утонченно вежливых письмах выражал свое неудовольствие подарками. Так, он между прочим пишет следующее: «Мани, посол моего брата, явился снова за женой моего брата, госпожей Египта. Табличку, принесенную им, я прочитал, внял ее словам. И в высокой степени приятны были слова моего брата, как будто я видел его самого. Я весьма радовался в тот день, тот день и ночь были для меня радостны. Все слова моего брата я исполню. В этом же году отдам я жену моего брата, госпожу Египта, и отправлю ее к моему брату. В тот день соединятся Ханигальбат и Египет. Я собрал (всех смотреть подарки моего брата); они были запечатаны. Оказалось, что это не золото. Послы моего брата заплакали и сказали: ... да, это не золото, а между тем в Египте золота больше, чем песку, и твой брат любит тебя весьма»... В конце концов дело уладилось, и Тушратта отослал свою дочь с огромным приданым, опись которого была приложена. Был послан также какой-то волшебный предмет, чтобы фараон жил сто тысяч лет!
Пока был жив Аменхотеп III, престиж египетского царя стоял так высоко, что, как мы видели, вавилонский царь просил прислать ему хотя бы какую-нибудь женщину из Египта под видом царской дочери. Очевидно, в глазах его подданных родство с фараоном было высокой честью. Когда он заболел, Тушратта послал ему в Египет из Ниневии, которая тогда от него зависела, статую Истар, при следующем письме: «Так говорит Истар Ниневийская, владычица всех стран: «в Египет, в страну, которую я люблю, иду я». Я посылаю ее тебе, она отправилась. Уже во дни моего отца владычица ходила в эту землю, и как тогда ее чтили, так да почтит ее теперь мой брат в десять крат больше, и да отошлет и вернет ее в радости. Да сохранит Истар, владычица небесная, моего брата и меня на сто тысяч лет и да подаст она нам обоим великую радость. Да живем мы в добром согласии — Истар для меня — моя богиня, а для моего брата она не его божество».
Культурно-исторический интерес этого письма весьма велик, а факты, сообщаемые им, не стоят особняком. Очевидно, в Египте веровали в силу Истар, и последние строки имеют целью в вежливой форме предостеречь от присвоения идола. Однако, он не помог против болезни, и Аменхотеп III умер. Тушратта пишет тогда его преемнику: «никогда отец мой не отказывал мне ни в чем и не причинял мне скорби. Когда Ниммуриа последовал своей судьбе, об этом объявили, и я узнал; я плакал в тот день, сидел ночью, ничего не ел и сокрушался. О, если бы мой брат, любимый мною и любивший меня, был жив!»... И у египтян блестящий и благочестивый фараон был популярен и оставил настолько прочную память, что его именем даже назван месяц таменот, удержавший это название (для марта) и в христианское время. Еще в греко-римскую эпоху в Фаюме справляли культ Аменхотепа III под именем бога Прамарра.
Туlоr, The temple of Amenhotep III. Fl. Petrie, Six temples in Thebes (раскопки у Мемноновых колоссов и погребального храма Аменхотепа III). В.В.Струве, Петербургские Сфинксы (Зап. класс, отд. И. Р. Археол. общ. VII, 1913). Davies, The tomb of Queen Tiyi. Lond., 1910 (великолепное издание с 35 таблицами). Sethe, Amenhotep, der Sohn des Hapu. Сборник Aegyptiaca в честь Эберса, Wilсken, Zur agyptisch-hellenistischen Literatur (изречения Аменофиса, сына Паяния на греч. яз.) — там же. Rubenson, Pramarres, Aegypt. Xeitschrift, т. 42 (1905). Мoller, D. Dekret d. Amenophis, Sohnes d. Hapu SitjungsberichteBepn. академии, 1910. (Надпись из погребального храма, позднего происхождения).
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |