Славяноведение стало развиваться в США позже, чем в Германии, Франции и Англии. Только в конце XIX в. в американских высших учебных заведениях начали появляться первые организационные подразделения, задачей которых было изучение славянских стран. Интерес правящих кругов США к этим странам, и в особенности к России, а также к славянским народам Австро-Венгерской империи был вызван потребностями американской внешней политики.
Историческая наука США, освободившись в методологической области от господствовавшей в ней вплоть до 70-х годов XIX в. теологии и начав воспринимать позитивизм, в тематическом плане подошла к разработке вопросов всеобщей истории, а значит, и к познанию истории славянских народов. Период с конца XIX в. до начала 20-х годов XX в., когда закончилось образование соответствующих отделений в ведущих американских университетах, и был временем становления славяноведения в США.
Университеты стали основными центрами новой дисциплины в США. Их славяноведческие отделения в дальнейшем (в 1940— 1950-е годы) послужили основой соответствующих институтов. Организационное своеобразие славяноведения в США в период его становления состояло в том, что первые отделения, которые объединяли и направляли преподавание и исследовательскую деятельность в этой области, из-за отсутствия кадров сосредоточивали научные силы либо на филологии, либо на истории. Отделения славяноведения, созданные в Гарвардском (1894) и Чикагском (1905) университетах, специализировались на истории славян, а соответствующие отделения Калифорнийского (1901) и Колумбийского (1915) университетов — на славянской филологии. В этих университетах славяноведение было представлено одним-двумя профессорами: в Гарварде работали А. К. Кулидж и Л. Винер, в Чикагском университете — С. Харпер, в Калифорнийском—Дж. Нойс, в Колумбийском — Дж. Принс, которые оказывали влияние на развитие новой дисциплины в целом по стране. В программу преподавания всех отделений входила история. Это вытекало из принятого тогда в США подхода к славяноведению как к историко филологическому комплексу наук.
Славяноведение в США, как и в других неславянских странах, охватывало изучение всех славянских народов, и в первую очередь русского; предметом исследования оказывались, однако, и народы, связанные со славянами историко-культурными и государственными традициями (австрийцы, венгры, румыны, греки, турки). Незаконченность процесса специализации и нехватка кадров вели к тому, что на практике на славяноведческих отделениях не удавалось достичь полного страноведческого и тематического охвата. Кроме того, наблюдалось стремление актуализировать проблематику, что вело к появлению диспропорций в преподавании и придавало новой дисциплине излишне прикладной характер.
Успехам в развитии славяноведения в США способствовало улучшение источниковой базы за счет создания новых и расширения прежних славянских фондов при университетских библиотеках. Славянские коллекции источников и литературы Гарвардского, Колумбийского, Стэнфордского университетов, Нью-Йоркской публичной библиотеки, пополненные в период подготовки и работы Парижской мирной конференции (1919—1920), поездок в Советскую Россию (1921—1922) и т. д., превышала по объему лишь коллекция Юдина в Библиотеке конгресса США.
Большое влияние на организацию работы историков и развитие славяноведения в США оказал английский журнал «Slavonic Review» («Славянское обозрение»), который выходил с 1922 г. Он был задуман как орган для публикаций учедых двух стран. Американское славяноведение к началу 20-х годов еще не обладало достаточной базой для того, чтобы издавать журнал самостоятельно.
На методологическую ориентацию американских славяноведов оказывали влияние европейские школы и направления исторической мысли. В США произошло фактическое отождествление немецкого идеалистического историзма и позитивизма, что получило выражение в «объективистской», описательной историографии. Понятие «историзм» связывалось при этом с отрицательным отношением к постановке общих, проблем общественного развития, а в качестве положительной программы выдвигалось обращение к фактам, особенно при изучении политической, прежде всего внешнеполитической, истории. В конкретных же исследованиях было заметно влияние концепций славянской, в первую очередь русской и польской, историографии.
Cтановление славяноведения в США так же, как превращение Гарвардского университета в один из главных центров этой науки, связано с деятельностью А. К- Кулиджа (1866—1928), из семинаров которого вышло большинство американских славистов межвоенного периода. Кулидж стал инициатором введения, славистики в учебный план Гарвардского университета и создания в нем соответствующего отделения на историческом факультете. Это и стало началом научно-преподавательской деятельности в области славяноведения в США. В 1894 г. Кулидж начал читать курс по истории России и Польши. В последующие годы он ввел курс по Восточному вопросу и Балканам, спецкурсы по истории России, стран Центральной Европы и др.
Эти курсы были попыткой представить дипломатическую историю славянских стран, в особенности России, прежде всего в новое и новейшее время. В них Кулидж отстаивал мысль о «примате факта над общеисторическими построениями». Расширяя, а по сути дела реформируя программу преподавания истории, Кулидж столкнулся с сопротивлением руководства университета, что объяснялось недостаточным соответствием статуса высшей школы США требованиям времени, в частности наличием института попечительства. Члены совета попечителей сдерживали введение новых предметов в учебные планы. Однако в результате усилий Кулиджа на возглавляемом им славяноведческом отделении к началу 20-х. годов читалось более двух десятков курсов, а также преподавались славянские языки и литературы.
Кулидж выступал против страноведческой и тематической ограниченности исторической науки, живо интересовался историей международных отношений XIX в. (в особенности в Центральной и Юго-Восточной Европе), призывал к использованию источников. Наиболее значимой для развития славяноведения в США была его статья «О пользе изучения истории Северной Европы». В основу статьи был положен доклад Кулиджа на ежегодном собрании Американской исторической ассоциации (1895). В ней была дана программа постановки славяноведения в университетах, включая вопрос о предмете славяноведения, и содержались указания на потенциальные направления и темы исследований.
Под воздействием немецкой историографии Кулидж предложил концепцию славянской истории, содержавшую утверждения о наличии в ней неизменного, консервативного начала, противопоставлявшую славян другим. народам, главным образом романо-германским, и проводившую вывод о цивилизаторском влиянии последних на славянские народы. Кроме того, он, используя русскую историографию, писал 6 влиянии на них со стороны Византии. В качестве политической силы, считал Кулидж, славяне появились на международной арене только в XVII—XIX вв..
Славянскую филологию преподавал в Гарварде Л. Винер (1862—1939). Он первым дополнил изучение славянских (русского, польского, чешского и старославянского) языков преподаванием их истории. Винер известен как составитель и один из ведущих переводчиков «Антологии русской литературы с древнейших времен до настоящего времени» (т. 1—2, 1902—1903) — сборника, сохранившего свое значение до сих пор, особенно в части, касающейся докарамзинского этапа. Перу Винера принадлежит первая в США работа по болгаристике (1898), посвященная американо-болгарским отношениям в период восстановления независимости Болгарии.
В других университетах, где были созданы славяноведческие отделения, — Калифорнийском, Колумбийском и Чикагском, только в последнем преподавалась история славян. В первых двух появились работы по славянской истории, написанные на отделениях истории и политических наук.
Славяноведческое отделение Чикагского университета организовал С. Харпер (1882—1943), получивший образование во Франции. Мировоззрение его сформировалось под влиянием прокадет-ски настроенной части правящих кругов США. В работе «Новое избирательное право русской Думы» (1908) Харпер противопоставлял западноевропейские государственные институты русским.
Наряду с курсами по истории России на славяноведческом отделении Чикагского университета читались лекции по истории Византии и славяно-византийских связей, славяно-османских отношений в средние века, германской «восточной» политики того же периода и по новейшей истории балканских стран. Отличительной чертой работ по славяноведению, подготовленных в этом университете, являлось внимание к вопросам международных отношений прошлого, продолжавшим сохранять свое значение в новейшее время. Среди этих работ выделялись серия статей Дж. Уэстфолл-Томсона, написанных на солидной архивной базе («Германская колонизация на северо-востоке в средние века», 1915; «Германская церковь и прибалтийские славяне», 1916; и др.), и монография Ф. Шевилла «История Балканского полуострова с ранних времен до наших дней» (1922).
События, потрясшие Европу: первая мировая война, Великая Октябрьская социалистическая революция, образование новых славянских государств, дали толчок развитию американского славяноведения. В 1918—1922 гг. его преподавание велось уже в Айовском, Бостонском, Миссурийском, Вашингтонском, Джорджта-унском, Йельском и других университетах. Каждый крупный университет теперь обязательно хотел иметь славяноведческое отделение. Ряд ученых, в том числе Кулидж, считали в этих условиях необходимым организовать на базе какого-нибудь из университетов (например, Гарварда) единый славяноведческий центр по типу Школы славянских исследований Лондонского университета. Но для создания такого центра в США в тот период не нашлось средств.
После первой мировой войны США попытались дипломатическим путем установить выгодный им порядок на европейском. континенте, выражением чего явились «14 пунктов» Вильсона. Однако начавшийся в США в 1929 г. экономический кризис подорвал действенность намеченной правительственными кругами политики проникновения в Европу, в том числе Центральную и Юго-Восточную, что не замедлило вызвать общий спад заинтересованности в развитии славяноведения. В этих условиях оно начало ощущать недостаток поддержки со стороны государства и частных фондов.
Между тем в работе славяноведов наметились дальнейшее углубление и расширение специализации, охват более широкого круга проблем, обращение к социально-экономическим сюжетам, совершенствование методики исследования. Правда, медленный численный рост кадров мешал углублению специализации. Количество славяноведческих отделений не было стабильным: в межвоенный период число их сократилось. Отсутствие специального журнала вело к распылению публикаций по славяноведческой проблематике. Славяноведы не были объединены в ассоциацию, что мешало укреплению организационных основ этой отрасли науки.
Проведение первой в США конференции по исторической славистике (1924), проходившей в рамках ежегодного заседания Американской исторической ассоциации, являлось попыткой решить эти и другие вопросы. Идея созыва конференции была высказана английским славяноведом Б. Пеэрсом и поддержана его американскими коллегами. Председательствующим и автором вступительного доклада на конференции был Кулидж. На ней присутствовали все американские славяноведы, ученые Англии (Р. У. Си, тон-Уотсон и др.), дипломаты славянских и западноевропейских стран. В докладах была дана общая характеристика состояния славяноведения в США, намечены перспективы его развития, поставлены вопросы организационного характера. Главным из них являлась проблема укрепления англо-американского сотрудничества в издательской области. Были намечены его направления, в том числе перевод важнейших работ по истории, выходящих в славянских странах.
Для осуществления этих планов конференция решила создать англо-американский издательский фонд. Кроме того, в целях координации усилий славяноведов двух стран журнал «Славянское обозрение» получил в дополнение к английским трех американских редакторов. Однако ассоциация историков-славистов тогда не была создана. Только в 1938 г. появился Комитет славянских исследований при Американском совете научных обществ. Комитет, помимо выполнения координаторских функций, должен был продолжить осуществление намеченной в 1924 г. издательской программы и начать выпуск американского славяноведческого журнала.
Состояние американского славяноведения в межвоенный период определяла деятельность группы ученых, большинство которых прошло семинары Кулиджа. Они возглавляли соответствующие отделения в крупнейших университетах, задавали тон американской части журнала «Славянское обозрение». К этой группе принадлежали: из старшего поколения — Р. Лорд, Ф. Гоулдер, Р. Кернер, Р. Блейк, из нового поколения, определявшего развитие славяноведения вплоть до 1950-х годов, — А. Колеман, К. Мэннинг, М. Шпинка, Б. Шмидт, У. Лангер, М. Фейнсод.
Умеренный либерализм славяноведов старшего поколения мало отличался от умеренного консерватизма. Они пытались обосновать внешнеполитические притязания США и в то же время в известной мере симпатизировали славянским народам, призывая правительство занять более трезвую позицию в вопросе о развитии советско-американских отношений. Политическое мировоззрение молодых славяноведов отличалось большим консерватизмом, зачастую переходящим в антисоветизм.
В методологическом плане во взглядах американских славяноведов продолжали господствовать принципы «объективистской», описательной историографии. Восприняв установки неокантианства с его подходом к истории как «науке о событиях», это направление обрело устойчивость в американском славяноведении. Материалистическое понимание истории начало проникать в славяноведение США в форме идей Ч. Бирда и других историков-экономистов, проповедовавших внимание к социально-экономическим сюжетам. Однако толкование сущности общественно-экономических процессов все еще было далеко от истинно научного.
Самым значительным вкладом американских славистов в изучение истории -Польши являлись работы преподавателя славяноведческого отделения Гарвардского университета Р. X. Лорда (1885—1954) — труд о втором разделе Речи Посполитой (1915.), статьи о третьем ее разделе (1925) и политике Бисмарка в отношении России в период восстания 1863—1864 гг. (1924), а также глава по истории Польши в аннотированной библиографии по европейской истории (1936). Монография Лорда «Второй раздел Польши» написана на материалах архивов Петербурга, Москвы, Вены и Берлина. Благодаря широкому охвату источников и глубокому ознакомлению со специальной литературой, автору удалось представить широкую картину дипломатии, связанной с подготовкой и осуществлением раздела. Внутриполитическая история являлась при этом лишь фоном внешнеполитической.
Лорд проводил различия в причинах, приведших к первому и второму разделам Польши. Если первый, по его мнению, являлся следствием несовершенства общественно-государственного устройства страны и не предопределял ее окончательной гибели, то второй был ответом великих держав на стремление поляков к «национальному возрождению, ответом на общественные реформы и стремление к независимости». Третий раздел рассматривался Лордом как следствие второго, который предопределил исчезновение Польского государства с политической карты Европы. На основные выводы автора воздействовала современная ему польская историография. Труд Лорда оказал большое влияние на американскую историческую науку в целом как пример строго документированного исследования и критического анализа источников.
Учеником и продолжателем дела Лорда в области полонистики был Ф. Новак, написавший с привлечением архивных материалов монографию «Внешняя политика короля Стефана Батория» (1924).
В изучении истории Чехии наибольшая заслуга принадлежит Р. Кернеру (1887—1956), благодаря которому Калифорнийский университет в межвоенный период превратился в ведущий центр славяноведения. Кернер начал свою научную деятельность как автор одной из первых в США библиографий западноевропейской литературы по славянским странам (1918). Это была выборочная библиография, включавшая лишь ту часть литературы, которая отвечала назначению быть материалом для советников делегации США на Парижской мирной конференции. Систематизация Кернером работ по истории, языку и литературе славянских народов начиная с древнейших времен вытекала из трактовки славяноведения как комплекса наук. Выделение экономики в качестве подтемы «исторического» раздела свидетельствовало о влиянии на составителя идей американских историков-экономистов. Кернеру удалось в основном охватить славяноведение всей Западной Европы одним указателем и создать тем самым ценное пособие для исследователей. Однако отбор материалов свидетельствовал о том> что славяноведение в США находилось еще на уровне более низком, чем в западноевропейских странах.
Наиболее известной работой Кернера является монография. «Чехия в XVIII веке» (1932). Автор попытался всесторонне показать политическую (конституция, юридические и правовые институты), экономическую (промышленность, торговля, финансы и землевладение), религиозную и школьную системы Чехии. Несмотря на включение в книгу экономических сюжетов, Кернер все же был далек от понимания сущности исторического процесса. Это сказалось в его концепции, согласно которой основным содержанием истории Чехии была борьба немецкого и славянского начал, а также в затушевывании классового аспекта событий и объяснении из хода непосредственной материальной заинтересованностью отдельных имущественных и в первую очередь национальных групп.
В годы второй мировой войны, в особенности после побед Советской Армии под Сталинградом и Курском, в славяноведении США наметились процессы, в полной мере сказавшиеся в послевоенный период. Усилилось внимание государства и крупнейших филантропических фондов к развитию исследований в данной области. В трактовке славяноведами прошлого и настоящего славянских народов стали превалировать поиск доказательств принадлежности восточноевропейских народов к западной цивилизации и противопоставление их русской (советской) культуре и государственности.
После 1943 г. славяноведы были приглашены на работу в ряд центральных учреждений США, прежде всего на армейские курсы «специальной подготовки», на которых слушателям читались курсы по истории, политике, экономике, географии и филологии славянских стран с упором на их современное положение. Начальник одного из отделов Управления стратегических служб США Дж. Робинсон в октябре 1943 г. предложил создать при Колумбийском университете центр 'по разработке проблем, связанных с СССР к возможными послевоенными изменениями в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. В ответ на это Рокфеллеровский фонд выделил средства для развития славяноведения в ряде университетов и организации специализированного славяноведческого центра — Русского института при Колумбийском университете (1946),
Американский совет ученых обществ также финансировал славяноведческие курсы и публикацию переводов произведений, наиболее значимых для понимания истории и культуры славянских народов. Развитию исследований способствовало перенесение в пе риод войны издания славяноведческого журнала из Англии-в США. Таким образом американские славяноведы получили собственный журнал, который в послевоенный период сменил свое название на «American Slavic and East European: Review» («Американское славянское и восточно-европейское обозрение»). Самым крупным мероприятием американского славяноведения в военные и первые послевоенные годы стала подготовка серии коллективных трудов по истории славянских стран — Польши (1940), Чехословакии (1945), Югославии (1946).
Существенное расширение масштабов славяноведческих исследований, наблюдавшееся в США после второй мировой войны, объяснялось повышением социальной, политико-идеологической значимости этой науки. Появление при университетах большого числа новых научных центров, увеличение поддержки со стороны частных фондов и правительства придали славяноведческим исследованиям в США гораздо большие масштабы, чем в странах Западной Европы. Американское славяноведение после войны развивалось под непосредственным влиянием изменений политического климата в отношениях между Востоком и Западом и было подчинено задачам внешней политики США. В первые послевоенные годы в атмосфере развязанной США «холодной войны» оно занималось в основном подготовкой кадров для правительственных учреждений (в первую очередь для госдепартамента), специалистов в области советологической экспертизы и лишь в последнюю очередь — научных кадров для университетов.
Такая ориентация славяноведения отразилась на разработке научных проблем. Превалирование современной тематики привело к выделению особой области «региональных исследований по Советскому Союзу и Восточной Европе» с преобладанием таких дисциплин, как политология, социология, экономика, языки. В противовес этой тенденции часть ученых стала делать упор на филологический аспект славяноведения.
В первые послевоенные годы в ряде университетов — Колумбийском, Вашингтонском, Гарвардском, Калифорнийском и др. — были созданы специализированные славяноведческие институты и центры. При этом, как правило, в них в соответствии с нуждами государства основное внимание уделялось «русским исследованиям». Программы по изучению народов Центральной и Юго-Восточной Европы существовали лишь в таких университетах, как Колумбийский, Индианский, Пенсильванский, Техасский, а также в университете Джонса Хопкинса.
Появление первых крупных славяноведческих центров стало возможным благодаря поддержке частных фондов, которые в конце 40-х — начале 50-х годов откликнулись на призыв администрации Трумэна поставить науку на службу задачам «сдерживания коммунизма». Как свидетельствовал старейшина американского славяноведения К- Мэннинг, наибольшие субсидии эта наука получила от фондов Рокфеллера, Карнеги и Форда. Частные фонды, а через них и государство обеспечивали себе контроль над направлением исследований.
В начале 60-х годов в атмосфере краха прежних антикоммунистических представлений об «унифицированном» характере развития стран социалистического содружества в США появились центры, изучавшие отдельные славянские страны. Все это нашло отражение в увеличении числа соответствующих научных работ, в усилении специализации. После принятия «Закона об образовании в целях обороны» (1958), являвшегося реакцией на достижения советской науки, прежде всего в области исследования космоса, славяноведение официально получило приоритетный статус, и правительство США начало непосредственно участвовать в финансовой поддержке славистики.
В конце 60-х — начале 70-х годов события, имевшие место в странах социалистического содружества, вызвали расширение в США сети славяноведческих институтов, изучавших международные отношения, образование, религию и другие общественные явления в регионе. Сохраняющаяся специализация преимущественно на новой и новейшей истории привела к тому, что изучение ранней и средневековой истории славян продолжалось в основном на исторических факультетах университетов и не получало необходим мой финансовой поддержки.
Основную организационную роль в славяноведении США долгие годы играл Объединенный комитет славянских исследований (1948—1971), основанный на базе Комитета славянских исследований и видевший в содействии развитию «русских исследований» свою основную задачу. В составе его руководящего комитета помимо историков и филологов Р. Кернера, Э. Симмонса, У. Эджертона, Р. Якобсона, входили советологи Ф. Мосли, Дж. Робинсон и др. Печатным органом Объединенного комитета являлся журнал «Американское славянское и восточно-европейское обозрение». К важнейшим изданиям по славяноведению относятся также журналы «Russian Review» («Русское обозрение»), «Slavic and East European Journal» («Славянский и восточно-европейский журнал»).
Признанием растущего значения славяноведения и усложнения стоящих перед ним задач стало создание Американской ассоциации развития славяноведения (1960) с подкомитетом по Центральной и Юго-Восточной Европе (1965; председатель Ч. Иелавич)( В 1968 г.. подкомитет переименован в Объединенный комитет славянских: и восточно-европейских исследований.)— главной организации, направляющей и координирующей деятельность славяноведов в Соединенных Штатах. Если в 1960 г. Ассоциация насчитывала 663 члена, то к 1978 г. их число возросло до 2500. Она связана с правительственными кругами и имеет своих представителей во многих научных организациях США. С помощью правительства Ассоциация провела исследования с целью определить состояние американской славистики и разработать рекомендации для дальнейшего ее развития. Результаты этой работы нашли отражение в книгах «Языковые и региональные исследования. Центрально-Восточная и Юго-Восточная Европа» (1969), «Центрально-Восточная Европа. Основные публикации» (1968) и «Юго-Восточная Европа. Основные публикации» (1968).
Более быстрое, чем в Европе, развитие американского славяноведения в послевоенные годы стало возможным также благодаря созданию славянских архивов в университетах. При библиотеке конгресса США был учрежден Славянский отдел (1951), который играет основную роль в справочно-библиографической службе, славяноведения Соединенных Штатов. Отдел выпускает «Ежемесячный указатель новых книжных поступлений на русском языке» и «Указатель новых книжных поступлений восточно-европейской литературы».
В послевоенное время для американского славяноведения по-прежнему характерно отсутствие подлинно научной теоретико-методологической основы. В 40—50-е годы внедрение, в практику славяноведческих исследований релятивизма с его отрицанием объективности исторического познания привело к утверждению презентизма. Последний обосновал необходимость переоценки прошлого славян под углом зрения политики правящих кругов США. Это. нашло отражение в разработке новых и модернизации ряда прежних мифов: о Центральной и Юго-Восточной Европе как традиционно отсталой части континента, о традиционной «раздробленности славян, о Балканах как «пороховой бочке» Европы и др..
В 60-е годы в обстановке нараставшей критики в адрес релятивизма и крайностей субъективизма в американском славяноведении усилилось влияние неопозитивистов, видевших выход из тупика в возвращении к «чистому» эмпиризму. Но уже с середины 70-х годов участились сетования на отсутствие «синтеза», «интегрирующей концепции».
Ведущими американскими историками-славяноведами являются Дж. Белл, Ц. Блэк, П. Вандыч, Дж. Кларк, Т. Майнингер, Д, Маккензи, В. Маматей, Д. Оболенский, Ч. и Б. Иелавичи, К. Симмонс, П. Хорецки и др. К «классическим» работам, используемым в университетах США в качестве учебников, относятся книги Ф. Дворника «Славяне. Ранняя история и цивилизация» (1956) и «Славяне в европейской истории и цивилизации» (1962), в которых исторический процесс представлен как результат взаимодействия множества равнозначных факторов (географических, экономических, биологических,психологических и др.).
Дифференциация дисциплин славяноведческого комплекса привела к тому, что теперь в США изучаются все более или менее важные аспекты истории славян, прежде. всего международные отношения, этнография, археология, экономика, государство, право и др. При этом преобладает интерес к новейшей истории. Половина исследований по Центральной и Юго-Восточной Европе — это работы, касающиеся послевоенного периода.
За время, прошедшее после второй мировой войны, славяноведение превратилось в составную часть американской исторической науки. Однако оно продолжало оставаться прагматическим зависимым от социального заказа государства. Такое положение ведет к снижению ценности исследований в этой области. Поэтому наиболее прогрессивная часть американских славяноведов выступает за изменение сложившейся ситуации и возвращение славяноведению подлинно научного статуса.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |