Семьдесят лет назад в Лондоне жил одинокий, угрюмый старик немец Мюллер. Мюллер был знатоком истории Греции; целые дни он проводил в Британском музее, работая над старинными рукописями. У него не было ни друзей, ни знакомых, все считали его нелюдимом-чудаком. По вечерам он появлялся в немецком клубе, где молча курил свою трубку. Здесь его случайно встретил молодой немецкий ученый Пич. Пич был очень удивлен, когда узнал, что этот мрачный старик - автор интересной и остроумной книги о греческой комедии, книги, которой в Германии все зачитывались.
Пич решил зайти в гости к Мюллеру. Он застал Мюллера в маленькой, бедно обставленной комнате, заваленной книгами. Старик сидел и записывал что-то в тетрадь в красном кожаном переплете. Он принял Пича холодно и разговорился только тогда, когда Пич завел разговор о греческой литературе. Старик оживился и оказался интересным и остроумным собеседником. Но, когда Пич попытался заговорить о чем-то другом, старик опять замолчал.
Пич очень заинтересовался стариком и пытался разузнать что-нибудь о его жизни поподробнее. Но все было напрасно: никто не знал, как этот человек попал в Лондон, чем он интересовался и что делал, кроме своих научных занятий.
Вскоре Пич узнал, что Мюллер, возвращаясь из Британского музея, упал на улице и скончался. Пич отправился на квартиру ученого, думая, что бумаги покойного помогут ему что-нибудь узнать о загадочной жизни Мюллера. Квартирная хозяйка охотно показала Пичу бумаги Мюллера. Это были рукописи его научных трудов, которые нужно было передать в Британский музей. Больше ничего среди этих бумаг Пич не нашел. Тут ему попалась на глаза тетрадь в красном кожаном переплете. Пич ухватился за эту тетрадь, надеясь найти в ней что-нибудь интересное о личной жизни старика. Но он был глубоко разочарован - это оказалась приходо-расходная книга. В ней Мюллер записывал аккуратным почерком день за днем, откуда он получил деньги, сколько и куда их потратил. Тут были записаны очень скромные расходы на еду, на квартиру, на одежду и т. д.
Пич хотел было уже отложить тетрадь в сторону, как вдруг заметил запись: "Нидерману во Франкфурт - 5 фунтов стерлингов". Он стал листать тетрадь дальше и нашел еще несколько таких же записей о пересылке крупных сумм какому-то Нидерману во Франкфурт. Значит, живя очень бедно и дорожа каждой копейкой, старик находил возможным выделять из своих скудных средств деньги для отправки Нидерману. Это так заинтересовало Пича, что, вернувшись в Германию, он начал искать Нидермана во Франкфурте, чтобы узнать хотя бы какие-нибудь подробности из жизни своего выдающегося соотечественника, умершего в полной безвестности на чужбине. После того как он понапрасну обращался к многочисленным Нидерманам, жившим во Франкфурте, Пич нашел наконец того Нидермана, который был ему нужен.
Вот что сообщил Пичу человек, получавший от Мюллера все время крупные суммы:
"Профессор Мюллер - замечательный человек. Он до самой своей смерти поддерживал меня, больного, и все мое семейство в память о моем отце. Он был еще юношей, когда во Франции произошла революция 1830 года. Мюллер, мой отец и еще несколько студентов участвовали в вооруженном нападении на гауптвахту ( Гауптвахта - помещение для военного караула.) в нашем городе; это нападение должно было послужить сигналом к восстанию всего населения. Молодых людей схватили; Мюллера и моего отца, как зачинщиков, присудили к смертной казни. Мюллеру удалось бежать из тюрьмы, и он скрылся в Англию, моего отца расстреляли".
Все это только присказка, а сказка будет впереди! Этот рассказ мы привели для того, чтобы показать, как даже обыкновенная приходо-расходная книга может дать внимательному исследователю очень ценный материал о жизни человека, который вел эту книгу.
Вернемся теперь к микенским надписям. Все ученые, занимавшиеся историей древнейшей Греции, очень многого ждали от прочтения этих надписей. Они помнили, какими интересными и разнообразными оказались надписи на стенах и на папирусах, найденные в Египте. Здесь были и летописи, и сообщения о войнах и о победах того или иного царя, и сказки, и описания путешествий, и наставления юношам, и рассказы о том, как вельможи притесняли простых людей, и пророчества, и религиозные гимны, и научные сочинения, и даже наставления покойникам, как им держать себя на загробном суде, чтобы попасть в рай, с точным указанием путей сообщения в загробном мире.
Таких же интересных открытий ждали и от микенских надписей. Все ожидали, например, более древнего, а стало быть, и более верного рассказа о тех событиях, о которых сообщает "Илиада"; ждали летописей, сказок и т. п.
Но получилось, как с Пичем в нашем рассказе: когда благодаря замечательному открытию Вентриса удалось наконец прочесть эти надписи, в них не оказалось ничего, кроме "бухгалтерских" записей: в каждой строке слева - несколько слов, написанных слоговыми знаками (эти слова отделены друг от друга черточками), справа - идеограмма и цифра. Как будто ничего такого, что могло бы пролить свет на жизнь людей этой эпохи, - совсем как в тетради профессора Мюллера.
Начнем с надписей, найденных в Пилосе. Одни из них - списки отрядов рабынь с указанием, в каком городе они работают; перечислены специальности рабынь (прядильщицы, ткачихи, чесальщицы шерсти, ссыпщицы и молольщицы зерна и т. д.); сказано, сколько женщин в каждом отряде и сколько при них находится мальчиков и девочек, их детей. В других списках указывается, сколько рабов должен выставить каждый из округов Пилосского государства; эти рабы направляются частью в храмы богов, частью кузнецам, частью знатным лицам. Дошли и списки с именами пастухов, например: "Керой, пастух Асийской области, надсмотрщик над четвероногими Таламата".
Другие надписи - списки гребцов на корабле (корабли того времени представляли собой большие лодки, передвигавшиеся частью на парусах, частью при помощи весел), например: "Гребцы, которые должны плыть в Плеврой". Город Плеврой находился далеко от Пилоса, на севере Греции, в Этолии; значит, пилосский флот отправлялся в далекие походы - может быть, ради грабежа или для борьбы с врагами. В одной из надписей говорится о разверстке гребцов по селениям. В списке указана большая цифра гребцов - 361 человек, и это еще не все, так как верхняя часть надписи обломана, а с нею, вероятно, и еще цифры.
Интересно, что в списках свободных ремесленников не делается никакого различия между ними и государственными служащими. Указывается, сколько таких ремесленников и служащих должен выставить каждый город, сколько им выдается продовольствия. В списках указывается, какие высшие должностные лица каждого селения должны наблюдать за поставкой ремесленников от этого селения. Занятия этих ремесленников очень различные: это каменщики, лесорубы, плотники и столяры, кожевники, золотых дел мастера и резчики, гончары, портные, пекари и повара, изготовители масел и мазей; тут же упоминаются и врачи, и охотники. Вместе с ними указаны и должностные лица: глашатаи, вест пики, письмоносцы, ревизоры, сборщики налогов и т. д. Имеются списки, в которых указано, сколько рабочих вышло на работу, сколько не вышло. В других списках сообщается, сколько скота, принадлежащего отдельным гражданам, находится в общественных загонах и сколько пасется на общественных пастбищах. По большей части это овцы, козы, свиньи. Коров очень немного.
Очень много надписей, в которых определяется размер налога с земельных участков. Эта земля - частью частная, частью государственная ("земля народа"). Ее сдают в аренду разным людям. Земля распределяется очень неравномерно: богатые получают от ста до шестисот мер и более, бедняки - пять-десять мер, а иногда даже одну меру. Частная земля также поделена на участки; ее тоже сдают в аренду. Самые лучшие участки выделены царю и высшим должностным лицам: царь получает тысячу восемьсот мер, воевода, высшие сановники и высшие жрецы - по шестьсот мер. Должностные лица следят за тем, чтобы каждый арендатор выработал установленное количество зерна; рядом с именами некоторых арендаторов указывается "недовыработал столько-то". Самые маленькие участки получают в аренду люди, которые названы "божьими рабами" и "божьими рабынями"; о них мы скажем ниже.
Во многих надписях говорится о кузнецах или, как их называют по-гречески, о "бронзовщиках" (мы уже говорили, что тогда и оружие и орудия делались не из железа, а из бронзы).
То, что в очень многих надписях говорится о кузнецах, вполне понятно: в военное время специальность кузнеца -одна из самых важных, почти все оружие изготовлялось кузнецами.
Эти надписи обычно составлены так: (В таком-то селении) "кузнецы, имеющие таласию"; следует ряд имен, и возле каждого имени указано количество полученной кузнецом от государства бронзы. Далее указывается: "Столько-то выдано бронзы всем им", и следует подпись басилея (высшего должностного лица округа). После этого читается: "Столько-то кузнецов, не имеющих таласии", и дальше имена кузнецов без указания количества выданной им бронзы.
Скорее всего, "таласия" - это право работать у себя на дому, в своей кузнице. Такие кузнецы получают бронзу от басилея по точному весу, а затем должны представить в казну изделия такого же веса. Кузнецы же, не имеющие таласии, работают в государственных кузницах и мастерских, и бронза им на руки не выдается.
В ряде надписей описывается ценная мебель и посуда, находящаяся в государственных кладовых. В надписях особо отмечалось, если вещь сделана на Крите. Например: "Треножники узкие, сделанные на Крите"; рядом нарисован треножник и стоит цифра. Это вполне понятно, так как критские изделия были гораздо лучше микенских, и потому они особенно ценились. В надписях перечисляются столы, скамеечки для ног и стулья; все они художественной работы, инкрустированы слоновой костью и золотом, с различными рисунками и рельефами.
Во многих пилосских надписях говорится о сборе войск и о снаряжении на войну. Это и понятно, если вспомнить, что надписи эти составлялись в тревожное время, когда враги угрожали Пилосскому государству, незадолго до его гибели.
Одна надпись начинается так: "Что видел ревизор уничтоженным, когда пашни были разграблены". И дальше указывается, сколько пшеницы погибло в каждом селении.
Таблички, найденные на Крите, в Кноссе, по содержанию и по форме похожи на пилосские таблички. Часть из них написана такими же знаками ("письмом Б") и на таком же греческом языке, как и пилосские надписи; часть же написана "письмом А" на негреческом критском языке и до сих пор не прочитана.
В прочитанных критских надписях, так же как и в пилосских, часто встречаются списки рабынь, только дети рабынь здесь еще подразделяются на "старших" и "младших" и указывается, у какого хозяина взяты эти рабы. Особенно интересны таблички с описанием ("паспортами") разного оружия, и прежде всего - боевых колесниц. Перечисляются инвентарь, снаряжение колесниц, украшения на них.
Найдено много списков приношений в разные храмы богов. Каждое селение или даже каждое большое хозяйство должно было каждый месяц определенную часть дохода отдавать богам. Всякий заботился о том, чтобы умилостивить богов. А так как богов было много, то надо было распределить дары так, чтобы не обидеть кого-нибудь из них. Из опасения прогневить каких-нибудь неизвестных, но могущественных богов критяне устраивали особые алтари "всех богов". Жертвы, приносимые на "алтарь всех богов", боги сами делят между собой и уже не должны гневаться и мстить, забывшему принести дары каждому богу отдельно. Вот образец надписи с перечислением приношений богам: "В месяце Девкии. В Дикту Зевсу - две кварты масла, в храм Дедала - две кварты масла, богу-Сыну - одна кварта масла, всем богам - одна кварта масла, богине-Охотнице - одна кварта масла. В Амнис: всем богам - две кварты масла, Эриннии - две, кварты масла, жрице ветров - четыре кварты масла. Всего пятнадцать кварт масла".
Обратите внимание, что в этой надписи назван только один греческий бог - Зевс; не названы ни Гера, ни Посейдон, ни Аполлон, ни другие. Очевидно, на Крите считались более могущественными другие догреческие местные боги.
Во многих критских табличках упоминается "бог-Сын", "жрица ветров", "все боги", "богиня-Охотница", "Дедал", два раза упоминается "царь ветров". Но Зевс назван только один раз вместе со своей супругой. Эта супруга не греческая Гера, а догреческая Ма, то есть "Мама", иначе она здесь называется "Мать божья". Скорее всего, догреческое население Крита почитало не только "Маму", "Мать божью", но и "Пану", отца богов; бог с таким именем действительно почитался в классическое время в Малой Азии.
Очень интересно и то, что на некоторых критских табличках есть упоминание о святилище Дедала.
Ясно: имя Дедала не выдумано в сказаниях позднего времени, - уже в XIII веке до н. э. Дедал действительно почитался на Крите, но в позднейшее время его разжаловали из богов в простые люди - он стал знаменитым мастером древности.
Только на одной табличке с Крита названы сплошь греческие боги - Афина, Посейдон и Эниалий, бог войны.
Из других надписей интересны еще две таблички, в которых говорится, что такой-то гражданин купил себе раба. Значит, рабство было уже так развито, что рабы продавались на рынке, а не только захватывались на войне в качестве пленников. Видимо, тогда рабы были уже товаром, подобно рабочей скотине - волам и ослам.
Из пилосских и критских табличек мы можем узнать кое-что и о том, как управлялись государства микенского времени.
Из пилосских надписей мы узнаем, что высшими правителями в Пилосском государстве были два человека, а не один: царь (ванака) и воевода (лавагет). Эти же названия мы встречаем и на критских табличках.
Воевода был верховным начальником войска. Ему, наверное, были подчинены высшие офицерские чины - колесничие (экеты) и полковники (полк назывался "орха").
Пилосское государство делилось на округа. Во главе каждого округа стоял правитель - басилей. При каждом басилее находился совет - герусия. Члены герусии получали продукты из государственной казны. Басилей надзирали за производством: они выдавали сырье тем из кузнецов, которые работали на дому и получали от них готовые изделия. Решающей силой в войнах того времени была конница, вернее боевые колесницы, пехота вступала в бой для закрепления победы уже после того, как конница обращала в бегство неприятеля. Поэтому колесничие были высшей правящей группой в государстве. Наряду с ними в надписях упоминаются и телесты - тоже высшая знать, но не военная. Равные с телестами права имели и верховные жрецы главных богов. По большей части это были женщины.
Со всех простых людей взыскивались налоги в пользу высшей знати, которая жила на их счет. Налоги брали продуктами, изделиями, скотом, рабами, так как денег тогда еще не было. Налоги взыскивали различные инспектора и финансовые чиновники; эти чиновники выдвигались из рядовых граждан, и их основным занятием было выколачивание налогов из своего же брата горожанина и крестьянина.
И, наконец, самым низшим классом свободного населения были так называемые "божьи рабы" и "божьи рабыни". О них мы можем предполагать, что они не имели права владеть землей, а могли только арендовать землю у народа и что они должны были исполнять ту или иную работу в пользу тех богов, рабами которых они считались.
Женщины в микенском обществе могли занимать очень высокое положение; им поручались весьма ответственные дела - например, закупка привозимой из-за моря бронзы для изготовления оружия.
Женщины занимали должности верховных жрецов - ключеносцев; можно думать, что у них находились ключи от государственных хлебных складов.
Значительную часть населения составляли рабы. Положение рабов, по-видимому, было не одинаковым. Одни из них мало чем отличались от некоторых групп свободных. Самым тяжелым было положение рабов, которых покупали. Хозяин рабов должен был поставлять их государству, чтобы они исполняли государственные работы и обслуживали знатных людей. При этом жен разлучали с мужьями, а детей, когда они достигали определенного возраста, отнимали у матери. Девочки, родившиеся от свободного и рабыни или, наоборот, от раба и свободной женщины, обязаны были работать служанками у высших должностных лиц государства.
|
|
© Historik.ru 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://historik.ru/ "Книги по истории" |