[ Всемирная история | Библиотека | Новые поступления | Энцикопедия | Карта сайта | Ссылки ]



предыдущая главасодержаниеследующая глава

ИСКУССТВО

До нашего времени дошло очень мало памятников византийского изобразительного искусства VIII—IX вв. Иконоборческие споры привели к массовому уничтожению памятников, среди которых значительное место занимали произведения, связанные с религиозными сюжетами. Иконоборцы, отстаивавшие догму о невозможности воплощения божества в иконе (см. выше, стр. 55), считали недопустимым сохранение в церквах изображений Христа, богоматери и святых. Они считали природу Христа неописуемой.

После торжества иконопочитателей памятники живописи вновь реставрировались в старом духе. Однако многое было утрачено безвозвратно. В настоящее время мы можем судить о развитии искусства этого периода истории Византии лишь по случайно уцелевшим памятникам и по косвенным свидетельствам письменных источников.

Церковь св. Софии в Фессалонике. VIII в. Внешний вид
Церковь св. Софии в Фессалонике. VIII в. Внешний вид

Постоянные военные столкновения между Византией и халифатом в Малой Азии, войны с Болгарией на Балканах сказались губительным образом и на сохранности сооружений византийских зодчих. Из известных нам по письменным источникам памятников архитектуры лишь очень немногие дошли до нашего времени, да и то в большинстве случаев в сильно перестроенном и переделанном виде. Многочисленные перестройки, которым они подвергались частью уже в византийские времена, частью позднее - после турецкого завоевания, исказили первоначальный замысел строителей подчас до полной неузнаваемости. Лишь глубокое и тонкое обследование всех структурных частей зданий позволило современным ученым выяснить их первоначальный план и определить время их возникновения, хотя бы приблизительно.

Совокупность имеющихся данных приводит к выводу, что развитие архитектуры продолжалось в VIII-IX вв. в направлениях, которые были намечены уже с конца V в. и увенчавшиеся в VI в. успешным построением грандиозного здания Софии Константинопольской, продолжались и позднее. Вслед за церковью Хоры в Константинополе (позднее превращенной в мечеть Кахриэ-Джами) и сходной с ней по плану церковью Успения в монастыре Иакинфа в Никее, датируемыми обычно VI—VII вв., мы встречаемся опять с купольной базиликой в храме Софии в Фессалонике в 30-х годах VIII в. Церковь Софии в Фессалонике, подобно названным храмам, представляет собой трехнефную базилику. Здание в плане приближается по своим формам к квадрату, напоминая в этом отношении пропорции памятников архитектуры Константинополя. В архитектуре храма слегка уже намечены черты крестовокупольной конструкции. Четыре узких полуцилиндрических свода, сдерживающих распор купола, расположены вокруг центральной части храма таким образом, что образуют фигуру креста. Боковые нефы внизу перекрыты цилиндрическими сводами; вверху, во втором этаже, они имеют деревянные перекрытия.

Несмотря на явные черты сходства Софии Фессалоникской с Софией Константинопольской, сказывающиеся в общей композиции купольной базилики, между этими двумя памятниками заметны и существенные различия. София Фессалоникская гораздо более статична, тяжеловесна и материальна по своим формам. В ней, хотя и непоследовательно и незаконченно, все же ощущается мысль архитектора соединить купольную базилику с крестовым планом. Тем самым в ней намечены пути дальнейших исканий, которые найдут впоследствии более последовательные решения. «Благодаря тому, что в трехнефную базилику вставлен купол и подпирающие его с четырех сторон полуцилиндры вместе с поддерживающими их столбами, боковые нефы оказались раздвинутыми так далеко друг от друга, что они уже не соответствуют боковым апсидам, совершенно отрезанным стенками от нефов, и расположены только отчасти против боковых нефов, а отчасти и против среднего»38.

План и разрез церкви св. Софии в Фессалонике
План и разрез церкви св. Софии в Фессалонике

Большая массивность перегородок внутри здания, большая разъединенность отдельных его частей друг от друга, большая расчлененность его свидетельствует о поступательном движении архитектурной мысли в направлении, которое найдет впоследствии свое завершение в создании крестовокупольного храма средневизантийского периода.

К числу памятников IX в., также относящихся к разряду купольных базилик с намеченным уже крестовокупольным планом, вероятно, можно отнести здание, носящее турецкое название, — мечеть Ходжа Мустафа в Константинополе. Его первоначальное византийское название в точности неизвестно. Может быть, его следует отождествлять с церковью Петра и Марка, которая, по имеющимся сведениям, была расположена вблизи Золотого Рога. Здание представляет собой в настоящее время трехнефную базилику с куполом, возвышающимся над центральной частью. Купол и сводчатые перекрытия переложены в турецкий период. Первоначально храм был, по мнению Н. И. Брунова, пятинефным и крестовокупольным39.

Некоторые образцы переходных форм от купольной базилики к крестовокупольному храму наблюдаются в зданиях, сохранившихся на далекой периферии, за пределами собственно Византийской империи. К числу таких памятников, стилистически связанных с византийским зодчеством, некоторые ученые относят церковь Иоанна Предтечи в Керчи, датируемую концом VIII в. Характеризуя это здание, Н. И. Врунов отметил, что оно представляет собой тот вариант плана крестовокупольного храма, который встречается на почве Константинополя. Подпоры в главной части здания поставлены свободно40.

Постепенно, в течение VIII и IX вв., в византийском церковном зодчестве получили развитие те элементы планировки и конструкции зданий, которые открывали новые возможности развития архитектуры. Эти новые формы были вызваны к жизни не только творческими исканиями византийских архитекторов, но и тем, что они больше, чем прежние, соответствовали изменившимся условиям жизни византийского общества.

По мере развития феодализма элементы иерархического членения общества и сословных разграничений играли все более значительную роль. Общественные различия давали себя чувствовать не только при всех торжественных церемониях при дворе византийского императора, но и во время церковной службы, к этому времени уже детально разработанной. В зависимости от своего ранга и общественного положения лица получили право занимать определенные места в церкви, будучи отделены от прочих участников службы. Появившиеся внутренние перегородки в храме, наличие в нем слабо сообщавшихся друг с другом помещений как бы отражали в архитектурных формах складывавшиеся социальные группировки. Внутреннее пространство здания утратило свое единство, столь характерное для купольной базилики предшествующей поры.

В VIII—IX вв. велись значительные строительные работы и в области гражданской архитектуры. Реставрировались и перестраивались городские стены в таких центрах, как Константинополь и Никея. Строились новые поселения городского типа в Греции и Малой Азии. Восстанавливались здания, пришедшие в упадок во время военных нападений, землетрясений и других бедствий. С первой половины IX в. начались работы в Константинополе по строительству Большого дворца.

К началу IX в. Большой дворец состоял из двух групп зданий. Первая из них — его первоначальное ядро — включала дворец Дафна, построенный еще в IV в. в непосредственной близости от ипподрома и площади Августеон. Вторая, расположенная к юго-востоку от первой, была создана при Юстиниане II. Все здания Большого дворца были разбросаны среди садовых и парковых насаждений. В IX в., в период правления императора Феофила, был воздвигнут новый комплекс зданий. Эти памятники византийской архитектуры известны только из описаний византийских хронистов.

Среди архитектурных вооружений Большого дворца выделялся своими характерными формами так называемый Триконх, служивший тронным залом. Здание было двухэтажным, с различной планировкой помещений в обоих этажах. Верхний, имевший три апсиды (конхи) с восточной, северной и южной стороны, и дал название всему этому сооружению. Внизу апсиды были ориентированы иначе. В нижнем этаже находилась окружная галерея, отделенная от центральной части здания девятнадцатью колоннами. Здание было богато разукрашено разноцветным мрамором и имело крышу, сверкающую позолотой.

К Триконху примыкал перистиль Сигмы (части дворца, названной так по сходству с соответствующей буквой греческого алфавита). На открытом дворе был расположен фиал, выполненный из бронзы и отделанный серебром. Здесь же были устроены мраморные трибуны, бассейн и фонтан, бивший из львиных пастей. В дни праздников в этой новой части дворца устраивались представления. Трибуны заполнялись народом, сановниками, димархами, представителями цирковых партий — венетов и прасинов. Присутствующих потчевали всевозможными угощениями.

В хрониках описываются и другие дворцовые сооружения — Триклиний жемчуга, Эрос, Мистерион, Камилас, Мусикос. Все они были богато украшены мрамором и многоцветными мозаиками. В архитектуре дворцов использовались многие конструктивные черты, хорошо известные из сохранившихся от того времени памятников церковной архитектуры: арки, своды, колонны, акустические раковины — апсиды. При строительстве большое внимание уделялось вопросам акустики. Использовались эффекты эха (в Мистерионе); хорошая слышимость в разных концах зала приводила в изумление современников.

Наряду со строительством новых зданий украшались и перестраивались и ранее существовавшие части дворца. В зале Магнавры были установлены образцы искусства византийских ювелиров и механиков (см. выше, стр. 86). Там же были поставлены два больших органа.

Для некоторых из сооружаемых зданий использовались строительные материалы, взятые из языческих храмов. Оказали влияние на формы дворцовой архитектуры Константинополя и аналогичные по своему назначению здания, строившиеся на территории халифата. Так, из письменных источников известно, что для константинопольского дворца Вриас были использованы планы дворцов Багдада. Они были привезены в Константинополь Иоанном Синкеллом, впоследствии ставшим константинопольским патриархом и одним из главных деятелей и идеологов иконоборческой партии. С другой стороны, и византийские художники принимали участие в работах по украшению мозаиками храма Скалы и мечети Омейядов в Дамаске41.

Церковь Иоанна Предтечи в Керчи. VIII в. Внутренний вид
Церковь Иоанна Предтечи в Керчи. VIII в. Внутренний вид

При всей бедности сведений, которыми мы располагаем из-за гибели памятников изобразительного искусства того времени, все же мокло полагать, что значительны и интересны были достижения и в области византийской живописи.

План церкви Иоанна Предтечи В Керчи
План церкви Иоанна Предтечи В Керчи

Памятники живописи, созданные художниками той эпохи, принадлежат к числу первоклассных произведений византийского искусства. В то время существовало несколько одновременно развивавшихся художественных направлений.

Первое из них, крепко державшееся за традиционные схемы, выработавшиеся к VI в., представлено несколькими великолепными по мастерству исполнения образцами, вышедшими из столичной школы живописи. К числу этих памятников можно отнести фрагмент константинопольской церкви Николая на Фанаре, часть мозаичного убранства церкви Успения в монастыре Иакинфа в Никее, а также некоторые мозаики Константинопольской Софии.

Фрагмент из церкви Николая изображает голову ангела. Живописная трактовка лица, представленного в трехчетвертном повороте, богатство различных оттенков зеленого, розового, желтого, красного и коричневого полутонов, сочетание возвышенной одухотворенности с чувственным и мягким овалом лица сближают этот фрагмент с ранней группой мозаик церкви Успения в Никее42.

Иную, провинциальную линию развития представляют сохранившиеся памятники фресковой живописи, а также иконописи.

Особняком стоит отражающая более живые народные течения в искусстве купольная мозаичная роспись Фессалоникской Софии. К последнему направлению наиболее близки и некоторые миниатюры, украшающие византийские рукописи IX в.

Наконец, рассматриваемая эпоха характеризуется и повышенным интересом к живописи светского содержания, распространенной преимущественно при дворе императоров-иконоборцев.

Мозаик, украшавших некогда алтарную часть церкви Успения в Никее, в настоящее время уже не существует. Они были разрушены в 20-х годах текущего столетия. Однако своевременная публикация памятника дает основание для самой высокой оценки их художественных достоинств. Мозаичная композиция, находившаяся в своде вимы и апсиде, по-видимому, еще в VIII—IX вв. подверглась реставрации и, возможно, неоднократной. В период торжества иконоборцев изображение богоматери, сменившее первоначальный крест, было уничтожено и заменено новым изображением креста. После победы иконопочитания, при реставрации мозаик доиконоборческого времени, крест вновь уступил место фигуре богоматери. Вероятно, в то же время подверглись реставрации и фигуры ангельских чинов, изображенные в своде вимы43.

Вся художественная композиция алтарных мозаик церкви Успения полностью подчинена догматической идее непорочного зачатия, триединого божества — вопросам, остро и длительно дискутировавшимся в византийском обществе, особенно в период иконоборческих споров.

Изумительное мастерство художников проявилось в тончайшей индивидуальной характеристике лиц, в удивительном чувстве цвета, в обладающей множеством оттенков импрессионистической палитре. Строго фронтальное расположение четырех попарно стоящих ангельских чинов по сторонам «уготованного престола», симметрия и строгое следование выработанной схеме изображения небесных персонажей, казалось бы, должно было связать художника. Тем более замечательно, что лики ангелов — чинов небесной иерархии — поражают своей жизненностью и совсем особой чувственной прелестью.

Если сравнить эти «портреты» с аналогичными образами более раннего времени (например в Фессалонике, Равенне), то бросается в глаза не только более мастерское расположение кубиков смальты в мозаике но и обогащение палитры художников. Более утонченная и разнообразная красочная гамма, более индивидуализированная и тонкая психологическая характеристика, пронизывающая все лица трепетная жизненность, явились бесспорно, большим завоеванием художников, создавших никейские мозаики. Есть все основания причислять этих мастеров к столичной школе.

К другому течению, местному, менее связанному с установившейся иконографией VI в. и свидетельствующему о живучести эллинистической традиции в VIII в., относятся фрески древнейшего слоя росписи церкви Санта-Мария Антиква в Риме. Фрески, раскрытые в Стоби, по-видимому, также свидетельствуют о неугасших чертах эллинистического искусства на почве Македонии.

В области станковой живописи в VIII—IX вв. было сделано немного. Впрочем, отсутствие иконописи легко объяснимо, если принять во внимание вероятную гибель подобных произведений искусства во время разгара иконоборческих споров. Возможно, что к VIII в. относится икона Сергия и Вакха, хранящаяся в Музее Западного и Восточного искусства в Киеве. В. Н. Лазарев сближает с ней по стилю исполнения и другую икону того же собрания с изображением двух мучеников. Обе иконы отнесены исследователем к числу произведений, выполненных сирийскими художниками44.

В сравнении с иконописными памятниками более раннего времени, икона Сергия и Вакха отличается подчеркнутой линейностью и простыми локальными красками45. Отсутствие композиционной связи между двумя поясными портретами, представленными на этой иконе в чистом фасе, сближает этот памятник иконописи с мозаиками VI в.

Рассмотренные течения в искусстве VIII—IX вв. не исчерпывают, однако, всего богатства художественной жизни того времени. Из письменных источников известно, что иконоборческие императоры уделяли много внимания искусству вообще и в частности живописи. Папа Григорий II обвинял императора Льва III в том, что тот заменил иконы арфами, кимвалами, флейтами, а вместо благословлений и славословий стал завлекать народ баснями46. Противники упрекали иконоборцев и за то, что, уничтожая иконы святых, они не только сохраняли изображения деревьев, птиц, животных, конских бегов на ипподроме, псовой охоты, театральных сцен, но и обновляли их.

Эти указания очень интересны, так как из них явствует, что живописное убранство зданий отнюдь не исчерпывалось изображением священных сюжетов, но включало и пейзажные и бытовые сцены. В иконоборческий период к подобным сценам были, очевидно, присоединены еще и новые. В особенности это широко практиковалось в первой половине IX в. при строительстве зданий Большого дворца. Во дворце Камилас, например, являвшемся частью Большого дворца, как и в некоторых других, на стенах были представлены в мозаической технике сбор плодов, орнаменты, деревья, животные. Увлечение светскими сюжетами затронуло и церковную живопись, где в те времена появились изображения птиц, животных, пейзажи и т. д.

Повышенный интерес к светской тематике, характерный для этого периода византийской культуры, проявился и в книжных миниатюрах. Миниатюры рукописи Птолемея, изображающие колесницу солнца и знаки зодиака, принадлежат к числу хороших образцов живописи этого рода.

Наиболее плодотворным, однако, для дальнейшего развития византийского искусства явилось еще одно художественное направление, получившее свое развитие в те времена. Несмотря на малое количество сохранившихся источников, можно выявить хотя бы его главные черты. К этому течению могут быть отнесены некоторые миниатюры, украшающие византийские рукописи. Замечательным памятником такого рода является греческая псалтирь собрания Государственного исторического музея, относящаяся к середине IX в. Псалтирь эта широко известна под названием «Хлудовской» — по имени своего прежнего владельца. Она неоднократно привлекала внимание ученых начиная с прошлого столетия. Многочисленные иллюстрации, расположенные на широких полях псалтири, дошли до нашего времени, к сожалению, в сильно поврежденном виде. Многие из них облупились, некоторые были вырезаны, большинство было реставрировано еще в византийское время и покрыто новым слоем красок значительно позднее IX в. По мнению В. Н. Лазарева, «буквально все миниатюры кодекса были переписаны, и притом неоднократно, весьма грубым образом, вследствие чего первоначальный рисунок и краски часто едва различимы»47.

Тем не менее облупившаяся позднейшая запись обнаружила первоначальный рисунок местами настолько отчетливо, что современные исследователи могут судить о его характере. Можно составить представление и о красках, которыми пользовались миниатюристы, создавшие первоначальное украшение рукописи.

Все черты миниатюр этого кодекса псалтири дают основание говорить о «народном» характере украшающей его живописи, глубоко отличающемся от официальных памятников византийского искусства.

К числу древнейших миниатюр псалтири относятся живые сценки, иллюстрирующие псалмы, изображения бедняка, старца с посохом, отречения апостола Петра, композиция Тайной вечери и некоторые другие. Во всех миниатюрах изображение действующих лиц носит живой, выразительный характер. Оживленные позы и жестикуляция часто являются подлинными находками художника, сумевшего схватить и передать их с большим искусством. Краски — легкие, нежные, преимущественно светлые (нежно-голубые, бледно-лиловые, светло-зеленые, красноватые), без резких контуров, они напоминают по своей гамме ту, которая наблюдается и в монументальной живописи того времени в Никее и Константинополе.

Некоторые миниатюры имеют сюжетом злободневные темы иконоборческих дискуссий первой половины IX в. Эта группа миниатюр отличается более подчеркнутой линейностью, резкостью красок, плоскостностью, менее выраженной связью с традициями эллинистического искусства. Они были, по-видимому, выполнены другим миниатюристом и занимают промежуточное место между миниатюрами первой группы и всеми прочими, чрезвычайно грубо переписанными, с применением резких, кричащих красок.

Давид, пасущий стада. Миниатюра из Хлудовской псалтири. IX в.
Давид, пасущий стада. Миниатюра из Хлудовской псалтири. IX в.

Цикл миниатюр, посвященных иконоборческой тематике, вводит в сферу книжной иллюстрации к священному писанию совершенно новые, непривычные для предшествующего византийского искусства темы — политически заостренную карикатуру на современные события. Поэтому, помимо своего художественного значения, эти миниатюры могут служить наглядной иллюстрацией к событиям иконоборческих дискуссий, в которые были вовлечены в те времена широкие слои византийского общества. В них мы видим черты политического памфлета на вождей иконоборческого движения — императора Льва V и, в особенности, иконоборческого патриарха Иоанна Грамматика — и на писателя Игнатия. Они представлены в сценах иконоборческого собора и всевозможного поругания икон. Иоанна Грамматика нередко сопровождает черт. На одной из миниатюр изображено замазывание иконы губкой, насаженной на длинный шест, который иконоборцы собираются окунуть в стоящий под иконой сосуд с известкой. На другой — иконоборцы представлены с длинными языками, волочащимися по земле, и с губами, прикрепленными к небесному сегменту. Эта миниатюра иллюстрирует слова псалма: «Поднимают к небесам уста свои и язык их расхаживает по земле» (Пс. 72,9).

В исследованиях, посвященных византийскому искусству, неоднократно отмечалось, что миниатюры первой группы с изображениями бедняков, убогих, «правых сердцем» не находят аналогий в византийской живописи. Они имеют ясно выраженный демократический характер, вводя в круг изображаемых лиц представителей эксплуатируемых классов византийского общества, обычно не фигурировавших в памятниках «высокого» искусства.

Свежая струя чувствуется и в злободневных миниатюрах на иконоборческие темы. Она заметна и в художественных приемах, которыми пользовались миниатюристы, украшавшие псалтирь. Часто встречающиеся профильные изображения, трехчетвертные сложные повороты не были обычными для византийского искусства той поры. Композиционная связь между участниками сцен становится благодаря этим приемам более прочной, изображения, кажутся пронизанными дыханием жизни. Эти черты явились бесспорным завоеванием художников рассматриваемой эпохи, хотя далеко не сразу они были восприняты позднейшим византийским искусством.

предыдущая главасодержаниеследующая глава






При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник:

http://historik.ru/ "Книги по истории"

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь